Муха и Лебедь

– Ей теперь, из Парижа, меня не достать, да и без надобности. Но вот ведь проклятье! Не она, так родственники. Смешно сказать, содержу тетку с племянницами. Пристроила девочек на легкую работу, поближе к «высшим сферам», так они там опошлились. Атмосфера жиголо и прожигателей жизни захватила их обеих и раздавила. За полгода эти свежие детские личики превратились в безжизненные лица потасканных женщин. С таким трудом услала обратно, но больно дорого мне это обходится. Изводят, все мало им, и мало, и мало. Шантаж. А еще кредит за квартиру. Эх, а ведь жить-то не на что…

– Жжжжж, ужжжззз-жжж! – возмутилась насекомая.

– И не хотят работать там, у себя, «забесплатно», видите ли. Эх, умерить бы их аппетиты. А мама теперь во Франции, гражданка-парижанка и стюардесса Air France. Это все корысть и тот же шантаж. «Я сделала из тебя человека, а ты за это обязана заботиться о моей сестре-инвалиде». Забавно, да? Мы с мамой – Белолебедевы, а они – Белокопытовы. Бред, да и только, как и все остальное. Я могла бы танцевать и в Петрозаводске или в нашем Доме культуры преподавать. Мне завидуют, а чему? Я жалка и бессильна.

– Взжж…

– А знаешь, Муха, как я жила… Ах, как я жила до балета! Это был волшебный мир! Мир ослепительно сверкающей росы. Зелень, напоенная солнцем. А птицы там звенят и переливаются песнями. Травы и цветы вдоль песчаных тропинок. Доверчиво обнаженные корни вековых сосен. И я там. Ступаю легко, ничего не тревожа. И все это в объятьях бесконечной сини небес, а наверху неспешно движутся облачные миры. А какое звездное там небо! Сто?ят ли города того, чтобы потерять звезды? Городские огни затмевают свет. Вы здесь не видали такого неба. Оно бывает только в Карелии. И полнолуние, и млечный путь, и Венера, и Марс. Как это нелепо – лишиться северного сияния! И каждая звезда так близка тебе и так родна. Вот как я жила, Муха. И во что я превратилась теперь? Игра на сцене, бредовый сон в жизни. Тошно все…

– Жвззжж?

– Да, ты права, я просто устала. Отдохну с тобой, и хандра пройдет. Как мне порой не хватает Его. О, господи – «Он-Он-Он». Будь Он проклят, прости, господи! Но в одном Он был прав: «единственно верный жизненный путь – в бесконечный мир собственного сознания». Понимал ли Он, о чем говорит? Сомневаюсь. А я понимаю: голубой простор, синее небо, солнце, луна и звезды – они там всегда есть… А когда небеса дурнеют, опухают…Закрывают мутные глаза и наваливаются на землю… Всей тяжестью своей хворой туши, то я… Я всегда помню Истину. Там, за свинцовыми тучами, моя прекрасная Вселенная – это очевидно. Я вижу ее даже скрытую мраком. «Все будет хорошо» – не пустые слова. Поверь мне, Муха, все будет хорошо!

Глава 5. Гроза

Время шло незаметно и прошло – истекло. Муха полностью просохла и окрепла. Ей было интересно слушать девушку, блаженно сидеть в шелках и кушать клубнику – сладкую и бесконечную, как Анины миры.

Но насекомые так же суетливы, как и люди. Неизвестно откуда и с чего у нее возникло желание лететь. Немедленно мчаться куда-то по каким-то мушиным делам, совершенно никому, даже ей самой, непонятным, но исключительно важным. Это зудящее желание зрело, захватывало и распирало ее.

И она сорвалась и улетела, устремившись в свою иллюзию будущего. А балерина Анна Белолебедева осталась в своем обмане прошлого.

Муха все летела и летела, искала и искала чего-то. Но все найденное было не тем, а нужное не находилось, да и найтись-то не могло. Но насекомая этого, так же как и люди, не понимала и продолжала бессмысленные поиски того, чего нет на свете.

В начале полета ей было весело, легко, беззаботно. Казалось, что там, впереди, нечто непременно замечательное. Но понемногу радость проходила, подобно исчезающему привкусу ароматной клубники на хоботке. Муху охватили тоска и раздражение, ей так захотелось вернуться!

Вернуться назад, чтобы снова нежиться в уютной коробочке, млеть от дорогого голоса и больше никогда никуда не спешить. Она искала дорогу обратно, но не нашла, ведь пути обратно не бывает. Невозможно вновь войти в то, что было уже. В настоящем нет места прошедшему, и будущего в нем не бывает.

«Что жжже меня ззанесло? Что ззз за наважждение? Ззачем жже я? Что зз-за блажжь? Жжж-живого жж-жуткая жжжизнь. Сказ-ззал Экз-зю-зю-пери, что не негож-жже и все сложжжнее. А я туда жжже», – угрюмо ругала себя Мушенька.

Мрачная, озлобленная, не разбирая дороги, она летела с силой бронебойного снаряда. Это-то ее и спасло. Насквозь пробив плотную, липкую и невероятно крепкую паутину, она ничуть не пострадала. А паук-крестовик, размером с небольшое птичье яйцо, скорчившись от страха, остался трястись на жалких обрывках своих владений, зажав все четыре пары глаз всеми четверыми парами лап.

– О, божже, божже, божже! Надо жжже! Ужжжас! Вззы-вззы-вззи! Как жже мне повеззло, – восхитилась насекомая, осознав, что с ней произошло. И осторожно полетела дальше, вздрагивая и поззужживая от пережитого.

Начался лес с запахами хвои и болотной воды. Над покрытым ряской озерцом порхали бабочки и кружили стрекозы, Муха присоединилась к ним, прислушиваясь к вскрякам уток в береговых зарослях и ворчанью далекой грозы.