Сказания Умирающей Земли: Волшебник Мазериан; Пройдоха Кугель

Разбойник бросил на прилавок кожаный мешочек, добытый грабежом на рассвете. Почуяв аромат, исходивший от мешочка, хозяин гостиницы поднял брови – он был приятно удивлен.

– Порошок из почек заморского космогуста, – пояснил Лианэ.

– Превосходно, превосходно… Вот ключ от вашей комнаты, сударь, – ужин подадут сию минуту.

Пока Лианэ подкреплялся, в трактире появились еще несколько постояльцев; они уселись за столом у камина с кружками вина и завели разговор то об одном, то о другом, но главным образом о чародеях прошлого и о славных временах, когда на Земле царило волшебство.

– Великий Фандаал знал и понимал многое, чего уже никто не помнит, – рассуждал старик с оранжевой шевелюрой. – Он привязывал к ногам воробьев белые и черные шнурки и выпускал птиц в небо. Те порхали по его указке, описывая в воздухе колдовские руны, и под ними появлялись, как в сказке, высокие деревья, усыпанные цветами и обремененные фруктами и орехами, а в траве между корнями лежали пузатые бутыли, полные редких настоек и ликеров. Говорят, таким образом он сотворил великий лес Даа на берегах озера Санра.

– Ха! – отозвался угрюмый субъект в костюме из темно-синей, коричневой и черной ткани. – Я тоже так могу.

Он вынул из кармана шнурок, потряс им в воздухе, покрутил его, что-то тихо сказал – и шнурок ожил ярким орнаментом, превратившись в язык красного и желтого пламени; он танцевал над столом, скручиваясь и разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, пока угрюмый чародей не прекратил эту пляску лаконичным жестом.

– Невелика наука! – заметил прятавший лицо под капюшоном человек в черном плаще, расшитом блестящими серебристыми кольцами. Он вынул из-за пазухи маленькую кювету, поставил ее на стол и насыпал в нее щепотку пепла из очага, после чего поднял ко рту свисток. Послышался хрустально-звонкий сигнал: из кюветы вылетели блестящие искорки, переливавшиеся призматическими лучами – красными, синими, зелеными, желтыми. Взлетая примерно вровень с лицами сидящих за столом, искры вспыхивали одна за одной, как разноцветные звездчатые узоры калейдоскопа, причем каждая красивая вспышка сопровождалась тихим отзвуком первоначального магического сигнала – чистейшего, прозрачного, не от мира сего. Искристых крупинок становилось меньше, и волшебник подал еще один, другой сигнал; снова искры воспарили и стали вспыхивать великолепным орнаментальным фейерверком. Третий сигнал вызвал к жизни новый кружащийся рой сверкающих крупинок. Наконец чародей спрятал свисток, аккуратно протер кювету, засунул ее за пазуху плаща и молча откинулся на спинку стула.

Теперь спешили демонстрировать свое мастерство и другие чародеи – воздух над столом наполнился плывущими видениями, трепещущими магической энергией. Один волшебник сотворил сочетание девяти невиданных, неизъяснимо обворожительных лучистых цветов; заклинание другого привело к появлению на лбу трактирщика второго рта, язвительно оскорблявшего всех собравшихся – к великому смущению хозяина заведения, так как заколдованный рот вещал его собственным голосом. Третий чародей выставил на стол зеленую стеклянную бутыль, в которой сидел, скорчившись, гримасничающий бес. Четвертый вынул из сумки небольшой хрустальный шар, катавшийся по столу в разных направлениях по приказу владельца, утверждавшего, что этот шар некогда был вставлен в серьгу легендарного гроссмейстера магии Санкаферрина.

Странник Лианэ внимательно наблюдал за происходящим. Он вздохнул от восхищения, увидев бесенка в бутылке, и пытался выпросить послушный хрустальный шар у его владельца – но безуспешно.

Лианэ обиделся и стал жаловаться на судьбу, заявляя, что мир населен жестокосердными скупцами, но чародей, повелевавший чудесным шаром, остался глух к просьбам разбойника – он отказался расстаться с хрустальной игрушкой даже тогда, когда Лианэ выложил перед ним дюжину пакетиков с редкими пряностями.

Лианэ умолял:

– Я всего лишь хочу доставить удовольствие прекрасной ведьме Лит.

– Ну и доставляй ей удовольствие пряностями.

– В самом деле, – изобретательно нашелся Лианэ, – она хочет только одного: чтобы ей вернули похищенный кусок гобелена, и я обещал ей украсть его у Чуна Неизбежного.

Теперь он переводил взгляд с одного внезапно молчаливого лица на другое.

– Что вас сразу отрезвило? Эй, хозяин! Неси еще вина!

Владелец магической серьги поднял брови:

– Даже если бы мы сидели по колено в ароматном красном вине Танквилата, одно упоминание этого тяжкого имени заставило бы замолчать самую веселую компанию.

– Ха! – Лианэ рассмеялся. – Вы когда-нибудь пробовали это вино? Одни его пары? стирают любые неприятные воспоминания.

– Смотрите, какие у него глаза! – прошептал кто-то из чародеев. – Огромные, золотистые!

– И сразу замечают все вокруг, – откликнулся Лианэ. – А мои быстрые ноги несут меня легко и привольно, как отблеск звездного света по волнам. А эти руки – и левая, и правая – одинаково ловко нанизывают человека на стальной клинок. А мое волшебство позволяет мне прятаться так, что никто никогда не сможет меня найти. – Лианэ отхлебнул вина из кувшина. – Смотрите и учитесь! Вот настоящая древняя магия!

Он надел на голову бронзовый обруч, опустил его до пола, шагнул в сторону, наклонился и подобрал волшебный венец внутри окружившей его оболочки сумрака. Когда Лианэ решил, что прошло достаточно времени, он снова вступил в кольцо и поднял его.

В камине пылали угли, владелец гостиницы стоял в алькове. Кувшин с вином остался на столе. Но собравшиеся за столом чародеи исчезли бесследно.

Лианэ в замешательстве смотрел по сторонам:

– Куда подевались мои друзья-волшебники?

Трактирщик обернулся:

– Разошлись по комнатам: вы произнесли имя, отяготившее их души.

Нахмурившись, Лианэ допил вино в полном молчании.

На следующее утро он покинул гостиницу и направился окольным путем в Старый Город – безрадостный пустынный лабиринт просевших террас, поросших суховатым мхом, рухнувших пилонов, выветренных блоков песчаника и покосившихся цоколей с уже почти неразборчивыми письменами. В развалинах сновали ящерицы, ползали змеи, кишели насекомые; других признаков жизни не было.

Пробираясь среди обломков, Лианэ чуть не споткнулся о труп – тело юноши, смотревшее в небо пустыми глазницами.

Разбойник почувствовал чье-то присутствие. Он отскочил, наполовину вытащив шпагу из ножен. Неподалеку стоял наблюдавший за ним согбенный старец. Старец спросил слабым, дрожащим голосом:

– Зачем ты пришел в Старый Город?

Лианэ вложил шпагу в ножны:

– Я ищу Площадь Шорохов. Может быть, вы знаете, где она?

Старец раздраженно крякнул:

– Опять? Опять? Когда это кончится? – Он указал на тело юноши. – Этот явился вчера, тоже искал Площадь Шорохов. Хотел что-то украсть у Чуна Неизбежного. И вот что получилось. – Долгожитель отвернулся. – Иди за мной. – Согбенная фигура исчезла за грудой камней.

Лианэ последовал за старцем. Тот остановился у еще одного трупа с окровавленными выцарапанными глазницами.

– Этот пришел четыре дня тому назад и повстречался с Чуном… Там, под аркой – третий, могучий рыцарь в малиновых доспехах. И там – и там… – Он показывал то в одну, то в другую сторону. – И здесь, и здесь… Все валяются, как раздавленные мухи.

Старец обратил на Лианэ взор водянистых голубых глаз:

– Вернись, молодой человек, вернись восвояси! Иначе и твое тело в зеленом плаще будет гнить на каменных плитах Старого Города!

Лианэ вынул шпагу и рассек воздух широким взмахом:

– Я – Странник Лианэ! Пусть трепещет тот, кто встанет на моем пути! И где же наконец Площадь Шорохов?

– Если тебе так хочется знать, – ответил старик, – она за этим обломком обелиска. Иди же! Иди на свой страх и риск.

– Я – Странник Лианэ! Страх и риск сопровождают меня, как тень!

Старец стоял неподвижно и молча, как древняя статуя; Лианэ направился дальше.

«Предположим, – говорил себе разбойник, – что старик – помощник Чуна и что он уже сию минуту спешит сообщить Чуну о моем прибытии? Необходимо принять меры предосторожности». Лианэ вспрыгнул на высокий антаблемент и, пригнувшись, прокрался туда, где расстался с долгожителем.

Старик куда-то брел, опираясь на посох и бормоча себе под нос. Лианэ сбросил на него кусок гранита величиной с голову. Глухой удар, хриплый возглас – и Лианэ пошел своей дорогой.

Обогнув обломок обелиска, он оказался на просторном дворе – на Площади Шорохов. Прямо напротив возвышался обширный чертог, отмеченный покосившейся колонной с большим черным медальоном, изображавшим феникса и двуглавую ящерицу.

Странник Лианэ слился с тенью под стеной и замер, с волчьей бдительностью ожидая любых признаков движения.