Эльфийская ведьма

– Хочешь не прятать лицо? На десять дней я дам тебе личину. За это время ты успеешь договориться с ведьмами, а потом она тебе не понадобится. Кажется, так бы ты выглядела, не случись с тобой того, что случилось.

Мириады иголочек кольнули тело Тюве и отпустили. На Мастера с Рионом взглянула красивейшая девушка Земли.

– Удачи с ведьмами, – чародей по-мальчишески подмигнул на прощание.

Зеркало. Сладость и яд для женщины. В лавке у первого встречного торговца Тюве затребовала примерочную комнату. И долго разглядывала временный облик. Юная-юная, хрупкая, невысокая. Короткие светлые волосы смешно торчали в разные стороны. «Я сейчас красивее Сильмы, – с грустью подумалось Тюве. – У Орэвэля не было бы шансов».

– Примерь это, красавица. Платьице как раз по твоей фигуре. Ах, хороша! А ботиночки на точёных ножках как смотрятся! А курточка на меху… У тебя волос короткий. Так сейчас у эльфов модно? Не видал ещё. Тогда длинные серьги тебе пойдут. Уж поверь старому Мивасу, загляденье…

Долой ненавистные тряпки! Рион, у тебя есть чем заплатить? Купи мне всё это!

Толстый торговец завистливо смотрел на старого спутника юной красавицы. Но он был хорошим торговцем, поэтому удержался от расспросов и комментариев.

– Рион, давай погуляем по городу! К ведьмам успею. Просто погуляем. Я больше ничего не буду покупать…

Как это пьянит, когда на тебя оборачиваются все окрестные мужчины, завистливо смотрят женщины. Даже если знаешь – это игра, это понарошку. Странное, незнакомое чувство азарта.

Рион не отказывался её сопровождать, не бросил в незнакомом городе, но всё равно хмурился, хоть и молчал. И на том спасибо.

К исходу дня, без вина хмельная и, наконец, счастливая Тюве… нет, принцесса Тювериэль пожелала остановиться в гостинице. Рион долго выспрашивал местных, где можно отыскать приличный угол задёшево, и в итоге кивнул – пойдём. Вот тогда-то и произошла встреча, сыгравшая решающую роль в жизни эльфы. Старика и девушку угораздило повстречать королевский экипаж.

Раскачивались синие плюмажи над головами величавых черных лошадей. Холодно блестели расписные ножны шпаг и звёзды отличия на шеях гвардейцев. Яростно орудовал палочками юный барабанщик, замыкавший шествие. А роза на дверце кареты была не алой, а бледно – лиловой. Наследник. Сам почти король. Старик – Шипуп Гнедой скоро в прах рассыплется. Придворные дни отсчитывают, ставки делают, сколько дней молодой беспутный Варросео трон удержит. Перед молодым юлят, заискивают, а сами зубоскалят за спиной и слухи неблаговидные распускают, позорящие будущего короля.

Но Рион, проживший большую часть жизни вдали от столицы, и тем более Тюве, ничего об этом не знали. Завидев процессию, стрик бухнулся на колени и склонил голову в поклоне, как было заведено при Шипупе. Тюве только отступила к лавке булочника в тень навеса. Но было поздно. Кортеж остановился в конце квартала, и один из гвардейцев, повинуясь жесту изящной ручки из окна, поспешили к эльфе.

– Сударыня, славный Варросео желает побеседовать с вами.

Говорят, ведьме, даже самой слабой, ничего не стоит покорить мужчину. Тем более столь прекрасной. Раскосые серо-серебристые глаза Тюве, экстравагантная стрижка, и что-то неуловимое, что излучает поверившая в себя женщина, покорили избалованного наследника.

Вам случалось влюбляться с первого взгляда, когда хочется слушать и слушать любую чушь из обожаемых уст? Когда удавка стягивает грудь и шею, если предмет обожания не ценит вашего внимания? Вам случалось независимо от времени года любоваться, как расцветают сады только для вас, и на мрачный заплаканный небосвод выкатывается улыбчивое солнце? Случалось, чувствую. Вот и Варросео попался в капкан. С ним уже такое было. Но всякий раз у королевского казначея хватало таланта договориться с очередной пассией наследника. Шипуп Гнедой пророчил сыну Ирьскую принцессу. Но умирающий отец уже который день метался в бреду…

– Твоё имя, детка?

В полумраке кареты Тюве разглядела завитую шевелюру, капризный широкий рот, волны кружев на камзоле золотого шитья.

– Твоё имя? Не стесняйся.

Резкий запах духов и благовоний преданной собакой ластился к дивно похорошевшей Тювериэль.

– Тара, – не пожелав раскрываться, отозвалась девушка.

– Непобедимая? – похваставшись знанием эльфийского, наследник подался вперёд.

«Он не противен даже по нашим меркам», – вдруг подумалось эльфе.

– А мне сдашься, – улыбнулся Варросео. – Поехали повеселимся.

– Меня ждут ведьмы в монастыре, – эльфа отступился на шаг от кареты. В голосе снова появилась надменность.

– Ты тоже ведьма? – в карете задумались. – Сильная?

– Одна из сильнейших, – девушке очень хотелось похвастаться. Это же только маска, которая скоро исчезнет.

– Хорошо, Тара. Иди к ним, – решил наследник. – Но потом возвращайся. Как только я стану королём, мне понадобится помощники и охранники. Ни в чём не будешь знать отказа. Пойдёшь королевской ведьмой.

Это было не предложение. Варросео пока умел только приказывать. Но Тюве запомнила.

– Я подумаю.

Она слегка поклонилась и отступила от кареты ещё дальше. Золоченая дверца захлопнулась, и наследник продолжил путешествие.

Проводив взглядом процессию, Рион подошел к Тюве и положил руку ей на плечо.

– Не забывай, девочка, у тебя осталось девять дней.

– Пошли в монастырь. Сейчас.

4

Что известно о ведьмах? Опасные создания, они всегда знают, когда и где родится очередная их сестра, приходят к дому и ждут. Ставят рядом шатёр, зажигают вокруг него огни, творят молитвы богам. В назначенное время на свет появляется девочка (очень редко – мальчик) с меткой в виде летучей мыши на левой ключице. И вот тогда к перепуганным родителям в двери стучатся коллеги их ребёнка. Они забирают малышку с собой навсегда в монастыри древних богов, воспитывают, обучают.

Ведьму запрещается обижать, ибо она несёт добро. По королевскому указу она обязана служить королю и народу. Получив распределение, она отправляется по месту назначения и десять – двадцать лет трудится: защищает урожаи, лечит болезни, отводит наводнения, борется с нечистью и разбойными набегами.

Ведьм побаиваются и уважают. Слово ведьмы куда весомей чародейского, ибо ведьма заведомо сильней и искусней, ведь на её стороне боги. Ей куда проще общаться с Запредельным.

Это, пожалуй, всё, что известно праздному люду, привыкшему просить помощи у могущественных женщин. Рион это тоже знал. И знание несло боль.

Его долгожданная дочь сама где-то ведьмачит, ничего не ведая об отце. Ей должно быть за двадцать. А видел он свою кроху от силы минут пять. Налетели, отобрали, оставили кошель с деньгами, которые он пропил в тот же вечер. С того самого дня жизнь его и не заладилась. Жена расхворалась. Сам он запил, потом попал в когти оборотням, спасибо товарищам – отбили, едва выкарабкался, год болел… Поэтому и идти в монастырь стрику не хотелось. Но Тюве упёрлась. Отведи, да отведи. Пожалел страхолюдку. Сдался.

К ведьмам они отправились утром с открытием ворот. К полудню добрались до монастыря, поплутав по лесочку, расчерченному сетью узких тропинок. Риону почудилось: едва замаячила за оголившимися стволами стена – стихли отважившиеся зимовать в этих краях птицы, почтительно зашептались на грани слышимости, точно боясь помешать, потревожить уединённый покой мудрых хозяек этих мест.

Вот и сам монастырь. Замшелые высокие оборонительные стены угрюмо нависли над озером и казались давным-давно заброшенными. Само время настаивалось здесь заговорённым эликсиром, заставляя замедлить движения, отбросить суетные мысли и созерцать плывущие по озёрной глади листья. Не верится, чтобы здесь живут ведьмы… Рион вздохнул и ещё раз осмотрелся.

Каких-то построек за серо-зелёной громадой разглядеть не удавалось. Прогнившая дверь висела на одной ржавой петле и была закрыта изнутри. На раскрошившихся ступенях сидела серая кошка и равнодушно взирала на скользящих по озеру уток.

– Мрачно тут, – Тюве растерянно провела пальцами по стене. По сравнению с величественной Академией Чародейства монастырь внушал сомнения в правильности выбранного пути.

Внезапно поднявшийся ветер зашуршал ветвями плакучих ив, обступивших серые воды. Сгрудившиеся в небе тучи грозили дождём. Рион поёжился. Захотелось убежать отсюда подальше как можно скорее, ибо в душе зашевелились воспоминания о прошлых ошибках и предательствах, как будто близость к обиталищу богини Фра будоражила. Малявка тоже струхнула, но держалась молодцом. Протянула дрожащую ручонку к проржавевшему кольцу и робко постучала. На белой ладошке остались рыжие следы.

– Вы не наши, – неожиданно прозвучало из-за спины. – Что желаете узнать у слуг богини?

– Я хочу учиться, – Тюве обернулась и встретилась глазами с кошкой.

– Не поздновато ли? – голос был низким, насмешливым.

– У меня нет иного выхода, – отозвалась Тюве. – Я хочу учиться у вас. Вернее, в монастыре.

Кошачья пасть распахнулась в беззвучном смехе.