13 Дочь Демона

Николас Мор.

Утро началось в новом месте. Это уже стало традицией. Проснувшись, я потянулся и осмотрелся. Между нами спала Марша, закутанная в свое одеяло. А вот за ней поверх своего почивал Михей, сверкая голым задом под утренним солнышком. И честно, я засмотрелся. Вот правда, я никогда не смотрел на парней. Но глядя на Миху я не знал, что за чувства рождались в моей голове, откуда эти странные фантазии. Но мне было безмерно приятно его дразнить. Он так мило краснел, а острые ушки становились такими нежно розовыми.

Сейчас же я залип на его теле. Блин, до чего же он идеален, вот был бы девушкой, влюбился бы. В смысле я был бы девкой? Или он? Нет, девки с такой фигурой не очень, значит всё-таки если бы я был девкой, то влюбился.

– Хорош чертяка, – кто-то прошептал рядом.

– Безумно хорош, – хриплый голос резанул мой слух и горло, м-да, в горле явно пересохло.

– Ага, и эта жемчужно-белая кожа, интересно какая она на… – Опять шепот рядом.

– Мягкая как шелк… – договорить я не успел, Михей завозился, потянулся и сел, окинул меня хмурым взглядом и поднялся во весь рост и во всем своем великолепии.

– Руки убери, сломаю и лечить не буду! – уперев руки в бока сказало божество, залитое солнечным светом.

А я с восторгом наблюдал как среди золотистых кудряшек восстаёт божественный жезл. Нет, ну реально, назвать это великолепие, произведение искусства, банальным стояком? Нет!

– Нет, ну это наглость, я вам не мешаю, нет? – взревело божество и на идеальном жемчужно-белом члене с розовой головкой выступила капелька и засверкала миллионами искорок, ослепляя и отупляя окончательно.

Я хлопал глазами не в силах оторвать взгляд от этой искорки, в ушах стучала кровь, а в мыслях… Там билась паническая мысль, что у меня встал на парня.

– Руки убери, сломаю! – хрипло прозвучало рядом, отвлекая меня и заставляя оторвать свой взгляд от Михи.

Я держался за самую прекрасную грудь, какую я только видел в своей жизни. И, по всей видимости, давно.

– Я не лапаю, а прикрываю, – в горле совсем пересохло, голос хрипел как у больного ангиной.

В карих глазах, что сейчас на меня смотрели со странным выражением, разгорался огонь, и я, как ошпаренный дернулся в сторону от девушки. Я помню с прошлого раза чем это закончилось. Запутавшись в одеяле, я всё-таки смог вскочить и понял, что такой же нагой, как и друг. Или уже не друг, а возлюбленный? Тьфу гадость какая… Нет, нет и еще раз нет. Но взгляд сам собой метнулся к достоинству друга и сравнил со своим.

Бальзам на душу, у меня, конечно, не такой идеальный и более смуглый с темной головкой, но вот размером не уступает. Могу гордиться. Плечи сами собой расправились.

– Где мы опять и почему вы голые, – спросил Михей, низким голосом с хрипотцой, так, что мурашки табуном пробежались по спине.

– Где не скажу, но вот на кого у вас мальчики стояк, хотелось бы знать, – тоже немного хриплым со сна голосом проговорила Марша, натягивая одеяло по самую макушку, но я успел увидеть, как ее щеки становятся цвета жжённого сахара. Девушка явно была смущена. А в голове уже скакали образы её идеальной груди, цвета леденца на палочке, так любимым мной в детстве.

Михей будто только сейчас увидел, что нависал над нами абсолютно нагой и в боевом состоянии. Схватив первое, что попалось под руку, а это было одеяло, он закутался в него. А я с упоением наблюдал как его уши принимали ярко красный оттенок. А потом последовал его примеру и обмотал одеяло вокруг бедер, осматриваясь.

Проснулись мы на небольшой поляне в лесу. Ни реки, ни наших вещей, развешанных на кустах вдоль берега, видно не было. Но настроения это совершенно не портило.

– Так, перефразирую вопрос, – закашлялся парень и неловко прочистив горло продолжил, – Где мы и почему в этот раз мы полностью голые? – я только пожал плечами, что тут скажешь.

Какое-то время нам понадобилось на обход полянки. Михей обнаружил наши вещи и рюкзаки недалеко в кустах. И мы все выдохнули с облегчением и, разобрав шмотки, разошлись в разные стороны, чтобы одеться. В голове крутилась одна и та же мысль: "С каких пор мне нравятся парни?". И ответ я не находил, так как парни мне не нравятся. Тогда, что это было? Я ведь четко помню свое восхищение и желание слизнуть эту искорку страсти.

– Думаю нам стоит все обсудить, – высказался хмурый Михей, кидая на нас странные взгляды.

– Думаешь мы можем что-то изменить, если обсудим? – с иронией ответила девушка, заплетая волосы в косу.

– Думаю надо поесть и двигаться отсюда. Мы тут третий день, а толком ничего и не видели, – отозвался я. Есть хотелось зверски. А еще отвлечься и не обсуждать утро.

– Вот я про это и говорю. Куда двигаться? Мы можем сидеть на одном месте, а утром будем просыпаться на другом. И неизвестно, что с нас или у нас пропадет в следующий раз.

– О чем ты, – не понял я, сооружая бутерброды из сыра и вяленого мяса.

– Ну смотри, ты в первый день теряешь сознание, да не гляди так. Я помню, кто-то в мозгах покопался у тебя и чуть не спек их тебе. Мы на утро проснулись в исподнем, хотя тебя мы не раздевали точно. Да и я только куртку скинул. Да точно тебе говорю, положили тебя поверх одеяла и все. Вчера же, мы тоже легли все одетые, – Миха посмотрел на нас по очереди, и мы с девушкой только кивнули, – А проснулись мы – нагие. Так вот вопрос: что пропадет с нас по утру завтра?

– Вот завтра и узнаем, а сидеть на месте глупо. Вдруг мы сейчас из лесочка выйдем, а там город с домиками и библиотекой? Вот то то же, – жуя прошамкала Марша и так она была прекрасна в этот момент, что мысли о Михе и моей странной на него реакции вылетели из головы.

Еще немного поспорив и позавтракав в сухомятку, решили идти дальше. Сидеть на одном месте скучно. Но для меня еще был очень важен спор, а точнее выиграть его. Ребятам он побоку, всё-таки дочь повелителя и Светлый наблюдатель не задержатся в моем мире. А вот мне придется жить опозоренным, а терпеть насмешки я не хотел.

Так и порешили: мы отправились по лесной тропинке. Листва на деревьях шумела от легкого ветерка, под ногами стелилась ровная тропинка, усыпанная прелыми листьями. Тишина и красота вокруг. И я вдруг замечтался, а почему Марша должна возвращаться? Жених? Да, я помню, как она ругалась с отцом во время призыва, теперь тот скандал стал понятен. Значит его можно подвинуть. И так все красиво в мечтах было: Марша в меня влюбляется, а вот про идеального Миху я, почему-то, совсем забыл. Мы возвращаемся не с одной книгой, а целой библиотекой утраченных знаний. Как мы будем переть ее на своем горбу, тоже как-то не подумал.

А вот как меня встречают, да как я становлюсь самым уважаемым человеком в городе… Да, мечты были сладкими. И Марша в них была сладкой, нежной и податливой. И замуж за меня она пошла с радостью. И вот я уже сижу на золотом троне, Марша, как дочь повелителя, восседает рядом. А на коленях стоят адепты культа "Великого Екарныйбабая". Я небрежным взмахом руки разрешаю главе культа подняться с колен и тот кланяется, открывает рот и "КХР". Я мотнул головой, что? Он снова кланяется и пытается что-то сказать, а изо рта вырывается "Кхр". Мужик трясётся со страху, я в непонимании свожу грозно брови, он еще сильнее трясется, краснеет, тужится сказать: "Кхр".

– Ник, ты это слышишь, – тихий голос Марши, что сидит рядом. Я смотрю на нее в недоумении, ну я же не глухой?

– Да очнись ты! – она меня ущипнула! Я в замешательстве смотрю как растворяется богато украшенная зала, как тает трон под моей супругой и …

– Ой, больно же, – шиплю на девушку, потирая ушибленное место, такую мечту мне сломала, нет не женюсь на ней.

– Не кричи, послушай, – и потянула меня за собой…

Кхр, кхр, кхр… Шаг… кхр, шаг…кхр… встали…тихо… Что за…. Странный хруст сопровождал каждый наш шаг. Мы, не понимая, что происходит и чего ждать от этой аномалии, боялись идти вперед и делать лишние шаги. Причем звук шел не из-под наших башмаков, а из кустов, растущих параллельно нашей тропе. Шаг… кхр… Мы переглянулись и ломанулись кучей в кусты. Не боясь уже ничего, смело раздвинули ветки. В корнях сидел… сидело существо с огромными глазищами на пол мордочки. Я таких никогда не видел. Эта милаха, состроив умильную мордочку, улыбнулась нам, показывая кучу мелких и острых зубов, от вида которых меня пробрала дрожь. И приветственно помахала нам лапкой с пятью маленькими пальчиками. А потом просто исчезла на пустом месте, словно её никогда здесь и не было. Что за…

Где-то на территории зоны отчуждении.

– Ну и куда они ломанулись?

– Лакера ловить, я точно видел, это был лакер.

– Кто в здравом уме ловит лакера? Он же их сейчас в свое логово заведет.

– Ну и что делать? Мы противостоять магии этих монстров все равно не можем, так что ждем, наблюдаем и надеемся на лучшее.

– Ну или посмотрим, как стая лакеров порвет их на кусочки.

Невидимые собеседники злились, но поделать ничего не могли. Еще вчера они заметили одного монстра поблизости с лагерем и перенесли ребят подальше, рассчитывая спрятать их след. Но не вышло. Все планы пошли лакеру под хвост.

Да, наши герои, с азартом гнались за маленьким пушистым зверьком. И если бы с ними был хоть один ветеран, он бы остановил ребят, рассказал бы страшные байки об этих монстрах. Именно байки, так как выживших после встречи с этими разумными и очень опасными монстрами не было. А может и не рассказал бы, а подвывая от страха бежал бы прочь, спасая свою жизнь. Мы никогда этого не узнаем. Так что, как и невидимые наблюдатели, просто посмотрим, что случится дальше. И чем закончится наша история.

Глава 5

Маршала Ашурнасаддас

Когда я увидела этого мелкого, пушистого зверька с огромными печальными глазами, я до дрожи, до истерики захотела себе такого питомца. Не успела я толком осмыслить свое желание и что-либо сделать, как он просто растворился в воздухе. И меня накрыло волной разочарования и обиды, жгучей, детской, вот прям до слез. Резко выпрямившись, стала шарить взглядом по округе. И увидела мелькнувший вдалеке белый пушистый хвост со спиральной рыжиной по всей длине. Не думая, рванула с места.

Я неслась сломя голову, не разбирая дороги. Парни что-то кричали на заднем плане, но мне было не до них. Я охотилась на своего будущего питомца. Этот маленький поганец ускользал от моего взгляда и появлялся далеко, мелькая белыми ушками с рыжими кисточками, или своим полосатым хвостом. И в какой-то момент он пропал, я потеряла его из виду. Метнулась в одну сторону, нет, в другую, тоже нет. Обшарила все кусты в округе.

И знаете, что я сделала? Я разрыдалась, вот честно, сама от себя не ожидала. Я ревела навзрыд, сидя на земле и с упоением вспоминала и жаловалась на судьбу. Кому жаловалась? Да никому конкретно, мне просто было себя жаль и хотелось выговориться. Сколько себя помню, никогда не ревела, даже когда упала с лошади и сломала руку. Папа тогда чуть не спалил моего пегого красавца. И это я сейчас тоже высказывала мирозданию. И обиду на отца, на мать, что бросила меня в шесть лет и на вредных сестричек.