Куриный бульон для души. 101 история о счастье

С того момента я смотрю на Вечного Туриста другими глазами. Я приняла его неряшливый облик, его жизненный выбор – и его достоинство. Теперь я считаю его не просто помощником и приятелем мужа: Вечный Турист стал членом моей семьи.

Джорджия Брутон

Восемь часов за рулем

Простота – это идти по жизни без лишнего багажа.

    Автор неизвестен

Удивительно, что смерть может принести счастье… особенно смерть катастрофических масштабов.

Я никогда не забуду тот вечер, когда мне сообщили, что мой папа покончил с собой.

Я был раздавлен. Человек, который сорок один год упорно трудился и преодолевал препятствия, очевидно, решил признать свое поражение.

На следующий день я встал спозаранку и поехал из Виргинии в Огайо, в дом моего детства. Мне предстояло провести восемь часов за рулем. За время этой отупляющей поездки мой мозг просто вопил от перепадов эмоций. Чаще всего я чувствовал гнев. Часть меня была без ума от злости на отца за то, что он так легко сдался. Неужели это тот же бывший морской пехотинец, который учил меня упорству? Другая часть меня бушевала из-за того, как эгоистичное самоубийство отца подвело мою маму. Она посвятила ему всю себя, любила и подчинялась ему и не заслужила такого горя. Она была еще молода, чтобы прожить остаток жизни одной.

Потом я задумался о своей собственной жизни. Мальчишкой я наблюдал, как отец с нуля строил успешный бизнес по продаже кондиционеров и систем отопления. Его напористость, упрямство, целеустремленность и умение работать без устали стали для меня образцом для подражания. Я перенял эти черты и записался в морскую пехоту. Но теперь, уже взрослым, я сомневался, что мне это нужно.

В Западной Виргинии я увидел свою жизнь в новом свете. Я всегда узнавал себя в отце – и теперь мне стало страшно. Неужели моя неослабевающая напористость и слепая целеустремленность приведут меня к тому же концу? Мне нужно остановиться, отдышаться и поставить себе цели попроще.

Пересекая реку Огайо, я испытал прозрение. Я всегда думал, что через пять лет выйду в отставку, вернусь в Огайо и буду баллотироваться в Конгресс. Там я превращусь в человека-машину и взлечу по политической лестнице до должности сенатора. Но теперь я говорил: «К чему надрываться?» Самоубийство отца поставило меня в тупик.

В субботу прошла первая панихида по отцу в местном похоронном бюро. Увидев, сколько человек туда пришло, вы бы поняли, какого калибра человеком он был. Очередь выстроилась от входной двери до самого угла улицы.

На панихиду я гордо надел парадную синюю форму пехотинца. Я хотел казаться столпом силы, который нужен моей семье. Когда пришла моя очередь подойти к телу, я встал над гробом и долго смотрел на отца. Я погладил его по щеке и потрепал по плечу – после того как прочитал тихую молитву, в которой просил ответить на вопрос: «Почему?»

Позже я сам ответил на свой вопрос. Я честно верил, что папа загнал себя в угол. Я поклялся, что буду счастлив и не позволю этому случиться и со мной.

Моя семья провела еще две панихиды в воскресенье. Снова нарядившись в униформу, я был предпоследним, кто подошел к телу отца в конце второй панихиды. Естественно, последней была мама.

Перед тем как пустить маму к гробу, я положил голову отцу на грудь и заплакал, моля Бога, чтобы Он простил моего отца за то, что тот свел счеты с жизнью. Отец был прекрасным человеком и не заслужил гнить в Аду за одну ошибку.

Затем я заменил молитву вчерашним обещанием. Я снова поклялся быть счастливым и не совершать тех же ошибок.

После того как мама попрощалась с телом, гроб закрыли.

Похоронная месса по отцу прошла в десять утра в понедельник. После похорон мы провели поминки в зале братства Рыцарей Колумба, преданным членом которого был мой отец.

Затем моя семья вернулась домой и отправилась в лес за грибами – потому что так сделал бы отец в тот восхитительный весенний день. В ту ночь мы сидели у костра на заднем дворе и просто разговаривали. Отец тоже любил костры.

В среду я вернулся в Виргинию и продолжил жить.

Пятнадцать лет спустя я ушел из пехоты в отставку в Бофоре, Южная Каролина. Но я не вернулся в Огайо и не занялся политикой. Вместо этого я остался в Хилтон-Хед-Айленде и стал писать книги.

Я счастлив.

Джон М. Скенлан

Чудо

Радость редко находится там, где ее ищут. Самые яркие вспышки радости обычно рождаются от неожиданной искры.

    Сэмюэл Джонсон

В моей жизни случилось чудо. За мои шестьдесят лет чудес было несколько. Некоторые я заметила сама, а другие так тихо вплелись в мое существование, что я обнаружила их намного позже. Это чудо началось одиннадцать лет назад, и, думая о нем, я понимаю, что нам помогла интуиция и решительность.

Мы с мужем были работающими пенсионерами. У него была дезинсекторская контора, а я преподавала игру на африканских барабанах. Наши дети выросли и жили отдельно. У нас был домик в Сиэтле, где наша семья провела двадцать пять лет. Мы перестроили дом, пока растили детей, и решили, что он идеально подходит по размеру двум работающим пенсионерам. От дома было рукой подать до магазинов, театра, стадиона бейсбольного клуба «Сиэтл Маринерс» и ресторанов.

Когда мы выбирались на природу и ездили в сельскохозяйственные районы Соединенных Штатов, я часто думала, каково было бы жить в отдаленной местности, такой непохожей на наш обычный уклад. Я не думала, что смогу жить так далеко от цивилизации, но казалось, что там должно быть очень спокойно.

В 1999 году умер мой свекор, оставив нам ранчо в Уилкесоне, в часе езды от нас. Уилкесон – старый город угольных шахт и лесозаготовок, где живут четыреста пятьдесят человек. Для меня он был очаровательным кусочком истории, но я не представляла, кому захочется жить в таком захолустье.

Каждые выходные мы наводили порядок в том доме. Оказалось, что это целая сокровищница семейной истории и древностей, и уик-энды были чудесные. Дом стоял на полуакре земли, к которому примыкал участок в двенадцать акров. Местные говорили: «Вы влюбитесь в Уилкесон и однажды переедете сюда».

Но меня приводила в ужас мысль о переезде из моего обожаемого дома в пригороде, где было все необходимое для активной и творческой жизни.

Шли месяцы. Воскресными вечерами по дороге домой в Сиэтл я чувствовала усталость от пробок и выхлопных газов. Теперь мы с нетерпением ждали следующих выходных, чтобы отправиться обратно к холмам, лесам и дружелюбным жителям Уилкесона. Наконец мы решили оставить ранчо себе, не продавать его.

И с этого момента события стремительно завертелись. Мне казалось, что меня несет неуправляемый поток. Я сомневалась в нашем решении: дом требовал дополнительных трат, и мне там было неуютно. Однажды я выглянула в окно и попросила Бога дать знак, что мы поступаем правильно, – и через три минуты над пастбищем за окном засияла радуга!

Мы узнали, что городские власти пытаются купить участок, прилегающий к дому свекра, чтобы построить большой жилой микрорайон. На городском совете мы присоединились к соседям, которые были против, – стройка уничтожила бы мирную сельскую атмосферу, которая нам полюбилась.

Утром после совета мы с мужем проснулись, посмотрели друг на друга и хором сказали:

– Давай выкупим этот участок и построим дом своей мечты.

Откуда взялась эта мысль? Теперь я знаю, что это был следующий шаг к чуду. На том участке был охранный лососевый ручей (мне нужно было жить у воды), лесистый холм, поросший древними кедрами (моему мужу нужен был лес), старый амбар (мой муж всегда любил старые амбары), стада лосей и оленей, орлы, койоты, куропатки и прекрасные пастбища. Мы окончательно поняли, что хотим жить на природе!

Не раздумывая, мы за неделю продали свой дом в Сиэтле, собрали вещи, накопленные за двадцать пять лет, и переехали на ранчо в Уилкесоне, чтобы жить там и потихонечку строить новый дом.

В том году мы собирались взять двухнедельный отпуск и потратить его на сбор ежевики на нашей новой земле. Мы должны были приехать на ранчо двенадцатого сентября 2001 года. Одиннадцатого сентября террористическая атака уничтожила мир, который мы знали. Я так благодарна, что у нас были наше прекрасное пастбище и холм, где можно было провести последующие дни. Эти места поистине исцелили нас. В один жаркий день мы сидели на холме, пили воду и отдыхали, и вдруг колокола в городе зазвонили по жертвам теракта. Мое сердце наполнилось смесью печали, радости и умиротворения – неподдельным оркестром жизненных эмоций.

После этого наша жизнь слилась в одно размытое пятно… обдумывание дома мечты – мы хотели крытую веранду, большие окна, чтобы были видны звезды, чердак, джакузи и створчатые двери из спальни на веранду… подготовка и заверение чертежей… поиск застройщика, субподрядчиков… покупка приборов, ковра, светильников, сантехники, краски, шкафов… и управление всем этим.

Мы с мужем получили небольшую скидку и за два года построили дом своей мечты. У нас все вышло без сучка без задоринки – все ужасы, которые рассказывают люди о строительстве домов для себя, нас миновали. Думаю, процесс шел так гладко, потому что был нам предначертан. Каждая стадия происходила точно по плану. Этот прекрасный дом мы смогли построить на ту же сумму, которую получили за крошечный домик в тысячу сто квадратных футов в Сиэтле!

Хочу рассказать, как однажды летним днем я сидела на крыльце в разгар строительства, думала о своей жизни и благодарила Бога за такой поворот событий. Мои глаза были закрыты; когда я открыла их, передо мной стояла олениха, так близко, что я почти могла ее коснуться.

Мы легко продали старый дом свекра и поселились на своем участке в доме нашей мечты. Это чудо стало возможно, потому что мы решились выйти из зоны комфорта, прислушавшись к внутреннему голосу.

Я сижу за рабочим столом и гляжу на холм, где гуляют соседские лошади под пение куропаток. Я жду ежедневного визита лося и оленихи. Я счастлива, что мы послушались своего сердца и позволили чуду случиться. Мы живем счастливейшей жизнью!

Марджи Пасеро

Чему может научить лабрадор

Довольствуйся тем, что имеешь, радуйся порядку вещей. Когда ты поймешь, что имеешь всего в достатке, весь мир станет принадлежать тебе.