Мертвые цветы

Мысли грызли меня изнутри. Я уже не чувствовал ни тела, ни разума – алкоголь и тревоги выедали абсолютно все. К квартире я подходил пустым. В глазах моих не было былого огня, ноги отказывались держать на весу мое тело, а руки не могли даже подняться, чтобы открыть замок. Минут через десять безуспешных попыток осуществить проникновение в свою же квартиру я решился попробовать просто зайти. Оказалось, дверь все это время была открыта, и от неожиданности я даже упал на коврик.

– Приехали? – с самого порога Вика встретила меня, уперев руки в боки. Я лежал, не находя в себе сил встать и вообще что-либо делать.

– Помоги мне, – невнятно пробурчал я, валясь в куче обуви, упавшей с этажерки, которую, в свою очередь, уронил я. Туфли, кем-то заботливо натертые кремом, весьма неудачно расположились прямо у меня под щекой, из-за чего последняя моментально стала черной.

– А ты мне помог? – тон Вики был очень злым и недовольным, но меня волновало только то, что я не могу встать. Несколько попыток не увенчались успехом и я продолжал валяться в груде кроссовок, кедов, туфель и тапочек.

– Ты помог мне хоть раз? – Вика продолжала наседать и, кажется, не собиралась останавливаться. – В кого ты превратился, Саша? Ты же встать не можешь даже самостоятельно, алкаш! Как ты еще квартиру не пропил?

– Не знаю, – язык еле-еле ворочался во рту. Горло пересохло, нестерпимо хотелось воды.

– Пойдем, поговорим, – Вика все-таки помогла мне встать и даже проводила до кухни. Я не помню, как мне удалось дойти, как я сел на стул. Очнулся я только тогда, когда вдохнул едкий сигаретный дым.

– Саша, я так больше не могу. Мне надоело твое вранье, надоели твои измены и пьянки. Ты был таким хорошим, Саша, таким волшебным. Я же люблю тебя, Саша, а ты так себя ведешь. Тебе не стыдно?

Со мной подобные разговоры уже разговаривала мама, лет эдак десять назад, поэтому я на автомате включил такое поведение, какое всегда включал в таких ситуациях. Надежды на то, что это прокатит в очередной раз, мягко говоря, стремились к нулю, но я старался не отчаиваться.

– Стыдно, – ответил я без капли моральных угрызений.

– Не видно, – Вика злилась и раздражалась все больше, даже закурила сигарету. – Знаешь, я не намерена это терпеть. Переболит. А ты и дальше продолжай ебать своих шлюх, только знай, что дома тебя больше не встретят порядок, вкусная еда и девушка, готовая отдать за тебя все. Ты играешься со мной, обманываешь. Тебе это доставляет удовольствие?

– Ну я же не держу тебя, – пробурчал я и опустил глаза в пол. В голову влезли отвратительные мысли, но Вика их перебила.

– Не держишь? Ладно. Я уезжаю. Навсегда уезжаю. С меня хватит. Играй в свои игры без меня.

Было видно, что Вика готовилась к этому разговору давно и все слова, что она говорила, были чуть ли не заученными наизусть. Но больше всего меня напрягало не это.

Кем я стал? В один день меня бросили две девушки, причем обе любили меня. Кем я стал?

Ответ болтался в голове еще во время последних фраз Вики. И он был ужасен.

Я веду себя как Она, один в один. Я знаю, что человек любит меня, но играюсь с ним, обманываю, даю призрачные надежды в виде поцелуев, сна в одной постели, милостей и даже секса. Пожалуй, я даже не как Она. Я хуже.

От осознания всего этого я больше не мог сдерживать эмоции. Удары пришлись слишком близко к сердцу и с каждым ударом сосуды внутри него будто лопались, обливая все внутри кровью. Грудь заболела, а я закрыл лицо руками и заплакал. Старая рана, уже, казалось, затянувшаяся и зажившая, внезапно разошлась, выпуская наружу весь гной, что скопился внутри.

Вика равнодушно проверяла сумки и рюкзак, осматривая квартиру на предмет забытых вещей, не обращая на меня никакого внимания. Я понимал ее, слишком хорошо понимал. Все это было мне так до боли знакомо, что в каждом ее слове, в каждом ее движении я узнавал себя, когда решался бросить общение с Ней. И от этого становилось еще хуже.

Дверь хлопнула, окончательно разрушая все надежды на хотя бы какой-то благополучный исход. Я хотел кинуться вслед за Викой, на коленях умолять ее остаться, клясться в вечной любви и том, что никогда больше не буду ей врать, буду оберегать и хранить. Но что-то останавливало меня и я только и делал, что курил и плакал, плакал и курил.

Но последняя надежда все же оставалась. Я взял в руки телефон, с пятой попытки ввел пароль и еле-еле нашел в телефонной книге нужный номер. Впервые за год раздались гудки.

– Алло, – трясущимся от плача и алкоголя голосом начал я.

– Привет, брат.

Возвращение к истокам

Влад зашел в квартиру так же, как и обычно заходил – развязно, свободно, будто ничего и не было никогда, будто он никуда не пропадал. Привычно дал мне краба, приобнял, вальяжно развалился в кресле и закурил. Он был порядком пьян, но говорил гораздо разборчивее, чем я.

– Ну, привет, брат, – с улыбкой начал он, выдыхая дым в потолок.

– Где ты был? – напрямик начал я.

– Там, где никто не найдет, – Влад продолжал загадочно улыбаться. Такие ответы меня не устраивали, но я чувствовал какое-то бессилие перед ним, беспомощность, поэтому не смог настоять на своем.

– Рассказывай, что опять случилось, – Влад достал из своего рюкзака банку пива, пшикнул крышкой и с наслаждением отпил.

– Ты все испортил, – шепотом начал я, а глаза мои наливались кровью, когда в голове начали вспоминать детали нашего с ним разговора.

«Тебе сейчас помочь могут только несколько вещей».

«Водка».

«Стихи».

«Да баб побольше».

Побольше…

– Ты во всем виноват со своими формулами! – бессилие моментально испарилось, а алкоголь, казалось, выветрился. Я вскочил и стукнул кулаком по столу. – Ты во всем виноват!

Возможно, было глупо обвинять своего друга в своих собственных поступках, но ведь он подстрекал меня! Мы были виноваты оба – он за такие слова, а я за такие действия. Но Влад, видимо, так не считал – мой друг расхохотался в голос, поперхнувшись пивом.

– Ты уверен? – сквозь смех спросил он.

– Уверен, – железным голосом ответил я, скрипнув зубами.

– Ты смешной, – лицо Влада приняло серьезное выражение, а сам он напрягся и немного привстал. – А ты не думал, что ты сам несешь ответственность за свои поступки? Не приходила тебе в твою темную голову такая мысль, м?

– Приходила, – я был по-прежнему зол и с каждым его словом становился все злее. – Но зачем тогда ты говорил мне все эти формулы, все эти наставления, если ты знал, к чему это приведет?

– Ты сам себе это втюхал! – Влад начал орать на меня, уже полностью встав с кресла. – Ты сам придумал эти формулы, идиот!

Такого поворота событий я не ожидал. Какого хуя происходит? Я отчетливо помню, что он сам говорил мне эти слова, сам убеждал в своей правоте. Сам!

– Не пизди мне! – я тоже сорвался на крик и даже сжал кулаки, приготавливаясь к драке.

– А ты подумай хорошенько, – издевательски сказал Влад и снова вальяжно развалился в кресле. – Хорошо подумай, напряги извилины. Вспомни некоторые моменты. Тебе ничего не показалось странным?

Я грузно осел в кресло и ушел глубоко в мысли. Долгое время в голову не шло абсолютно ничего, а затем воспоминания потихоньку стали приходить ко мне.

Почему редактор не замечал его?

Почему гаишнику потребовались мои документы, а не его?

Почему он моментально пропал, когда пришла Вика?

Почему наше физическое состояние всегда было одинаковым, будь то побои или опьянение?