Сказки, у которых три конца

– Взять, Верный! Взять их, Волк!

– А ну-ка, прогоним их!

Краснокожий индеец не двинулся с места, только приподнял свой боевой топорик.

– Я будет стоять, – сказал он. – Ауф!

Но пилот решил иначе.

– Ладно, – сказал он, – не устраивать же тут драку! Залезай в самолет, девочка! И ты тоже, Свирепый Бык! Мотор включен. Ну, все залезли? Полетели!

И самолет, взревев мотором, поднялся над озером и горой и стал летать по комнате.

– А куда мы летим? – спросила девочка, прижимая гитару, чтоб ее не унесло ветром.

– Я знаю одну хорошую большую коробку, где мне когда-то очень неплохо жилось!

– И я знаю такую!

– И я знать! Ауф!

– Тогда, ауф, летим к этой коробке! Вот она там внизу. И еще не закрыта, слава богу. Садимся!

– Ауф! – сказал краснокожий индеец. Но он, похоже, был не очень доволен.

Второй конец

Едва девочка заиграла на гитаре, пастухи угрожающе замахнулись на нее своими палками.

– Ладно, ладно! – вздохнула девочка. – Не нравится вам гитара? Так я разобью ее. Только, пожалуйста, уберите собак, а то они порвут мне брюки.

– Вот это другой разговор, – сказала старушка. – Иди, я дам тебе каштанов.

– Сначала дайте мне немного муки, – попросила девочка. – Мы перекрасим Свирепого Быка. И тогда пастухи перестанут нервничать, глядя на него.

– Хорошо придумала! – сказали пастухи. – А ты, краснокожая образина, согласен?

– Ауф, – ответил краснокожий. И спокойно позволил перекрасить себя в белый цвет.

– А самолет? – спросили пастухи.

– А с самолетом, – ответил пилот, – мы вот что сделаем – мы его подожжем, получится костер, и мы согреемся.

– Тоже правильно! Тем более что ночь такая холодная.

И костер принес наконец-то мир всем этим людям. И пастухи даже танцевали вокруг него тарантеллу под звуки своих дудочек.

Третий конец

Едва девочка заиграла на гитаре, пастухи набросились на непрошеных гостей, но чей-то властный голос остановил их:

– Перестаньте!

– Кто это?

– Волшебник! Он спустился с горы и идет к нам! Какая честь для нас, ваша милость!

– Меня зовут Гаспаре, а не «ваша милость».

– Привет, Гаспаре! – сказала девочка.

– Добрый вечер, дочка! Я услышал твою музыку, и она мне очень понравилась.

– Ауф! – вставил краснокожий индеец.

– Привет и тебе, Свирепый Бык, Черный Орел, Гремящее Облако, или как тебе еще хочется называться. Приветствую тебя, пилот. И вас тоже, пастухи, и тебя, бабушка. Чувствую, пахнет жареными каштанами…

– Эта девочка хотела отнять их у меня…

– Да нет, тебе показалось! Она вовсе не похожа на воровку!

– А этот тип с топором! – закричали пастухи. – Зачем он пришел сюда?

– Вы спросили его об этом?

– Зачем спрашивать! И так видно – он хотел забить наших овец…

– Я хотел мир, – сказал краснокожий индеец, – я любить мир.

– Ну вот, слышали? – сказал Гаспаре. – Мир нужен всем людям – и белым, и краснокожим, и тем, кто ходит пешком, и кто летает на самолете, и кто играет на волынке, и кто на гитаре. Люди все очень разные, очень непохожие друг на друга. Но в одном они все одинаковы – все хотят мира.

Пастухи пристыженно замолчали. А потом услыша ли, как старушка сказала девочке:

– Послушай, ты и вправду любишь каштаны? На бери! Да я же угощаю тебя, а не продаю… А вы, пилот не хотите? А вы, синьор Любимый Бык… Извините, я не расслышала ваше имя… Вы любите каштаны?

– Ауф! – ответил краснокожий индеец.

Профессор Ужасниус

Профессор Ужасниус вместе со своим ассистентом Дьяволусом уже давно втайне работал над одним очень опасным изобретением. Это был, как нетрудно догадаться по его имени, очень страшный ученый, причем не только исключительно талантливый, но и невероятно злой. Все свои знания и необычайные способности он направлял на осуществление поистине чудовищных замыслов.

– Вот увидишь, дорогой Дьяволус, – говорил он ассистенту, – наш атомный сверхдомкрат, который уже почти готов, потрясет весь мир!

– Не сомневаюсь, синьор профессор! Представляю, как изумятся наши дорогие соотечественники, когда вы поднимете с помощью этого сверхдомкрата

Пизанскую башню и поставите ее на вершину самой высокой в Европе горы – Монблан!

– Пизанскую башню? – усмехнулся Ужасниус. – На Монблан? Что за глупости? С чего ты взял?