Огненная Библия. Горец, или Записки Чокнутого

– Аланов, Уходящих за Большой Кавказский Хребет, называть впредь Кударцами![7 - По-русски Куда-Рцы!]

– Аланов, в Приграничных с Правоверными районами Иристона называть Впредь Дигорцами![8 - По русско-гречески Ди-Горцами. Все-таки Политики, ученые, Философы, ну – и Ловчил хватает]

– Аланов, Остающихся в Иристоне, хотя и в Горах, (Родных Горах), называть впредь Иронцами (по Происхождению – Ир-Онцы)! Вот и Весь Раскол. В случае чего, конечно, Станут Рядом. Но На Это понадобится Время. Это не ТО, когда были Рядом. И назывались одинаково – Аланы, Предки Нартов.

Шатана ласково поглаживает спину Урызмагу.

Все образуется. На Расстоянии будем Роднее. Глупая Женщина. Моя Женщина. Скупая улыбка тронула губы Урызмага. Уастырджи Убережет Своих Детей! Лучшего быка в Его Честь зарежем и поднимем Рог с аракой в Его Святилище за Здравие! Не пропадет Твое имя в Веках! Аме – Хсау!

В день его Рождения на Небе зажглась Новая Звезда. Горец тогда не знал, что это – его Звезда. Ни Её названия, ни Где Она находится.

Он просто Родился. Через некоторое Время, хлопая ресничками и широко раскрыв карие глазки, уже мог с удивлением рассматривать окружавший его чудный Мир. И Родные Лица. Бабушка, Мама, Папа, Дяди, Тети, Родственники.

Это чуть позже он замучит их своими Почемучками. Бабушка (Светлая ей Память) улыбалась: «Такого Любознательного у нас еще не было!».

Потом пришла Беда (по малолетству – ему еще не было и года, – знает только по скупым рассказам Взрослых). Отца посадили. 25 лет усиленного режима. Отец всегда по Жизни Был (Светлая Память) Мужчиной! Горцу потом рассказали, как на Суд приходили старушки, которым Отец отпускал в долг продукты (тяжелое время было, послевоенное, Голодное. А Отец работал продавцом в сельском магазине) и предлагали забрать их долги: кто яйцами, кто курицу нес, одна даже Козу привела – хотя та кормила молоком Всех её Внуков! А Отец сгорал от стыда. Не за них! За судей! И растраты – то – целых полторы тысячи рублей! (после денежной реформы 1961 года – 150 рублей!! Да и растрата ли это – бабушки на суде больше насчитали – это Отец на свою зарплату им отпускал!).

Закон суров. Но он – Закон. 25 лет. не помнит Горец, как Мать, запеленав его, ходила с ним к Отцу в Тюрьму, пока шел суд. А потом – Его на Север, Мать с малышом – за Ним, на Север.

А Какой Джигит Был Отец! Первый Парень на Селе! Из Его Троицы лучших Друзей один, впоследствии, стал Министром Торговли Республики. Другой – Президентом Республики. А Отец среди них всегда был Первым! Каждому – своё!

Мама. Врач от Бога. Земский Врач. Она лечила всего Человека (а не частями – как сейчас Принято, Только Правильно ли это?!). И, в Первую очередь, начинала лечить Душу! И помогало! Всю Её оставшуюся Жизнь (Светлая Ей Память) ездили к Ней лечиться Люди со всех сёл, хотя Она давно переехала в город. И работала в городской Больнице. Она и на Севере работала Врачом. И лечила Всех.

Потом, когда Горец подрос, Она отвезла его к Бабушке. Сама вернулась к Отцу. Потому что Любила Его. И Он Любил Её.

Бабушка, Дяди, Тети, Родственники заменили Горцу Родителей (хоть и Родные, но разве Может кто Заменить Родителей?!). Они в нем души не чаяли. А Горец рос озорным и веселым – весь в Отца. И любознательным. Иногда, в редкие приезды, Мать возила его к Отцу. Тяжко Отцу было Там. Но и виду не показывал. Такой же Шутник и Балагур. Только седина пробила виски, да морщины появились, да взгляд иногда погрустней.

Скучает он без Детей (К Тому Времени у Горца уже был Братик – на Севере родился. Северянин!). Широк костью, сажень в плечах – хоть и полтора года ему. Всю «добавку» в детском садике доедает (еще и у нерасторопных соседей по столу «прихватывает». Но зря не обижает. Наоборот, Проказникам раз в лоб даст – тише воды в садике). Тоже весь в Отца. (Это у Горца кость по тоньше, поинтеллигентней – Мамина Порода). А Характером Оба – в Отца. Потом уже и брат «переехал» к Бабушке в село (Хорошо иметь домик в деревне!).

Так и росли. В меру озорничали. Среди ребят на улице были не последними. Старший никому младшего в Обиду не Давал. Да и тот не пальцем деланый. Чуть подрос – Любому Мог нос Утереть. Только Старший немного с Придурью. Все книжки в сельских библиотеках перечитал, в книжных магазинах сидит – книжки читает (покупать то не на что). Но, в остальном, все в порядке.

Побегать, попрыгать, побороться – равных нет. В альчики с ним играть – бесполезно: с десяти шагов попадает. Рыбак – заядлый. Вот охотиться – не любит, хотя и стреляет на первый разряд. Не нравится ему убивать. На свою кровь смотрит спокойно. От чужой – в обморок падает (Падал! Теперь уже – Нет!).

В школе – в лучших, в спорте – в «сборных», в институте – в первых. И Красавицу себе выбрал (аж в пятом классе) – всем на зависть! (Так и Идут Рядом по Жизни по Сей День).

Все – благодаря Родителям!

Светлая Вам Память – Всем, Кого уже Нет.

Вы живете ровно столько – Сколько о Вас Помнят. Ваши Души Живут Нас, в Ваших Внуках (Внучках), Правнуках (Правнучках) … Когда Память о Вас Стирается – Это Трагедия!

Беден Иван – не Помнящий Родства! Он – Сирота. И Доля Его – Сиротская! Не у Кого спросить Совета, поплакаться в жилетку, прижаться к Родной Груди!

Многие лета Вам – Живущим Родителям!

Нет для Вас Большего Счастья, чем Видеть Своих Детей, Внуков, Правнуков… Счастливыми. Если Вы Их Правильно Воспитывали (невелика заслуга «построить дом и посадить дерево…»), То Они Обязаны Быть Счастливее, Умнее, Удачливее, лучше нас – Родителей. Никто еще не смог воздать сполна Родителям наш Долг перед Ними. Этого и не Надо Делать! Это – Эстафета! Теперь Ты становишься Родителем. Твоя Задача – Дать Своим Детям не меньше, чем дали тебе твои Родители. Это и Есть Закон Жизни. И еще. Дети обязаны знать свою Родословную!

Потому и пословица: «…Яблоко от Яблони Недалеко падает» (хотя, бывают Исключения. Как правило – не от Той Яблони Яблоко то!).

Низкий Поклон Вам – Старшие!

Вы Сделали Самое Главное – Дали нам Жизнь! Не Бывает Плохих Родителей! Бывают – Заблуждающиеся! Рано или Поздно Они Прозревают. И никому не пожелаю Мук Раскаявшихся Родителей, даже Злейшим Врагам. (Разве это Враги?! Они почему вредные?! Просто у Них, как у «Почтальона Печкина» Лисапеда не Было! А так – Вполне Нормальные Ребята!)

Давайте Жить Дружно! … Крошки Еноты! Не надо корчить Страшные рожи! Улыбнитесь! И все у Вас Получится! Ну, а мы… «…Танки грязи Не Боятся!»! Ахтунг! Панцер! Но… Нихт шиссен, камраден! Гитлер Капут! Защитники Отечества на Пороге!

Мы – Передовой Отряд «Золотого Века!» Жаль, что Дошли не без Потерь в Своих Рядах.

И Им Вечная Память!

Послесловие Автора

Сальма! Ты – Великая Художница! (Я даже Знаю – в Кого). Твой Звездный Час – Впереди! Счастья и Удачи Тебе.

Следующую обязательную главу я посвящу Кэтрин Зета-Джонс – Актрисе, Звезде, Красавице.

Глава IV. Где ж ты мой ненаглядный…

Эту главу Светлой Памяти нашей Любимой Сестричке Первой Читательнице, IV Главы НАТАШЕ КОЯВА-КИРАКОЗОВОЙ «…Где ж ты мой Ненаглядный? Как тебя я любила…»[9 - Русская народная песня]

Посвящаю

    Автор

Глава IV

Охота на Волков…

…или за Духов Гор и Долин…

Шум струек в душевой весело ложился на негромко напеваемый мотив. Вообще-то, он любил петь по громче, но ДОМ спал, дыша ТЕПЛОМ и УЮТОМ. Нарушать эту ГАРМОНИЮ ему совсем было не по ДУШЕ. Улыбаясь, он потихоньку выводил:

«… Горский парень поет о Девчонке Одной, а в Кого он Влюблен – отгадай! Вместо имени Милой звучит под Луной – До-ла-лай, До-ла-лай, лай-лай!..»

Мысли весело перескакивали с одного на другое. Сначала, спросонья, медленнее, затем все быстрее и быстрее. С некоторых пор он стал замечать за собой, пока с удивлением, затем все больше веселясь, что наблюдать за тем, как Мысли Живут, доставляет ему все большее Удовольствие.

То они резвились, как шаловливые котята, то уютно укутывали тебя, как Бабушкин пуховый платок, и ДУШЕ становилось тепло. Легкий ветерок Грусти на мгновение пробежал по лбу. Тогда он так и не сумел добраться Домой. Бабушку похоронили без него. Груз Вины так и жил с ним с тех пор.

А Отец?! Вина потихоньку, чтобы не потревожить Остальных, живущих в ДУШЕ, грустно пошаркивая, пробралась в уголок и прислонилась к Той, Другой Вине, сиротливо жавшейся в уголке Души. Теперь он знал, почему тогда вдруг сжалась от боли его Душа. Это Бабушка прощалась с ним, а он…

Досадливо поморщившись, Горец чуть не сплюнул. Ведь его учили быть Мужчиной. Подумаешь, «… сижу за решеткой в темнице сырой…». Это не Оправдание. Он и не оправдывался. Потому Вина поселилась Навсегда. Он знал.

Резкий свист нагайки разорвал гнетущую тишину шатра. Вытекший глаз нукера одиноко повис, сползая по рукаву пыльного халата. Грязная красная бороздка, усеянная алыми бутонами крови, протянулась вдоль широкого багрового рубца, прорезавшего закопченное, в крупных оспинах, лицо вестника. От грязного уха до жидкой бороденки. Вестник прискакал с плохими вестями. И теперь, суетливо отползая к выходу, испуганно вздрагивал от шума разлетающейся по шатру посуды и еды.

Батый, с темным от гнева лицом, полосовал теперь нагайкой по спинам забившихся в угол Звездочета и Советника (Они предупреждали его в начале Похода – Их Арий Уастырджи будет с ними! Не было же!!).

Проклятые Аланы!! Уже какой по счету тумен его Непобедимых сложил головы! Он увяз в этой Битве, как в поганом болоте, где даже арканом не дотянуться до одиноко согнувшейся березки, шуршащей редкой уже листвой. А ведь в начале Битвы зелень покрывала все ветки.

Батый потерял счет Времени. Сколько же это еще будет продолжаться?! Резко поддав под бок любимому псу, он выбежал из шатра.