Внучка волшебника

– Там, где спрятан твой клад, на острове – бурый камень. Когда на рассвете Болотная Сирена прервёт свою песню, иди туда, стань лицом к солнцу, спиной к камню и сделай три и ещё шесть шагов на восток, сорви красную ягоду, брось через левое плечо и замри. Чтобы ты не видела, чтобы не слышала, жди двенадцать трелей Жар-Птицы, тогда повернись и будет тебе клад!

Голос стих, а когда ошеломлённая девочка очнулась от оцепененья, окликнула говорившего, уже никто не отозвался.

«Что означает «и будет тебе клад»? Кто эти «Болотная Сирена» и «Жар-Птица»? Всё не как в сказке! Сирены же на море живут, а жар-птицы в лесу! И зачем мне этот самый клад, если надо фей предупредить! Неправильные здесь сказки!»

Люсе оставалось только ждать, борясь с холодом, усталостью и накатывающим волнами страхом. Когда небо посветлело и приобрело сероватый оттенок, на болото снова спустился туман. Иногда девочке мерещилось – там, внутри белого марева проплывают фигуры людей в длинных плащах или неведомые диковинные животные. В более густых облачках, почему-то синеватого или зеленоватого оттенка, вспыхивали огоньки.

А потом зазвучала песня, от которой девочке, и так промокшей и продрогшей от ночных странствий по болоту и от утреннего тумана, стало ещё холоднее. Необыкновенно красивый женский голос меланхолично пел на неизвестном, звонком языке… И от звуков этой песни Люсе казалось – она воспаряет над болотом, постепенно покидая границы тумана, и стремится к небу, которое там, за кромкой облаков, такое бесконечно синее…

Усилием воли внучка волшебника смахнула наваждение. Как сказала бы её самая нелюбимая математичка Ангелина Семёновна: «Сон утром – преступление перед трудовым долгом!» Так что нечего спать!

Туман немного поредел, а чудесная певунья не унималась. Вообще-то девочка уже вполне могла отправиться на поиски фей. Но ночное происшествие удерживало её. Тем более – чуть в стороне проступали очертания бурого камня!

«Я ведь недолго совсем. Только дождусь, когда Сирена допоёт, и проверю… А вдруг там действительно клад!»

И Люся решительно направилась туда. Благо, что почва здесь была твёрдой.

– Так. Три и шесть шагов к востоку от камня… Ягода? Ага, вот эту сорвём и через плечо забросим…

Девочка замерла…

Все звуки исчезли, холодные щупальца тумана снова сомкнулись вокруг… Внучке волшебника на миг показалось – она перенеслась в мрачный средневековый город с толстыми крепостными стенами, величественными башнями с бойницами… Угрюмые высокие люди, шурша длинными плащами по мощёным мостовым, вели на поводках за собой гигантских медуз, змей и бабочек…

Люся испуганно вскрикнула и снова вернулась на болото. Только теперь к ней уже шла Сирена. Похожая на людей из мрачного города, в длинном сине-сером платье, с развивающимися чёрными волосами и с арфой в тонких бледных руках, она протяжно пела, двигаясь прямо на Люсю, не видя её. Помня о наказе, внучка волшебника решила ни в коем случае не уступать дорогу Сирене. Но та просто прошла сквозь девочку, обдав её ледяным порывом ветра, и продолжила своё странствие к неведомой цели…

Откуда-то сверху к ногам Люси, ошалевшей от обилия чудес, и уже почти потерявшей способность удивляться, слетела Жар-Птица и принялась клевать редкие красные ягоды на тонких стебельках… Девочка, боясь шелохнуться, заворожено смотрела на это диво. А птица вдруг подняла на неё свои лучистые глаза, расправила золотисто-алый переливающейся хвост и запела. Резковатые, казалось, недостойные такого восхительного существа трели, рассыпались колокольцами в утреннем воздухе. Люся с трудом опомнилась – нужно отсчитать их двенадцать.

Двенадцать! Девочка стремительно обернулась. На месте бурого камня стояла огромная каменная чаша. А на дне её лежали книга, свирель, ожерелье из ракушек, маленькая шкатулка и увядший цветок на ней…

– Это всё мне? – вслух спросила Люся, растерянно разглядывая явно древние предметы.

– Тебе, – прозвучал рядом ночной голос. – Не оборачивайся, мой вид неприятен для юных девиц. Можешь меня называть Лешим, хотя это не совсем так. Живу здесь почти с начала времён до их окончания. Когда-то твоему приятелю Плюше бессмертие подарил. Интересно мне иногда посмотреть, насколько неразумно люди обходятся с волшебными сокровищами. Правда, Плюша меня не развеселил. Он оказался умнее, чем я думал, не погнался ни за властью, ни за богатством… – притаившийся позади незнакомец усмехнулся. – Теперь твоя очередь получить от меня дар. Мне понравилось, как ты болота не испугалась, феям на выручку бросилась. Я тебя от трясины уберёг поэтому. Когда разрешу, забирай свои подарки. Как ими распоряжаться – твоё дело. Сам я к ним прикоснуться не могу и не знаю, в чём их польза. Тот, для кого они были спрятаны, уже за ними не придёт. Бери!

И Люся бережно вытащила из чаши все пять предметов. В тот же миг каменная чаша снова стала бурым валуном.

– Ну и что мне теперь со всем этим делать? – спросила сама себя девочка.

Она внимательно осмотрела ожерелье и свирель.

«Что в них особенного? Нужно ли было так запрятывать этот хлам? Или не хлам? Интересно, если я надену бусы и подую в дудочку, или как там её… джин появится или дождь пойдёт? Нет, надо спросить у деда. Он по таким штуковинам спец! А то мало ли что…»

Внучка волшебника предусмотрительно спрятала эти предметы в пристегнутую на поясе сумочку, уже зная, испробует находки до встречи со старым волшебником и его мудрым котом, не удержится. Улыбнувшись дерзким мыслям, она наклонилась над оставшимися «сокровищами».

Засохший неизвестный цветок казался таким хрупким. «А в чём твоя ценность, цветик-семицветик?» Люся вдохнула чуть горчащий аромат странной реликвии из прошлого, но та, толи от неожиданно налетевшего ветерка, толи от разогнавших туман солнечных лучей, мгновенно превратилась в прах, осыпав руки девочки желтоватой пылью…

Книга и шкатулка не пожелали открывать внучке волшебника свои секреты. Обе были довольно тяжелыми, окованными золотисто-зелёным металлом и закрытыми на замки, ключей к которым не было. Но девочка прекрасно помнила – она взяла из каменной вазы всё. Значит, надо будет разбираться с этим позже, дома. А сейчас нужно срочно оповестить фей и болотников о грозящей опасности! И Люся, осторожно ступая по мягкому мху, направилась прочь от бурого камня в надежде встретить хоть кого-нибудь из болотных жителей.

6. Первое волшебство

Генрих, белокурый фей, первым увидел Люсю и золотистой искрой метнулся ей навстречу.

– А мы перепугались! Решили – ты утонула, или тебя разбойники уволокли, – прокричал он ей издалека. – Прости нас, что не подобрали тебя, перепугались шибко.

– Не серчай, Люся, – добавил подошедший вразвалочку Плюша, виновато опуская глаза. – Я хотел было пойти за тобой, когда болотники успокоились, да тут на меня страх накатил. С места сдвинуться не мог!

– Зато я теперь знаю, что разбойники делают с болотными жителями! Они их ловят и в зоопарк сдают! – Люся нисколько не сердилась на друзей. Наоборот, ей было приятно их беспокойство. – Сегодня люди из зоопарка опять приедут. Будьте осторожны! – предупредила она.

Девочка вдруг застеснялась своего неопрятного вида, но посмотрев на одежду и руки с удивлением поняла – засохшая грязь исчезла. Маленький Генрих довольно заулыбался, отводя хитрющие глаза. Постарался, значит. Тоже волшебник.

А феи, заслышав о новой угрозе, заметались, зашумели. Часть из них помчалась с вестью прочь… Тугодумы-болотники тоже сообразили, в чём дело, и, столпившись чуть в стороне, монотонно забубнили. Потом четверо из них вернулись, тонкими сильными лапами подхватили Люсю и Плюшу, усадили в гамаки, и неспешно побрели через болото.

Солнце разжигало фонарики искр из мелкой росы, щедро усыпавшей траву, поторапливало плотно сжатые на ночь лепестки цветов поприветствовать рассвет. Вокруг было невероятно тихо, спокойно, и даже феи почти не галдели, сосредоточенно выбирая дорогу для больших болотников. Время раздоров уходило в прошлое: сундук выкопан, одной тайной стало меньше. Или больше? Люсю, например, донимал вопрос: что же там внутри, в деревянном ящике, окованном серебром? Её ли ждали заговорённые сокровища, или ещё кого-то? По дороге девочка рассказала вечному человеку о своих ночных приключениях и о Лешем.

– Тогда он мне не показался страшным, – сонно вымолвил Плюша. – Обычный был старик. Хмурый, правда. Не знаю, может он как я меняется: то лучше, то хуже выглядит… Я вон что думаю, если клад нашла ты, что досталось разбойникам? Или клада было два? Я, конечно, слышал о кочующих сокровищах, но не так далеко…

– Не знаю. Они говорили, будто сундук заговорён на человека, да и показался он из земли только от того, что наследник близко, – Люся была уверена – тот клад ещё у разбойников.

– Если это так, значит здесь ещё один разбойничек шастает. Эх, жаль феи – трусихи рассеянные такие! Летают же высоко, видят всё, а пользы ноль! Ненаблюдательность губит!

– Но феи же любопытные… – возразила Люся.

– А толку? Многие из них помнят об увиденном меньше минуты, живя только настоящим.

Плюша задумался и замолчал. А Люся, поёживаясь от утреннего холода, и еле сдерживаясь, чтобы не расчесать до крови распухшие от комариных укусов лицо и руки, с нетерпением всматривалась вперёд: не покажется ли домик вечного человека? Ведь там тепло, уютно и сухо…

Добраться без приключений им не дали. Внезапно хрустальную тишину утра нарушили грохот и треск, и почти сразу перед путниками возникли странные механизмы. Люсе они чем-то напомнили хлебоуборочные комбайны из старых советских фильмов про колхозников – такие же неуклюжие и несуразные машины с маленькими кабинками наверху. Только они не ехали по болоту, а летели над самой травой, выпуская позади клубы серого дыма.

– Это клюкволовы! – закричал Плюша, превозмогая приближающийся грохот. – Их ещё один из моих сыновей две юности назад в Академии Волшебно-конструкторского проектирования разрабатывал.