Жар предательства

– Привет.

В дверях, ведущих на балкон, стоял Пол, в белой джеллабе, которую ночной портье принес вместе с мятным чаем.

– Долго же ты спал, – заметила я.

– А ты?

– Почти столько же.

– А одежды моей, я вижу, нет.

– Ее стирают, прямо сейчас. А джеллаба тебе идет.

– У французов есть специальное слово для обозначения стареющих хиппи, одетых так, будто они только что выползли из наркопритона, – baba-cool. Джеллабу я никогда не носил даже тогда, когда жил здесь целый год.

– Но она прекрасно дополняет твой имидж стареющего хиппи.

Пол наклонился и поцеловал меня в губы.

– Сам напросился, да? – сказал он.

– Ода.

Теперь я наклонилась и поцеловала мужа.

– Чаю?

– С удовольствием.

Я налила два стакана. Мы чокнулись.

– ? nous, – произнес Пол.

– За нас, – вторила я.

Он взял меня за руку. Мы вместе смотрели на нарождающийся день.

– Знаешь, как называют это время суток?

– Помимо «рассвета»?

– Да, помимо «рассвета» или «зари».

– Последнее определение очень поэтично.

– Как и «синий час».

В разговоре возникла пауза, пока я осмысливала это словосочетание. Потом сама попробовала его произнести:

– Синий час…

– Красиво, да?

– Красиво. Уже не темно, еще не светло.

– Час, когда все рисуется не тем, чем является на самом деле. Когда все сущее мы воспринимаем на грани воображения.

– Одновременно четко и размыто?

– Ясно и расплывчато? Загадочность под маской простоты?

– Интересный образ, – заметила я.

Пол нагнулся ко мне и пылко поцеловал:

– J’ai envie de toi[38 - J’ai envie de toi. – Я желаю тебя (фр.).].

И я тоже страстно его желала. Особенно после столь долгого живительного сна. После инцидента на темной улице. В обволакивающих красках «синего часа».

Он поднял меня с шезлонга. Его ладони скользнули под мою футболку. Я привлекла его к себе. Пол уже был возбужден. Не разжимая объятий, мы дошли до кровати. Некоторое время спустя я, зубами впиваясь в его плечо, снова и снова достигала оргазма. А потом и он, застонав, задрожал в экстазе.

После мы лежали в обнимку, потрясенные и, да, счастливые.

– Наше приключение начинается, – промолвила я.

– В синий час.

Однако за окном спальни уже рассвело, светило солнце.

– Синий час миновал, – заметила я.

– До вечернего заката.

– Начало дня всегда более загадочно, чем вечер.

– Потому что не знаешь, что ждет впереди?

– Ко времени заката большая часть дня уже прожита, – объяснила я. – На рассвете еще неведомо, что случится.

– Наверно, поэтому на рассвете синева всегда более синяя. А на закате всегда более грустно. Закат знаменует наступление ночи, а значит, еще один день жизни клонится к своему завершению.

Пол поцеловал меня в губы:

– Как говорят ирландцы, «мы с тобой в полном согласии».

– Откуда ты знаешь это выражение?

– Друг один сказал, из Ирландии.