Кресты у дороги

– Потом покажешь, ладно? После ужина.

Выражение на лице Тревиса при этом сделалось каменным.

– Л-ладно, – согласился Сэмми, вышел через заднюю дверь и отправился к гаражу.

– Не уходи далеко, – крикнула ему вслед мать.

Она, впрочем, не торопилась говорить мужу о нападении вандала, о новой надписи на стене. Боялась сообщать дурные вести.

– Может, все-таки купим таблетки? – не глядя на мужа, робко спросила Соня.

– Ты знаешь, сколько они стоят. Грабеж средь бела дня! Слушай меня, женщина. Пусть Сэмми дома сидит, и не нужны ему будут таблетки.

– Нельзя его постоянно взаперти держать. Это…

– Лучше пусть Тревис приглядывает за братом.

Тревис спокойно выслушал критику в свой адрес.

– Совершено серьезное преступление, – напомнил О’Нил. – Нам надо опросить всех причастных, а ваш сын причастен, это точно. Вы можете подтвердить, что прошлую ночь Тревис провел в игровом салоне?

– Меня дома не было, но вас это не касается. Запомните: мой сын ни на кого не нападал. И покиньте уже частные владения.

Приподняв кустистую бровь, Боб Бригэм закурил и бросил спичку точнехонько в пепельницу.

– На работу не опоздаешь? – напомнил он сыну, и парень отправился к себе в спальню.

Дэнс так и не успела понять, что творится в голове у основного подозреваемого.

Тревис вернулся. Он принес коричневую с бежевым полосатую униформу на плечиках и, скатав ее, сунул в рюкзак.

– Надень, – гавкнул Бригэм-старший. – Мать форму отутюжила, так что не мни.

– Потом надену.

– Мать старалась, уважь ее.

– Я багели продаю. Кому какая разница?

– Не в этом дело. Слушай меня: надень форму.

Тревис напрягся. Дэнс ахнула, заметив, как расширились у парня зрачки и по-звериному обнажились зубы.

– Эта сраная форма – позорище. Надо мной смеются!

Отец подался вперед:

– Как с отцом разговариваешь?! При посторонних!

– Ты ни фига не понимаешь! Меня задолбали уже! Не надену форму!

Взгляд парня заметался по комнате и уперся в пепельницу. Тревис оценивал предмет в качестве потенциального оружия. О’Нил подобрался, на случай если начнется драка.

Поддавшись гневу, Тревис совершенно преобразился. Дэнс вспомнила слова Боулинга: «Склонность к насилию происходит от скопившегося гнева, а не от просмотра телепередач или фильмов».

– Я ничего плохого не сделал! – прорычал Тревис и выбежал через заднюю дверь в боковой дворик. Взял велосипед, прислоненный к покосившемуся забору, и покатил его к лесу.

– Спасибо, что обосрали нам день, – пробурчал Бригэм-старший. – Убирайтесь.

Спокойно попрощавшись с ним, Дэнс и О’Нил направились к выходу. Соня боязливо смотрела на агентов, немо прося прощения за супруга. Тот прошел в кухню и заглянул в холодильник. Пшикнула, открываясь, бутылка.

Снаружи Дэнс спросила напарника:

– Как ты?

– Да вроде ничего. – Он показал крохотный кусочек серой материи. Успел оторвать от балахона, пока Дэнс опрашивала Тревиса.

О’Нил и Дэнс сели в машину, одновременно захлопнув двери.

– Отвезу образец ткани Питеру Беннингтону, – сказал помощник шерифа.

Вряд ли анализ принесет ощутимую пользу – без ордера-то. Однако для начала стоит выяснить, действительно ли Тревис причастен к покушению.

– Если волокна совпадут, начнем следить за Тревисом? – спросила Дэнс.

О’Нил кивнул:

– Навестим его в киоске. Если велосипед Тревиса снаружи, я возьму образцы почвы с колес. Думаю, магистрат выпишет ордер, если образцы почвы с покрышек и с пляжа совпадут. – Он посмотрел на Дэнс. – Интуиция? Считаешь, парень похитил Тэмми?

Ответить уверенно Дэнс не сумела.

– Я только дважды заметила признаки обмана в его телодвижениях.

– Когда?

– Сначала, когда Тревис говорил, что провел ночь в игровом салоне.

– И второй раз?

– Когда сказал отцу, будто ничего плохого не сделал.

Глава 11

Дэнс вернулась в офис и, встретив Боулинга, улыбнулась ему. Профессор улыбнулся в ответ, однако тут же помрачнел.