Вампирески. Книга 2. Продолжение кровавого праздника

Так случилось, что в соответствии с особой позицией семьи Баннервортов, она была очень ограничена в знакомствах и очень не любила выставлять себя на всеобщее обозрение. Когда-то в округе они считались богатыми людьми и на них смотрели как на магнатов, но теперешняя их бедность не привлекала любопытствующих глаз. Сейчас с унылой грустью они жили обособленно и вместо того, чтобы наслаждаться материальными благами, ограничивались малым, такую жизнь выдержал бы не каждый.

Страдала ли их семья за правду, или их одолели неудачи и стерли великолепие с дома их предков, было ли это неизбежным божьим промыслом, – они несли это бремя. Но нужно помнить, что их текущее угнетенное состояние было вызвано ошибками, недостатками и преступлениями некоторых людей их рода.

С развитием событий в нашем рассказе было видно, что знание об этом угнетенном состоянии было распространено только на поместье Баннервортов, окрестные луга и усадьбу сэра Френсиса Варни. Единственным человеком не из этих мест, знающим обо всех обстоятельствах и испытывающим к ним интерес, был мистер Чиллингворт, хирург, который по своей природе, а также по профессиональной привычке, не имел склонности делать чужие дела объектом слухов.

Однако перемена была близка, перемена потрясающего и волнующего характера в Варни, которую он возможно ожидал, но к которой еще не был готов.

Период спокойствия должен был пройти и он должен был стать очень популярен. Мы не будем гадать, а продолжим максимально коротко описывать в деталях эту ужасную дуэль.

Казалось, что Варни сейчас, когда он уже согласился на определенные договоренности по дуэли, не уклонялся от их выполнения и даже малейшим образом не пытался задержать мероприятия, которые могли стать фатальными для него.

Это раннее утро было одним из тех облачных, которые часто бывают в нашем переменчивом климате, в котором даже самый умный метеоролог вряд ли сможет предсказать погоду на следующий час.

Все предметы казались еще слегка темными; и пока еще не было яркого света, не было и четких теней, которые были частью пейзажа. Это лишало ландшафт его обычной красоты.

Таково было положение дел, когда Маршдел сопровождал Генри и адмирала Белла из поместья Баннервортов через сад в направлении леса на холмах, рядом с которым было место, на котором была назначена битва.

Джек Прингл шел ленивым шагом за ними с руками в карманах и выглядел беспечным, как будто он вышел на утреннюю прогулку и вряд ли понимал, куда идет.

Странное искажение его лица и разные необычные выпуклости, которые появлялись на нем время от времени, возможно были результатом жевания табака необычного размера, который он жевал, и у которого был вкус, ужасный для того, для кого такое варварское удовольствие было необычно.

Адмирал строго настрого запретил ему надоедать, иначе он будет обзывать его неуклюжим и не моряком всю оставшуюся жизнь – это наказание было серьезным для Джека, и, поэтому он шел смотреть спор как можно тише, возможно не без надежды, что что-нибудь примет форму повода для объявления войны, что оправдает его злое отношение ко всем.

– Итак, штурман Генри, – сказал адмирал, – давайте обойдемся без праздной болтовни, раз уж мы идем вместе. Не забывайте, что я не на вашей стороне, понимаете. Я был секундантом у двух или трех моих парней в свое время, но если бы кто-нибудь сказал мне: «адмирал Белл, в следующий раз вы пойдете на спокойную небольшую стреляльную вечеринку секундантом вампира», я бы сказал: «вы лжец». Тем не менее, будь я проклят, это так, и вот что я хочу сказать, мистер Генри, что я бы был секундантом даже у француза, лишь бы он стал драться, когда его просят.

– Это великодушно с вашей стороны, – сказал Генри, – с любой стороны.

– Я верю, что это так, – сказал адмирал, – и помни, все, что тебе нужно делать – целиться ниже, но это не мое дело. Да трясется мой шпангоут, мне не следует это тебе говорить, но, будь ты проклят, попади в него если ты можешь.

– Адмирал, – сказал Генри, – я не думаю, что вы соблюдаете даже нейтралитет в этом деле, поддерживая меня вместо вашего товарища.

– О! Да пропади он пропадом. Я не собираюсь дать ему выползти из этого дела жалким притворством, могу тебе сказать. Думаю, мне следовало идти в его дом сегодня утром, но раз уж я сказал, что я никогда больше не пересеку его порог, я этого делать не буду.

– Мне интересно: придет ли он? – сказал мистер Маршдел Генри. – Как-никак, вы знаете, что он может удрать и избежать боя, на который он шел, выдвигая разные препятствия.

– Я надеюсь нет, – сказал Генри, – хотя должен признать, что ваше предположение несколько раз приходило мне в голову. Если, однако, он не встретится со мной, он не сможет выходить из дому, и мы по крайней мере избавимся от него, и всей его мучительной назойливости по отношению к нашему поместью. Я никогда не позволю ему переступить порог моего дома ни как хозяин, ни как съемщик.

– Так не принято, – сказал адмирал, – сдавать дом сразу двум людям, если ты не забыл, что вы его уже сдали мне. Я могу тебе об этом напомнить.

– Ура! – закричал Джек Прингл в этот момент.

– Эй, что с тобой? Кто сказал тебе кричать ура?

– Враг на горизонте, – сказал Джек, – три или четыре стадии на юго-восток.

– Это он, клянусь Юпитером! Прячется за деревьями. Пойдемте, этот вампир более приличный парень, чем я о нем думал. Он хочет, чтобы мы его шлепнули.

Теперь они уже подошли к месту настолько близко, что сэр Френсис Варни, который, как все видели, уже ждал, появился из-за деревьев, одетый в свой мрачный плащ, и, если хотите, выглядел более высоким и более худым, чем он выглядел до этого.

Его лицо было похоже на лицо трупа. Его губы были белыми, и вокруг его глаз были странные розоватые круги, которые придавали всему его выражению лица очень непривлекательный вид. Он переводил взгляд с одного на другого, пока не увидел адмирала, которому он улыбнулся так мрачно и ужасно, что старик произнес:

– Я говорю, Джек, ты, неуклюжий человек, что это лицо подходит для того, чтобы быть резной фигурой, помещаемой над водорезом корабля.

– Да, да, сэр.

– Ты когда-нибудь видел такую мрачную улыбку в своей жизни на какой-нибудь широте?

– Да, да, сэр

– Ты видел? Ты швабра.

– Я так думаю, сэр.

– Это ложь, и ты это знаешь.

– Очень хорошо, – сказал Джек, – разве вы не помните, когда перед тем как та стальная пуля прошла через вашу голову, оставив прекрасную маленькую щель, весь путь от Бергена до Зума у вас на лице была такая же улыбка.

– У меня не было, ты подлец.

– А я говорю, была.

– Заткнись ради Бога!

– Идите на хрен!

Как далеко зашли бы эти дебаты, которые только что достигли своего кульминационного пункта, если бы адмирал и Джек были одни, сказать тяжело. Но Генри и Маршдел прервали их, так что ссора была на время улажена, чтобы дать место более важным делам.

Варни думал, что той приветственной улыбкой своему секунданту он сделал все, что нужно было сделать. Потому что он стоял там высокий, костлявый и неподвижный, за исключением некоторых редких движений рта и стука зубов, который бы заставил вздрогнуть того, кто бы это услышал.

– Ради Бога, – сказал Маршдел, – не занимайтесь ерундой в такой момент. Мистер Прингл, вам здесь вообще делать нечего.

– Мистер кто? – сказал Джек.

– Прингл, насколько я знаю, – это ваша фамилия? – ответил Маршдел.

– Это так, но меня удивило, что вы назвали меня мистером.

Адмирал подошел к сэру Френсису Варни и кивнул ему, что имело вид больше пренебрежения, чем приветствия, на что вампир ответил низким, уважительным поклоном.

– Черт возьми! – пробормотал старый адмирал. – Если бы я так сложил мой позвоночник, я бы его уже никогда не сделал снова прямым. Хорошо, все в порядке. Вы пришли. Это все, что вам оставалось делать, я предполагаю.

– Я здесь, – сказал Варни, – и становится суперэрогацией упоминать то, что я пришел.

– О! Правда? Я никогда не листал словари и поэтому не знаю, что конкретно вы имеете в виду.

– Отойдемте со мной на один момент, адмирал Белл, и я скажу вам, что делать со мной после того как меня застрелят, если это будет моей судьбой.

– Делать с вами! Будь я проклят, если я буду что-то делать с вами.