Девять погребальных ударов

Однако врач, приехавший во вторник, не смог обнадежить присутствующих. Отведя доктора Бейнза в сторонку, он мягко произнес:

– Вы сделали все, что могли. И даже если бы пригласили меня раньше, ничего бы не изменилось.

Затем он так же мягко обратился к Хилари:

– Но мы не должны терять надежды, мисс Торп. Я не могу скрывать от вас, что состояние вашего отца весьма серьезно, однако природа зачастую творит настоящие чудеса, даруя выздоровление безнадежно больным.

Но если медики начинают говорить о чудесах, то становится ясно, что пора готовиться к похоронам.

Прошла неделя, и когда в понедельник днем мистер Венаблз покидал дом одной весьма сварливой и острой на язык леди, расположенный на самой окраине деревни, до его слуха донесся глубокий и громкий звук колокола. Святой отец так и замер у калитки.

– Это Тейлор Пол, – сказал он.

Три торжественных удара, а затем пауза.

– Мужчина или женщина?

Еще три удара и опять три.

– Мужчина. – Священник продолжал стоять и слушать. – Неужели бедняга Мерриуэзер наконец отошел в мир иной? Только бы не сынишка Хенсмана. – Он насчитал двенадцать ударов, но колокол продолжал звонить. Мистер Венаблз вздохнул с облегчением. Во всяком случае, речь шла не о сыне Хенсмана. Он быстро прикинул, по ком же из его прихожан мог звонить колокол. Двадцать ударов, тридцать… Взрослый мужчина.

«Господи, наверняка это не сэр Генри, – подумал святой отец. – Вчера мне показалось, что ему стало лучше. – Сорок ударов, сорок один, сорок два. – Скорее всего это действительно несчастный старик Мерриуэзер. Смерть принесла ему облегчение. Сорок три, сорок четыре, сорок пять, сорок шесть. Нет-нет, удары должны продолжаться. Нельзя, чтобы колокол остановился на этом роковом числе. Ведь старику Мерриуэзеру восемьдесят четыре года». Он напряг слух. Вероятно, он не расслышал следующего удара. Сегодня ветер слишком силен, да и слух у него уже не такой острый, как прежде.

Однако священнику пришлось ждать тридцать секунд, прежде чем Тейлор Пол снова «заговорил». А вскоре вновь воцарилась тишина.

Сварливая старая дама, ошеломленная тем, что святой отец так долго стоит с непокрытой головой у ее калитки, спустилась с крыльца и, прихрамывая, направилась к нему узнать, в чем дело.

– Траурный звон, – пояснил он. – Колокол сделал девять погребальных ударов, а потом еще сорок шесть. Так что, боюсь, скончался сэр Генри.

– О господи! – всплеснула руками старуха. – Как скверно. Очень скверно. – В ее глазах промелькнула жалость, но тоже какая-то сварливая, как и она сама. – Что теперь будет с несчастной мисс Хилари, когда отец и мать покинули ее так неожиданно? Ведь ей всего пятнадцать лет и за ней некому присмотреть. Я неодобрительно отношусь к девушкам, которые предоставлены сами себе. От них одни неприятности. Несправедливо, что Господь так рано забирает у детей родителей.

– Провидению было так угодно. И не нам судить деяния Господа, – мягко возразил священник.

– Провидению? – усмехнулась старуха. – Не надо говорить мне о Провидении. Хватит с меня. Сначала Господь забрал моего мужа, затем дочерей. Жаль, что никто не может указать ему на его ошибки.

Однако мистер Венаблз был слишком расстроен, чтобы найти достойный ответ.

– Мы просто должны верить в Бога, миссис Гиддингс, – произнес он и порывисто отворил калитку.

Похороны сэра Генри назначили на пятницу. Это горестное событие имело особое значение по крайней мере для четырех человек. Прежде всего для мистера Рассела, гробовщика, который приходился кузеном той самой Мэри Рассел, что вышла замуж за Уильяма Тодея. Он вознамерился превзойти самого себя, занимаясь изготовлением гроба из полированного дуба с медными ручками, и почти целую неделю не давал отдохнуть молотку и рубанку. На его долю также выпала деликатная задача выбрать шестерых носильщиков, которые подходили бы друг другу по росту и походке. Эзекайя Лавендер и Джек Годфри готовились к прощальному перезвону. Он должен был звучать приглушенно, поэтому мистеру Годфри следовало надеть на языки колоколов кожаные чехлы, а вот дергать за веревку предстояло старику Лавендеру. Мистер Гоутубед, церковный сторож и могильщик, должен был подготовить могилу. Он настолько проникся ответственностью, что даже отказался участвовать в перезвоне, хотя его сын Дик, всегда помогавший в рытье могил, настаивал на том, что справится самостоятельно. На сей раз работы предстояло действительно немного, к разочарованию мистера Гоутубеда. Еще при жизни сэр Генри выразил желание быть похороненным в одной могиле с женой, что значительно облегчило могильщику его задачу. Ведь обычно приходилось делать замеры и придавать яме форму. Но сейчас нужно было лишь аккуратно освободить старую могилу от земли, не успевшей спрессоваться за три месяца, а затем обложить ее края свежим дерном. Однако мистер Гоутубед не привык откладывать дела и решил заняться подготовкой могилы уже в четверг днем.

Священник, обойдя с визитом прихожан, вернулся домой и хотел уже сесть и выпить чаю, когда в гостиной появилась Эмили.

– Прошу прощения, сэр, но с вами хочет поговорить Гарри Гоутубед.

– Где он?

– У черного хода, сэр. Он не пожелал зайти. Сказал, что у него слишком грязная обувь.

Мистер Венаблз прошел к задней двери и увидел могильщика, неловко переминавшегося с ноги на ногу и комкавшего в руках шапку.

– Здравствуй, Гарри! Что случилось?

– Видите ли, сэр, я по поводу могилы. Решил, что лучше сначала поговорить с вами, коль уж наше кладбище расположено на церковной земле. В общем, когда мы с Диком раскопали могилу, то увидели там тело.

– Тело? Ведь там похоронена леди Торп. Ты сам ее и закапывал.

– Да, сэр, но это тело не леди Торп, а какого-то мужчины. И, сдается мне, он не имеет права там лежать. Вот я и сказал Дику…

– Тело мужчины? Вы обнаружили его в гробу?

– Нет, сэр, не в гробу. Просто в одежде. Выглядит так, будто пролежал там не одну неделю. Вот Дик и говорит: «Отец, чую я, без полиции тут не обойтись. Давай пошлю за Джеком Пристом?» Да, так он сказал. А я ответил: «Нет, это церковная земля, поэтому обо всем нужно рассказать нашему святому отцу. Это правильно и уважительно. Прикрой чем-нибудь тело, пока я схожу за мистером Венаблзом. Да не подпускай никого к могиле». Я надел пальто и пришел к вам, потому что мы с Диком совершенно не знаем, что делать дальше.

– Вот уж странность так странность, Гарри! – воскликнул священник. – Еще ни разу я не… Что это за человек? Ты его знаешь?

– Сэр, сдается мне, что теперь его и родная мать не узнает. Может, сходите на кладбище да поглядите на него?

– Да-да, разумеется. Так будет лучше. О господи! Эмили! Эмили! Ты не видела мою шляпу? А, спасибо. Идем, Гарри. Да, Эмили, сообщи миссис Венаблз, что мне пришлось отлучиться. Пусть не ждет меня к чаю. Да, Гарри, вот теперь я готов.

В отсутствие отца Дик Гоутубед прикрыл могилу куском брезента, но, заметив священника, тотчас же поднял. Святой отец лишь мельком взглянул на труп и отвел взгляд. Дик вернул брезент на место.

– Какое ужасное зрелище, – вздохнул мистер Венаблз и снял шляпу, чтобы отдать дань уважения изуродованному телу под брезентом. Он озадаченно стоял перед могилой, и ветер безжалостно трепал его редкие седые волосы. – Мы непременно должны послать за констеблем и… и… – Его лицо осветилось. – И за доктором Бейнзом, конечно. Да-да, доктор Бейнз – именно тот, кто нам нужен. Кстати, Гарри, я где-то читал, что в таких случаях лучше ничего не трогать. Интересно, кто такой этот бедняга? Он не из нашей деревни. Это точно. Ведь если бы кто-нибудь пропал, мы непременно узнали бы об этом. Не представляю, как он тут оказался.

– Мы тоже, сэр. Вроде он не из наших мест. Прошу прощения, сэр, но разве мы не должны известить об этом также и коронера?

– Коронера? Ах ты, господи! Разумеется. Наверняка будет расследование. Боже мой, какой ужас! Ничего подобного не происходило в нашем приходе с тех самых пор, как мы с миссис Венаблз сюда приехали. А случилось это почти двадцать лет назад. Для мисс Торп это станет настоящим ударом. Бедное дитя! Такое ужасное надругательство над могилой ее родителей. Но держать это происшествие в тайне не получится. Следствие… Так, так, так… Нужно постараться сохранить самообладание. Дик, беги на почту. Надо позвонить доктору Бейнзу и попросить его немедленно явиться сюда. Необходимо сделать звонок в приход Святого Петра и попросить кого-нибудь передать сообщение Джеку Присту. А тебе, Гарри, лучше остаться здесь и присмотреть за… могилой. Я же отправлюсь в Красный дом и лично сообщу ужасную новость мисс Торп. Нельзя допустить, чтобы она все узнала от кого-либо другого, да еще и в искаженном виде. Или послать к девочке миссис Венаблз? Нужно с ней посоветоваться. Да-да, я непременно должен посоветоваться с женой. Ну же, Дик, беги. Да не рассказывай никому о том, что случилось, до приезда констебля.

Никто не сомневался в том, что Дик Гоутубед сделал все от него зависящее. Только вот телефон стоял в гостиной начальницы почтового отделения, и сохранить в тайне какие-либо разговоры не представлялось возможным. В общем, когда на место происшествия явился запыхавшийся констебль на своем велосипеде, вокруг кладбища уже собралась толпа зевак, среди которых находился и Эзекайя Лавендер. Он бежал так быстро, насколько позволяли его старые больные ноги, и был ужасно возмущен тем обстоятельством, что Гарри Гоутубед не пустил его за ограду.

– Посторонись! – крикнул констебль, ловко лавируя среди детей, толкавшихся возле покойницкой. – Что вы тут делаете? А ну-ка бегите домой, к своими мамашам. И больше не попадайтесь мне на глаза. Добрый день, мистер Венаблз. Что тут у вас стряслось?

– На церковном кладбище обнаружили тело, – ответил священник.

– Тело, говорите? Удачное место, надо сказать. И что же вы с ним сделали? Ага. Оставили там же, где нашли. Вы поступили правильно, сэр. А где это место? О, вон там. Теперь вижу. Что ж, хорошо. Давайте на него взглянем. Ого! Ну и ну! А вы чем тут занимались, Гарри? Пытались зарыть его?

Священник начал объяснять, что произошло, но констебль поднял руку, заставляя его замолчать.

– Одну минуту, сэр. Давайте будем действовать так, как предписывает инструкция. Сейчас я достану блокнот, и мы запишем все по порядку. Итак, сегодняшняя дата. Звонок поступил в семнадцать пятнадцать. Я отправился на церковное кладбище и прибыл на место в семнадцать тридцать. Кто обнаружил тело?

– Дик и я.

– Имя? – спросил констебль.

– Ну же, Джек. Ты прекрасно меня знаешь.

– Это не имеет значения. Нужно действовать по правилам. Имя?

– Гарри Гоутубед.