Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

– Ма, я не могу уснуть.

– Мы больше ничего не можем сделать.

Мэри опустилась на стул и задумалась. «Может быть, мне следовало держать рот на замке насчет его настоящего отца». Каждую среду Джек ходил в церковную школу при Академии Святого Сердца; он сам так решил. Ее сын был восприимчивым, религиозным мальчиком, и, возможно, для него стала шоком новость о том, как он был зачат.

Она решила прояснить ситуацию, как только он вернется домой, рассказать, как Большой Пит гулял направо и налево, оставлял без еды ее и девятерых детей, никогда не разговаривал с ней, не проявлял к ней ни доброты, ни любви. Джек выслушает, поймет и никогда больше не будет уходить из дома.

Мэри просидела так всю ночь, репетируя свои реплики.

7.

В полицейском управлении Уотертауна не обратили особого внимания на исчезновение Джека Блейка. Сотрудников, заступивших в новую смену, не проинформировали о случившемся, телефонный звонок матери не был зарегистрирован, а выезжавший к Блейкам патрульный не подал никакого заявления. Игнорировать Блейков было нетрудно. В поле зрения полиции они попадали как пьяницы и воры. Каждый полицейский в городе знал, чем занимался Аллен «Большой Пит» Блейк в ту ночь, когда ему оторвало руку. Увечье было возмездием за его грех.

Мэри на общем фоне выглядела женщиной вполне достойной и честной, пытающейся выживать в трудных условиях, но в их роду хватало и таких, кто мог украсть даже хром с гроба. Ее старшего сына Ричи подозревали в четырех кражах со взломом, так что он, спасаясь от обвинений, записался в армию и уехал за границу. Другой ее сын, малыш Пит, когда ему было всего шесть лет, украл транзисторный радиоприемник из машины начальника полиции. Мэри заставила его вернуть приемник с извинениями, но копы заподозрили, что он не отказался от своих воровских привычек, как и его брат Джек.

Кроме того, тогда же, весной 1972 года, множество детей убегали из дома и отправлялись бродяжничать. Отследить каждого из них было невозможно. Много лет назад Уотертаун был важным центром производства бумаги, но потом, на протяжении большей части XX века, городу было практически нечем удерживать молодежь. Заброшенные фабрики вдоль реки Блэк кирпич за кирпичом обрушивались в воду. Депрессия тридцатых годов на севере штата Нью-Йорк по-настоящему так и не закончилась, а процветания Уотертауну не принесла даже Вторая мировая война. Место это было трудное для жизни, бедное, неразвитое, замкнутое и неприветливое. Его социальная ткань истончилась из-за суровой погоды, борьбы за рабочие места, политического кумовства, нехватки ресурсов, алкоголизма, кровосмешения. Постоянные тяготы и лишения вели к озлоблению, ксенофобии и клановости среди жителей. Чужакам здесь не доверяли. Когда на публичном собрании одна женщина с гордостью указала, что родилась в соседнем округе, ей презрительно ответили: «Это все равно далеко».

Бывший городской чиновник описал Уотертаун как «студенческий городок без студентов – сплошь городские маргиналы». Культурный уровень, как правило, был низким, государственные услуги сведены к минимуму, самыми популярными видами деятельности были выпивка и секс. Молодые люди уезжали отсюда вагонами. Какого полицейского взволновало бы исчезновение еще одного ребенка в таком унылом месте?

8.

На рассвете Мэри Блейк встала со своего кресла-качалки и побрела в молодую рощицу за домом, выше по склону. Джек часто уходил туда поиграть. Браконьеры, пробираясь между чахлых кленов, устраивали там охоту на оленей, ставили силки на кроликов. В депрессивном Уотертауне браконьерство было чем-то вроде кустарного промысла, и Блейки тоже им не брезговали.

Мэри думала, что Джек, может быть, лежит где-то без сознания. В их семье страдали эпилепсией, и у него мог случиться приступ. По узкой тропинке она поднялась на холм Буяк и вышла на поляну недалеко от свалки, где ее мать в прошлом собирала шлак. Кто-то нацарапал круг в грязи, возможно, для игры в марблс. В середине круга виднелись следы лап собаки и босых ног ребенка. Присмотревшись внимательнее к следу, она заметила, что средний палец на ноге был удлиненный, как у Джека. Рядом виднелся отчетливый отпечаток обуви взрослого человека.

Она прошла к любимому месту Джека возле железнодорожных путей, но там никого не было. Вернувшись через час домой, Мэри увидела, что муж разговаривает с ее старшим братом Роландом. Большой Пит сказал, что парень по имени Арт появился у дома несколько минут назад и спросил, может ли он присоединиться к поискам Джека.

– Я видел этого засранца раньше, – сказал Роланд. – Он работает на городской свалке.

– Что ты ему сказал, Пит? – сердито спросила Мэри.

– Сказал, что нам не нужна его помощь.

Большому Питу пришлось уйти на работу, а Мэри осталась с братом. Не дождавшись полицейских, Роланд послал копов к черту и начал собственные поиски в кустах и среди столетних гор мусора, выросших за заводом «Блэк Клоусон» на другом берегу речушки. Мэри не отходила от телефона. Мысли ее снова и снова возвращались к Арту. Прошлой ночью этот мужчина выглядел достаточно спокойным, напомнила она себе, но почему он не спал и ждал полицию в три часа ночи, если не сделал ничего плохого?

В полдень она оставила Рози присматривать за другими детьми и вернулась той же дорогой к «Кловердейл апартментс». У нее пересохло во рту и резало в глазах. Шлепая по лужам, оставшимся после ночного дождя, она добралась до места.

На этот раз дверь квартиры 233 приоткрыла невысокая женщина с темно-карими глазами. За ее спиной был едва виден мужчина.

– Тот мальчик, Джимми, – сказала Мэри. – Вы запомнили его фамилию?

– Да, – ответил мужчина. – Джимми Найт. Живет где-то здесь, неподалеку. Он часто тут играет.

Он сказал это так сухо, безразлично, что у Мэри возникло неприятное ощущение. Не ошиблась ли она? Этот мужчина в глубине комнаты – действительно тот самый парень, который водил ее мальчиков на рыбалку? Но потом он повернулся к свету, и она узнала его. Это несомненно был он, Арт. И только он мог привести ее к Джеку. Может быть, он обидел ее сына. Может быть, остались пятна крови…

– Я хочу посмотреть на твою куртку, – выпалила Мэри. – Ту, темно-синюю, в которой ты приходил к нам домой.

В разговор вмешалась женщина. Она сказала, что постирала куртку и носит ее сама.

– Ты не можешь ее носить, – возразила Мэри. – Ты в два раза крупнее его.

Мужчина ушел в глубь дома, и дверь захлопнулась. Мэри колотила по ней кулаками, но ей уже не отвечали.

Она вернулась на игровую площадку и нашла мальчика, который сказал ей, что накануне играл с Джеком и другими детьми.

– Потом подошел Арт и заговорил с Джеком, – вспомнил мальчик.

– Какой Арт? – спросила Мэри.

– Я знаю только одного, – мальчик указал на угловую квартиру. – Джек спросил, могут ли они пойти порыбачить, и Арт ответил, что у него нет червей. Джек сказал, что черви есть у него дома. Потом он ушел.

– С Артом?

– Не знаю. Я не обратил внимания.

Мэри поспешила домой по Старбак-авеню. Сердце ее колотилось как бешеное. Дома она открыла большую коробку с червями. Коробка была пуста.

Она позвонила в полицию и сообщила, что мужчина по имени Артур Шоукросс взял ее сына на рыбалку, и мальчик не вернулся. Полицейский на другом конце провода, похоже, ничего не понял.

– Шоукросс, – повторила она. – Арт Шоукросс! Он живет в «Кловердейл апартментс». Это не мой сын.

Весь разговор был похож на дурной сон. Мэри хотела, чтобы Шоукросса арестовали, но полицейский отказался. Когда она попыталась объяснить, он велел ей не вешать трубку, а затем вернулся и сказал, что никакой Джек Оуэн Блейк пропавшим без вести не числится.

– Он точно есть в списке, – сказала Мэри. – Я сама о нем сообщила.

– Когда?

– Прошлым вечером. В десять тридцать или в одиннадцать.

Полицейский велел подождать еще час или около того и перезвонить; возможно, ему удастся составить протокол.

9.

К утру вторника, через два дня после того, как Мэри Блейк попрощалась со своим сыном, она так ни разу и не поспала. У нее заканчивались запасы кофе, сигарет, таблеток для похудения и от нервов. Насколько она могла судить, сотрудники полиции еще не начали поиски. Она позвонила в газету «Уотертаун дейли таймс», чтобы попросить о помощи, и репортер пообещал написать статью о Джеке. Он спросил, во что был одет ее сын, и она ответила:

– Светло-зеленая куртка, черные брюки, новые черные кроссовки. И футболка с надписью: «Я веду себя по-другому, потому что я и есть другой». Его любимая.

Когда она позвонила в полицию, чтобы спросить, арестовали ли они Шоукросса, ей любезно сообщили, что полицейские проверяют сообщение о некоем мужчине, который вел какого-то мальчика в Пул-Вудс.

– Это он и Джек! – воскликнула Мэри. – «Кловердейл апартментс» неподалеку оттуда.

Пул-Вудс был жутким местом, где когда-то нашли двух повешенных самоубийц.

Полицейский пообещал посмотреть, что может сделать для нее.

– Посмотреть, что можете сделать? – горько усмехнулась Мэри. – Я вам скажу: вы можете пойти и поискать моего сына. Вы можете арестовать этого Шоукросса!

– Леди, – сказал полицейский, – у нас должна быть для этого веская причина. Это не телепередача.