– Приближается праздник Теней.
– Да, сэр.
– Тебе нравится этот праздник, а, Бенджамин?
Мальчик нервно сглотнул, не зная, какого ответа ждёт учитель. И неуверенно кивнул.
– Это хорошо, – сказал наставник Блэквуд. – Мне он тоже нравился, когда я был в твоём возрасте. Ну, а что тебе больше всего нравится на празднике Теней?
Бенджамин уже собирался было ответить, но наставник Блэквуд вскинул руку.
– Постой, дай угадаю. Знаменитые сидровые пончики вдовы Миллер?
– Ну да, это правда, сэр! – сказал Бенджамин.
– Вкусные пончики, а?
Бенджамин расплылся в улыбке.
– Я их целый год жду! Моя мама пытается испечь такие же, но у неё всё не то выходит. Уж она так злится, когда я ей говорю, что у вдовы Миллер вкуснее!
Наставник Блэквуд негромко рассмеялся и приобнял ученика за плечи.
– Жалко, что нельзя прямо сейчас съесть такой пончик, а?
– Даже удивительно, что вы об этом заговорили! Я только вчера говорил друзьям, как бы мне…
Он вдруг умолк и зажал рот ладонью.
– Ну давай, Бенджамин, давай. Повтори то, что ты говорил своим друзьям.
– Я лучше не буду, сэр…
– Ну почему же? Вот они не постеснялись мне всё рассказать. Пожалуйста, поделись своими словами со всем классом! Нет, конечно, если ты предпочтёшь рассказать об этом самому фен-де Стоуну, я, пожалуй, смогу устроить визит нашего замечательного предводителя…
– Я сказал, что мне бы хотелось съесть такой пончик прямо сейчас… – сказал Бенджамин.
Класс разразился аханьем и испуганным ропотом.
– Тише, тише! – воскликнул наставник Блэквуд. – А теперь скажи, Бенджамин, должно ли Дитя Лона чего-то желать?
– Нет, сэр.
– А почему?
Губы у Бенджамина задрожали. Он изо всех сил сдерживал слёзы, но проигрывал борьбу.
– Потому что желание не может заставить что-то сбыться. Это просто одна из разновидностей магии. А магия – худший из грехов… сэр.
– Вот то-то, сынок! Молодец!
Наставник Блэквуд вскинул розгу.
– Ну, а теперь подставляй руки, чтобы поскорей покончить с этим делом. Мы и так потратили много учебного времени.
Остаток утра миновал без происшествий. Арифметика. Урок истории – о первой битве Тимофа Клэна с Пещерными Ведьмами. Списать на грифельную доску отрывок из «Пути»…
Наконец учеников ненадолго отпустили пообедать. Кара, стараясь ни с кем не встречаться глазами, пробиралась между группками детей, рассевшихся на траве перед школой. В животе бурчало от запаха жареных пирожков с репой и коричного хлеба, но Кара теребила серенькую у себя в кармане, и на душе становилось веселее. «Пожалуй, этого хватит, чтобы купить небольшую дыньку: не самую отборную, конечно, но лучше, чем ничего. Вот папа-то удивится, когда я принесу его любимую…»
Что-то холодное шлёпнулось ей в спину.
Кара шла дальше, не обращая внимания на хохот за спиной. Она уже знала, что это самое разумное – любая реакция их только раззадорит. «Ничего, это просто грязь, отстирается!»
– В следующий раз камнем пульнём, девка-ведьма! – крикнул кто-то.
– Вся в мать пошла! – добавил другой, но прежде, чем травля разгорелась всерьёз, Кара свернула за угол школы – туда за ней никто не последует.
Тропинка была грязной и неровной, но Кара знала этот холм как свои пять пальцев и быстро поднялась на вершину. С утра ветер сделался позубастее, и девочка обхватила себя за плечи, глядя на остров с высоты. Ухоженные фермерские земли расцвечивали остров бурым, жёлтым и зелёным; дальше, насколько хватал глаз, простирался океан. А прямо под ногами у Кары, на юге, дремали после утренней суматохи лавки и домики. Одинокая телега тряслась по каменистому участку дороги, выезжая из деревни.
Запад, восток, юг. В этих направлениях Де-Норан выглядел как идеальное убежище для избранных последователей Тимофа Клэна.
Кара посмотрела на север.
В той стороне даже небо было иным: тошнотворно-серым, заражённым провисшими облаками. Опасные сорные травы Опушки ковром устилали северную границу Де-Норана, а дальше высились гороподобные деревья, что стояли ствол к стволу, будто часовые, пряча от глаз загадочный лес, что покрывал почти три четверти острова. У него было много имён, у этого леса. Иногда его называли «Чёрным лесом», или «Лесом Запретных Даров», или просто «Сордусовым царством». Но обычно его звали «Чащобой».
– А я уж подумал, не заблудилась ли ты!
Кара улыбнулась и быстро подошла к валуну, нависшему над самым южным обрывом. На валуне сидел и смотрел на океан мальчик. Кара села рядом, свесив ноги в пустоту.
Лукасу Уолкеру сравнялось тринадцать. У него были мягкие карие глаза и волосы с прозеленью. В отличие от мальчишек в школе, ходивших в белых рубашках и безукоризненно отглаженных чёрных брючках, Лукас носил грубую коричневую блузу чистильщика. Ногти у него были зеленые от работы, и Кара чувствовала запах дыма с Опушки, въевшийся в кожу и одежду намертво, сколько ни оттирай.
– Извини, что опоздала, – сказала Кара.
Лукас взглянул на мокрое пятно грязи у неё на спине, махнул рукой, чтобы она повернулась, и принялся отчищать, насколько получится.
– Что там нынче нёс старый Блэквуд? – спросил Лукас. – Дай угадаю!
Он вытянулся и заговорил в нос, искусно подражая голосу старого учителя.
– Ведьм можно найти повсюду, если знать, какие знаки искать! Вот, к примеру, если у ребёнка раз был день рождения – это ничего, но если день рождения празднуют каждый год? Это магия, говорю я вам! Магия! Или вот другой знак, на который стоит обратить внимание: это дети, которые ходят на своих двоих! Или, скажем, дышат через нос! О да, о да, ужасные носодышатели! Эти точно хуже всех!
Кара рассмеялась было – но тут же зажала рот ладонью. С такими разговорами недолго и внимание серых плащей привлечь, если кто-нибудь их подслушает!
Лукас стёр остатки грязи.
– Ну что, так лучше? – спросил он.
Кара кивнула.