Медуза: прыжок тигра

– Да.

Последовала недолгая пауза.

– Странники сообщили, что ты сбежал из Рошанда, – сказал старик. – Почему?

Предельно кратко я рассказал им об оппозиции, предательстве и нашем чудесном спасении. Я старался представить только голые факты; подробно описал наши скитания по диким лесам в поисках людей. Они слушали абсолютно бесстрастно, только глаза их ярко сияли, обнаруживая живой интеллект и неподдельный интерес. Закончив повествование, я приготовился к дальнейшим вопросам о нашем прошлом, однако Старейшие внезапно сменили тему разговора.

– Что поведали тебе Странники об этом месте? – спросила одна из женщин.

– Они сказали, что отведут нас на стоянку своего племени.

Вся троица дружно, как по команде, усмехнулась.

– Отлично, – прокомментировала другая старушка. – Ну и как тебе наш лагерь?

– Мне кажется, это не лагерь и не стоянка племени, – ответил я.

– В самом деле? Почему ты так решил?

– Вы не в силах прокормить всех обитателей. Кроме того, вы называете охотников Странниками.

– Хорошо, очень хорошо, – одобрительно отозвался старик. – Ты прав. Это не лагерь. Скорее это уединенное религиозное пристанище. Ты обеспокоен?

– Нет. Конечно, если нам не отведена роль жертвенных агнцев.

Кажется, мои слова им понравились; раздались приглушенные смешки.

– Чего ты ищешь здесь, в глуши? – спросила наконец одна из женщин. – Зачем тебе понадобились те, кого жители Города называют Дикими Людьми?

– Я ищу Знаний, – ответил я. – На планете процветает чудовищное рабство, но люди даже не осознают этого. Горожане постепенно теряют человеческий облик и, подобно тубрам, отчаянно ищут покоя и безопасности в своих напичканных техникой мегаполисах; они стремятся как можно меньше обременять себя мыслительной деятельностью и работой – она нужна им лишь для того, чтобы удовлетворять основные потребности.

– А разве это плохо?

– Мне кажется, плохо. Властитель Медузы – настоящий дьявол, живое воплощение зла. Он методично убивает в людях то единственное, что делает их людьми, – свободолюбие. Хуже того, он вовлек Медузу в тайную войну против Конфедерации, а это чревато полным уничтожением планеты.

– И вы надеетесь вчетвером остановить его?

– Мы обязаны сделать все возможное, – честно ответил я. – Это лучше, чем просто сидеть сложа руки. Старейшины вновь надолго задумались.

– Ты сравнил горожан с турбами, а кем же считаешь себя? – нарушила наконец молчание одна из женщин.

– Нам удалось бежать, – улыбнулся я. – А полсотни человек покорно отправились на заклание. Значит, нас всех можно считать харрарами.

Старейшины с серьезным видом утвердительно покачали головами.

– В далеком прошлом мы тоже мечтали ниспровергнуть режим и освободить Медузу, – сказал старик. – Нам было уже за пятьдесят, когда города заперли защитными полями и ввели тотальный контроль. Из нас троих только я родился здесь, на Медузе, и тогда она еще не превратилась в тюрьму и сумасшедший дом одновременно. Потом СНМ устроила настоящий погром, и из всего населения планеты уцелело не более тысячи человек, в том числе и мы трое. Как и вам, нам пришлось бежать с пустыми руками.

– Значит, этот лагерь построен еще до катастрофы? – спросил я.

– Да. Конечно, не весь – только пещера и связанная с нею система ходов. Называйте это приютом, если хотите. Вся информация о его существовании была уничтожена сразу после погрома. Уже оказавшись здесь, мы собственноручно достроили все остальное.

– Честно говоря, я поражен, – искренне ответил я. – Водопровод, канализация – ничего подобного мы не ожидали. Однако расположен он не очень удачно – нельзя обеспечить всем необходимым даже небольшое количество жителей.

– Но заметное увеличение населения поселка и не входит в наши планы, – заметила одна из женщин. – Это может привлечь внимание. В свое время мы мечтали о том же, о чем и ты. Но неужели ты считаешь, что Талант Упсир в одиночку совершил переворот и создал нынешний режим? Это ему просто не под силу. В то время у него были всесильные и могущественные покровители Извне. Он только усовершенствовал систему, сделав ее более изощренной. Двое его предшественников тоже правили авторитарными методами, и жизнь простых людей день ото дня становилась все хуже. Оба предыдущих властителя погибли в результате покушения – второй из них вообразил себя реформатором и провозгласил лозунг "назад к природе", однако его благие намерения улетучились под действием опаснейшего из наркотиков – абсолютной власти. Пойми, недостаточно убить властителя и уничтожить Совет. Чтобы добиться перемен, необходимо разрушить технический фундамент, на котором базируется жизнедеятельность городов, и буквально вытолкнуть людей в дикую природу независимо от их желания. А это за пределами человеческих возможностей. У НИХ достаточно сил и средств, чтобы воспрепятствовать этому.

– Таким образом, – подхватил старик, – мы пришли к выводу, что в состоянии только игнорировать их точно так же, как официальная власть игнорирует нас, и попытаться создать новую культуру на неконтролируемых режимом территориях.

– Но в один прекрасный день они доберутся до вас, – заметил я. – Неужели это не приходило вам в голову?

– Возможно. Но мы надеемся на: лучшее. Кроме того, у нас просто нет иного пути.

– Но это не так! – воскликнул я. – Ваши цели вполне достижимы. У вас есть необходимый потенциал. Сколько… э-э-э, сколько Диких Людей в настоящее время в вашем распоряжении?

– Мы предпочитаем называть себя Свободными Племенами, – заметила одна из женщин. – Нас примерно тридцать – сорок тысяч. Более точную цифру я не могу назвать – наши линии связи крайне примитивны.

Тридцать – сорок тысяч! Да ведь это целая армия! Если только…

– Такие силы вполне могут просочиться в крупные города, парализовать промышленность и транспортную сеть и в итоге разрушить бюрократическую машину Медузы.

– Каким образом? Ведь большинство из них даже к факелу относятся с благоговейным трепетом, и никто никогда не видел не то что электричества, а даже железа и пластмассы…

– Это поправимо. Я верю в успех, ибо возможности человека, способного произвольно изменять свой облик, поистине безграничны. Именно поэтому я здесь.

Старейшие погрузились в раздумья. Наконец старушка, сидящая слева, нарушила молчание.

– Чушь! – безапелляционно заявила она. – Неужели ты считаешь, что это никому не приходило в голову? С самого начала это казалось нам самым верным и разумным решением, но мы были разобщены и рассеяны по планете. За нами охотились, и хотя постепенно мы научились выживать – но только здесь, в глуши. Следующее поколение воспринимало рассказы о жизни в городах как чудесную сказку. А наши внуки вообще считают горожан демонами. Теперь у нас есть сила, но нет воли. Мы создаем культуру, которая сплачивает нас и позволяет выстоять, но она крайне примитивна. Будь у нас хотя бы пять – десять тысяч человек вроде вас четверых, может, мы и решились бы. Но пропасть между нами слишком велика.

К подобному повороту я был совершенно не готов, однако кое-какие выводы напрашивались сами собой.

– Но ведь возможна и контролируемая метаморфоза! Но Старейшие не пожелали развивать эту тему. В беседу вступила другая женщина.

– Так что же нам делать с вами? Приспособиться к нашей культуре вы не сможете – это ясно, а все ваши старания только ухудшат наше положение. Город для вас закрыт. Стало быть, вы останетесь у нас в качестве гостей, но при условии, что не будете посягать на нашу веру и сеять зерна сомнения, понятно? Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что уничтожить вас – в наших силах.

– Да, – кивнул я.

– В таком случае аудиенция закончена. – При этих словах из темной ниши, откуда вытекала река, появилась небольшая весельная лодка с непропорционально большим румпелем; подземная река, проходившая сквозь пещеру, оказалась достаточно глубокой. Суденышком правила стройная молодая женщина.

– Залезайте, – приказала она.

Я вопросительно посмотрел на остальных, а потом коротко кивнул. Торопить Старейших бессмысленно; кроме того, потребуется время, чтобы собрать и осмыслить необходимую информацию.

Плыть предстояло по течению, так что весла не понадобились. Мы покинули аудиенц-зал, преодолели крутую излучину и, миновав несколько причалов внутри пещер, остановились у очередной пристани. Женщина забросила на причальную тумбу канат, выбралась на каменистый берег и помогла нам. Пройдя длинную пещеру до конца, мы снова оказались в большом помещении, освещенном тусклым светом факелов. Пол был устлан чем-то вроде тростника, и имелась мебель: несколько грубо сработанных стульев и письменный стол без каких бы то ни было письменных принадлежностей. Я заметил и некое подобие водопровода: из скалы била струйка воды и, стекая по желобу, уходила через еще одно небольшое отверстие. Рядом с ним было отхожее место.

– Вода свежая и чистая, – пояснила наша сопровождающая. – Все отбросы быстро уносит поток. Пищу вам будут приносить регулярно. Пока Старейшие не примут решения, вы должны оставаться здесь. Купаться и плавать не рекомендую. Река выходит наружу и кончается высоким водопадом. – Она развернулась и вышла из комнаты.

Бура некоторое время смотрела ей вслед, а затем повернулась ко мне:

– Похоже, мы угодили в тюрьму?