По законам чужого жанра

Еще через десять минут я снимал Соню со стола, на котором она танцевала в компании своих коллег. А через полчаса я буквально тащил девушку на руках через весь зал к бару, потому что карандаш в бутылочку я запихивать точно не собирался. И самое интересное, что я сам дал согласие на проведение всех этих конкурсов, в том числе и караоке, но, поучаствовав в них, понял, что лучше бы мои подчиненные весь вечер играли в лото. Градус в зале не то что поднялся – он зашкаливал на отметке «пустующий бар». Такой вакханалии я не видел со времен студенческих вечеринок.

– Мы были круты! – постановила Соня, жадно опустошая стакан с водой.

– Ты была крута, – поправил я ее, понимая, что без нее навряд ли бы сегодня хотя бы раз поднялся на сцену.

– Да, я была крута! – согласилась девушка, явно не страдающая комплексами. – Слушай, а стриптиз ты мне все-таки зажал.

– Тебе хочется стриптиза? – усмехнулся я, осторожно кладя ладони на барный стул, на котором она сидела, по обеим сторонам от ее бедер.

Расстояние между нами неумолимо сокращалось, а Соня, как назло, призывно облизала свои губы. Был уверен, что она не нарочно. Больше того, наверняка даже не подозревает о том, насколько сейчас сексуальна и желанна. Растрепанная, раскрасневшаяся, с горящими глазами и то и дело вздымающейся грудью. Мое терпение приказало долго жить, а самообладание и вовсе потерялось где-то на танцполе. Видимо, валяется затоптанным где-то рядом с совестью.

– Хочется, – решительно кивнула она, наверняка думая, что мы все еще играем. Да только я свою жертву уже поймал.

– Как насчет карточной игры? Не здесь. В номере. В твоем или моем, – предложил я, отлично помня, что она хвасталась своим умением выигрывать в дурака при любой погоде и в любом состоянии.

– В дурака на раздевание? Отлично! – ловко спрыгнула она со стула, а мне пришлось отойти, но вкус победы я прочувствовать не успел. – Лариса, мы в дурака на раздевание, вы с нами? – окликнула она своих подруг, а мне пришлось сделать ход конем.

Девушки только собирались согласиться, как я приподнял свою маску и отрицательно покачал головой за спиной у Сони. По их ошеломленным взглядам сразу стало понятно, что меня прекрасно узнали. Им пришлось отказаться, и я был рад их сообразительности, потому что Сонин стриптиз хотел видеть единолично.

– Нет, вдвоем не пойдем, – обернулась она, чтобы вновь попасться в мои объятия.

– Испугалась, девочка? – усмехнулся я, подначивая ее.

– Еще чего! Готовься остаться без трусов!

На то и рассчитывал.

Глава 4. Соня

Мне было не по себе. Нет, внешне я чувствовала себя прекрасно, была весела и уже упустила ту грань, когда море все еще не по колено. Сейчас я могла вступить в любой спор: забраться на Эверест, спрыгнуть с парашютом с крыши, проехать на одноколесном велосипеде. Да все что угодно, но мой новый знакомец предложил сыграть в игру, в которую я могла бы выиграть и закрытыми глазами.

И нет, я никогда не мухлевала. Наоборот, всегда играла кристально честно, но в карты мне обычно невероятно везло. Правда, играла я все же редко. Просто невозможно доказать, что ты не обманываешь, когда выигрываешь в сотый раз подряд. Кто-то называет это экстрасенсорными способностями, но я считаю, что ничего, кроме логики и хорошей памяти, на выигрыш не влияет. А этими качествами я могла пользоваться в любом состоянии.

– Еще чего! Готовься остаться без трусов! – храбро выдала я, хотя, если серьезно, уже давно хотела добраться до кровати и чтобы меня до утра никто не трогал. – Только награждение…

– Не переживай, конверты с нашей премией утром занесут. Мне кажется, самое интересное на сегодня мы уже видели. Пойдем?

Я видела его глаза.

Прекрасно понимала, что он хитрит. Никита наверняка что-то замышлял, но я была готова ко всему. В конце концов, он действительно задолжал мне стриптиз, а я…

Ну, когда-нибудь этот день все же должен был настать? Почему бы не сегодня?

Мы играли.

Он уверенно поднимался по лестнице вверх – на первый этаж гостиницы. Я отставала от него на пару ступенек, но мы ни на секунду не разрывали взгляда. Смотрели только друг на друга, будто мира вокруг просто не существовало. Его улыбка была порочной, моя – самодовольной. Он готовился выиграть эту игру, а я – проиграть. Мне действительно хотелось творить сумасшествие. Все вокруг уже давно плыло, я понимала, что безбожно пьяна и, возможно, завтра пожалею о произошедшем, но…

Сегодня я хотела чудить и не видела смысла отказывать себе в этом маленьком приключении. В конце концов, мой Крылатый Охотник может никогда и не выйти из тени. Что же мне теперь? Помирать старой девой и молиться на его пришествие?

В холле гостиницы в этот вечер тоже играла музыка. Я не запоминала лиц, да и не старалась. Все они лишь мелькали пятнами на заднем фоне, тогда как центром моего внимания стал Никита. Вел меня к лифтам. Зачем? Я не была дурой. Прекрасно понимала, что решил продолжить нашу игру в своем номере. Я против не была. Просто потому, что так буду иметь возможность удрать к себе в любое время. Мало ли что там прячется у него в штанах.

Створки лифта разъехались. Никита зашел первым и подал мне руку. Я ответила, и именно это стало моей ошибкой. Рывок, и вот я уже стою в его объятиях. Он крепко прижимал меня к себе одной рукой, в другой его руке потонула моя ладошка. Целовал…

Мягко, едва ощутимо целовал костяшки моих пальцев, а створки лифта закрывались, отрезая нас от гвалта и всего того, что в этот вечер определенно было лишним.

Лифт тронулся, меня заметно качнуло, но тому виной наверняка была не эта металлическая коробка. Слышала, как учащается мое дыхание, а Никита гипнотизировал взглядом, убивал, напрочь лишал воли и самообладания. Терпкий горький парфюм, казалось, пропитал все вокруг: меня, мою кожу, волосы, платье, которое вдруг стало ощущаться лишним.

Второй этаж…

А мы все так же смотрели друг другу в глаза. Боялась дышать, а может быть, и не дышала вовсе. Судорожный вздох стал полным откровением даже для меня, но меня будто молнией пронзило, когда чужая рука легко прокатилась по моей обнаженной спине. Не хотела закрывать глаза – это получилось само собой.

Третий этаж…

Я оказалась прижатой к стене в одно мгновение. Никита ловко нажал на кнопку остановки на панели, и створки лифта так и не открылись. Металлическая коробка замерла, замерли и мы. Так близко, что можно сойти с ума. Так жарко, что хочется не столько избавиться от одежды, сколько избавить его. Так соблазнительно, что просто невозможно отказаться от поцелуя.

Я смотрела в его глаза. Тонула в их темной зелени, но не выпускала из виду губы, которые с каждой секундой все приближались и приближались. Его пальцы все крепче сжимали мою талию, костяшки другой руки с нежностью прикасались к щеке, осторожно очерчивали скулу, подбородок.

Понимала, что нужно что-то сказать. Нельзя молчать так долго, но слова никак не находились. Я приоткрывала губы и тут же закрывала рот. Растеряна? Взволнована? Тысячу раз да, но, глядя на Никиту, я впервые ощущала себя желанной. И мне понравилось это чувство. Понравилось то, как он смотрел на меня. Понравилось то, как близко он был.

Когда ощущаешь под ладонью чужое сердце, которое бьется настолько сильно, что это чувствуется через рубашку, – это восхитительно. Ни с чем не сравнимое ощущение яркой страсти, неприкрытой похоти и беснующегося желания. Не алкоголь опьянил меня в этот вечер. Совсем другой коктейль заставил поддаться чужим губам.

В этом поцелуе… Я даже не могла назвать это поцелуем. Нет, мне ни разу в жизни не предоставлялась возможность целоваться вот так. Когда губы раскрываются навстречу в совершенно необъяснимом, каком-то хаотичном беспорядке. Когда каждое касание – это ураган, сметающий все на своем пути. И у этих поцелуев не было логики. В них не имелось никакой закономерности, чтобы можно было назвать это действие механическим.

Нет…

Нами управляли эмоции, и мы жадно дарили их друг другу, стараясь забрать обратно как можно больше. Не узнавала себя. Чуть прикусывала его подбородок, ощущая языком колкие иголочки щетины. Пробовала каждый миллиметр его губ, слегка посасывая, захватывая своими губами, пленяя.

Отдавалась в ответ без остатка. Разрешала изучать, властвовать. Задыхалась от напора и одновременно с этим желала, чтобы вжимал меня в себя еще сильнее. Его плечи – я за них и держалась. Если бы не они, не пиджак, который я комкала пальцами, навряд ли я устояла бы на ногах. Сейчас меня можно было запросто сравнить с податливой глиной. Лепи что хочешь, делай что хочешь, только целуй и ни за что не останавливайся.

Мой тихий стон отразился от стен, улетел к потолку, а я уже задыхалась. Было мало всего: воздуха, места, этого мужчины. Его губы очерчивали дорожку на моей шее, осыпали короткими поцелуями чувствительное местечко за ушком. Теперь я понимала, почему женщины в порыве страсти закидывают на бедра мужчинам свои ноги. Просто хочется уцепиться как можно прочнее, потому что упасть, оказывается, вполне возможно даже с высоты собственного роста.

– Нам лучше продолжить в комнате, – задыхаясь, произнес Никита, с какой-то откровенной злостью ударяя кулаком по беззащитной кнопке лифта. – Идти можешь?

– Очень сильно попытаюсь, – рвано выдохнула я, оглядывая его рубашку, пуговицы которой я уже успела наполовину расстегнуть.

Створки все-таки разъехались, а мы предстали перед гостями отеля. Честно скажу, мне даже стыдно не было, хотя я прекрасно понимала, как мы выглядим со стороны. Однако Никита долго наслаждаться нашим видом никому не дал. Сгреб меня в охапку, легко поднял на руки и понес в самый конец коридора, разрешая мне спрятать раскрасневшееся лицо у него на груди.

Но я не просто там пряталась. Я целовала. Отмечала губами каждый сантиметр доступной мне кожи. Вырисовывала ногтями незамысловатые узоры. Да, царапалась, с каким-то садистским наслаждением слушая, как воздух вырывается из легких Никиты сквозь с силой стиснутые зубы. Понимала, что сейчас отыграется, но ничего с собой поделать не могла.

Едва дверь открылась, мы просто рухнули в темноту комнат. Искать выключатель? Спрашивать что-то? Может, еще и посидеть на дорожку?

Я убегала от него. Понятия не имела, в какой стороне что находится, но двигалась так же, как если бы мы попали в мой номер. Никита же совсем немного корректировал мое отступление, не давая мне ни секунды на то, чтобы глотнуть такой желанный воздух. Эти поцелуи, эти прикосновения не смог бы разорвать даже вдруг нагрянувший метеоритный дождь. Да что там! Даже если бы к нам приехала проверка из столицы, я бы все равно продолжала отвечать на сумасшедшие, опьяняющие поцелуи этого мужчины. Потому что сейчас они были важнее воздуха, важнее даже самой жизни.

Оказавшись в комнатах, я поняла, что играть мы можем еще очень долго. Охотник и жертва. Жертва ли? Да и кто из нас был охотником? Этой ночью я отключила мозги, логику и совесть, а потому просто разрывала на нем одежду. Пуговички рубашки полетели в стороны, рассыпались по полу с громким стуком. Стягивала ткань вместе с пиджаком, с галстуком, который, впрочем, тут же перекочевал на мои запястья.

– Это что? – поинтересовалась я, едва меня дернули за руки, вынуждая выгнуться, прильнуть грудью к обнаженному мужскому телу.

– Не хочу, чтобы ты сбежала. Мы играем по моим правилам, – прошептал он, опаляя мои губы, почти касаясь их в поцелуе, но так и не давая желаемого касания.