Часчи. Тшай. Том I

«И на том спасибо».

Теперь, глядя в сканоскопы, разведчики различали детали пейзажа. Внизу раскинулась широкая равнина или степь, местами сморщенная неглубокими впадинами с редкими пятнами растительности. «Никаких признаков цивилизации, – заметил Ваундер, – по крайней мере по соседству. Дальше – может быть… на горизонте какие-то серые развалины…»

«После нормальной посадки, если бы никто не мешал заниматься ремонтом, мы как-нибудь управились бы. Но без двигателей на пересеченной местности не приземлиться. Лучше тормозить до срыва потока и выброситься в последний момент».

«Верно, – Ваундер кивнул, показал пальцем. – Смотри, похоже на лес. В любом случае, растительность. Для аварии лучше места не найти».

«Падать так падать!»

Спуск ускорился, подробности пейзажа стремительно увеличивались. Впереди показались кудрявые кроны черного, густого, сырого леса.

«Катапульта – считаю до трех!» – сказал Рейт. Он круто задрал нос бота, тормозя воздухом: «Раз… два… пошел!»

Открылись люки над головой, сиденье вышвырнуло Рейта в воздух. Где Ваундер? Ремни зацепились? Ваундер беспомощно болтался, наполовину вывалившись из люка. Раскрылся парашют – Рейта маятником отбросило высоко в сторону. Падая по дуге, он врезался в блестящую черную ветвь. Удар помутил сознание. Рейт качался на стропах застрявшего парашюта. Бот, круша кроны деревьев, шлепнулся в трясину на прогалине. Пол Ваундер висел за бортом на привязных ремнях – вниз головой, без движения.

Шипение, доносившееся из-под бота, стало прерывистым и смолкло. Наступила тишина – только потрескивал горячий металл.

Рейт встрепенулся, пошевелил ногой. Движение отозвалось резкой болью в плечах и груди. Прекратив попытки, он повис, полностью расслабившись.

Земля была далеко внизу – в пятнадцати метрах, не меньше. Солнечный свет казался тусклее и желтее земного: тени отливали янтарным оттенком. Воздух благоухал ароматами незнакомых соков и смол. Рейт висел под глянцевыми черными ветвями с хрупкой черной листвой, сухо и нервно шелестевшей при малейшем дуновении. Через просеку, пробитую в кронах падающим ботом, виднелась трясина, куда наполовину погрузился бот. Ваундер почти касался лбом болотной жижи. «Стоит боту чуть опуститься, и Пол задохнется – если он еще дышит», – подумал Рейт и яростно попытался подтянуться. В руках не было силы. Приподнявшись, он резко отпустил ремни – в плечах тошнотворно хрустело, от боли кружилась голова. Рейт не мог помочь себе – как он поможет Ваундеру? Жив ли еще Ваундер? Уверенности не было: временами казалось, что Ваундер слегка подергивается.

Рейт напряженно наблюдал. Ваундер мало-помалу опускался в болото. В кресле катапульты был аварийный комплект с инструментами и оружием. Но переломы плеча и ключицы не позволяли Рейту дотянуться до пряжки под сиденьем. Отстегнуться вместе с креслом значило бы упасть и разбиться… Выхода не было – невзирая на боль, нужно было открыть кресло, вынуть нож и моток веревки…

Рядом послышался легкий, отчетливый стук дерева по дереву. Рейт бросил заниматься креслом и затих. Под ним тайком, почти беззвучно, пробирались цепочкой люди, вооруженные причудливо длинными рапирами и массивными арбалетами.

Рейт ошеломленно смотрел вниз, подозревая, что у него начались галлюцинации. В космосе достаточно часто – пожалуй, чаще других – встречались более или менее антропоморфические прямоходящие расы. Но человек безошибочно узнаёт человека. По влажной подстилке черного леса шли люди – с суровыми резкими чертами, кожей медового оттенка, соломенными, рыжевато-коричневыми, пепельными шевелюрами и пышными висящими усами. Их странные наряды отличались замысловатостью: шаровары из ржаво-охряной ткани в черную полоску, темно-синие и темно-красные рубахи, кирасы из плетеных металлических лент, короткие черные накидки на плечах. На каждом была шлемовидная шапка из мятой черной кожи с вывернутыми вверх наушниками, украшенная закрепленной на высокой тулье серебряной кокардой величиной с ладонь. Рейт разглядывал их с изумлением. Варвары, бродячая банда головорезов – тем не менее, настоящие люди. Люди на неизвестной планете, удаленной от Земли больше, чем на двести световых лет!

Крадучись и озираясь, бандиты тихо прошли под деревьями и задержались в тени на краю болотца, чтобы рассмотреть бот. Их предводитель, моложе остальных – безусый, еще подросток – вышел на прогалину и внимательно изучил небо. К нему присоединились трое постарше, в шлемах с шаровидными набалдашниками из розового и голубого стекла. Эти тоже принялись тщательно разглядывать небо. Наконец молодой человек подал знак остальным – весь отряд приблизился к боту.

Пол Ваундер приподнял руку в слабой попытке приветствия. Мужчина со стеклянным шаром на шапке вскинул было арбалет, но молодой человек выкрикнул гневный приказ – стрелок раздраженно отвернулся. Один из варваров разрезал парашютные стропы, и Ваундер упал в трясину.

Юноша продолжал распоряжаться – Ваундера подняли и перенесли в сухое место.

Теперь молодой человек решил исследовать разведочный бот. Он решительно взобрался на него и заглянул в открытые люки. Бандиты постарше, с розовыми и голубыми шарами на шапках, отошли в тень под дерево, злобно бормоча сквозь пышные усы и недовольно поглядывая на Ваундера. Один хлопнул себя рукой по тулье шапки – так, как если бы та дернулась или издала неожиданный звук. Очевидно ободренный прикосновением к кокарде, он быстро подкрался к Ваундеру, вытащил рапиру и опустил ее одним сверкнувшим взмахом. К ужасу Рейта, голова Пола Ваундера откатилась от торса – хлынувшая кровь растекалась, впитываясь в черную землю.

Будто почувствовав происходящее за спиной, молодой предводитель обернулся, в ярости закричал, спрыгнул на землю и решительно направился к убийце. Выхватив рапиру, он сделал резкое движение рукой – гибкий конец клинка отсек кокарду с шапки провинившегося. Юноша поднял упавшее украшение, вытащил нож из сапога, с бешенством нанес несколько ударов по мягкому серебру и бросил смятую кокарду к ногам олуха в шапке с набалдашником, сопровождая действия потоком гневных слов. Пристыженный убийца подобрал кокарду и угрюмо отошел в сторону.

Издалека, с горизонта, донесся низкий пульсирующий звук. Варвары ответили тихим нестройным гиканьем – ритуальным или просто выражавшим страх и взаимное порицание – и быстро отступили под прикрытие леса.

В небе появился низко летящий аппарат, сначала зависший над прогалиной, потом начавший опускаться – воздушный паром метров пятнадцать в длину и шесть в ширину, управляемый рулевым в изысканно украшенном бельведере на корме. На витых древках штандартов раскачивались огромные носовые и кормовые фонари, фальшборты окаймляла приземистая балюстрада. Теснясь и толкаясь, через нее перегнулись две дюжины пассажиров, явно рисковавших свалиться на землю.

В молчаливом потрясении Рейт наблюдал за приземлением аппарата рядом с разведочным ботом. Пассажиры вскоре соскочили на землю. Одни из них были людьми – другие людьми не были, хотя разница не сразу бросалась в глаза. Существа нечеловеческой породы (как впоследствии узнал Рейт, синие часчи) передвигались тяжелой поступью на толстых, коротких, негнущихся ногах. Грузные, мощные создания, они, наподобие ящеров-панголинов, блестели чешуей из темно-синих, заостренных в центре пластинок. Загнутые эполеты наружного хитинового скелета, покрывавшего клиновидный торс, врастали в спинной щиток. Череп сужался кверху и увенчивался окостеневшим шипом. Массивный лоб выдавался вперед над глазницами, металлически-матовыми глазками и сложно устроенным носовым отверстием. Часчмены (люди, сопровождавшие часчей) походили на часчей настолько, насколько позволяли селекция, искусственная мимикрия и воспитанное подражание – невысокие, плотные и кривоногие, с плоскими сморщенными лицами без подбородков. На головах часчменов красовались заостренные, нависающие надо лбами муляжи, по-видимому, служившие фальшивыми продолжениями черепов. Их куртки-безрукавки и штаны были обшиты чешуйчатыми блестками.

Часчи и часчмены спешили к разведочному боту, перекликаясь высокими гулкими возгласами, напоминавшими звуки духовых инструментов. Одни забрались на бот и заглядывали внутрь, другие с любопытством окружили тело и голову Пола Ваундера. Останки разведчика подняли и перенесли на воздушный паром.

Из бельведера управления послышался воющий сигнал тревоги. Взглянув на небо, синие часчи и часчмены торопливо переместили паром под деревья – так, чтобы его трудно было заметить сверху. Небольшая прогалина снова опустела.

Прошло несколько минут. Рейт закрыл глаза и думал, что гнетущий кошмар скоро кончится – он проснется в безопасности на борту «Эксплоратора»…

Из состояния лихорадочной летаргии его вывел глухой стук двигателей. С неба спускался еще один летательный аппарат, спроектированный, подобно воздушному парому, без особого внимания к аэродинамике. Бросались в глаза три палубы, центральная ротонда, балконы из черного дерева и меди, завиток на носу, прозрачные смотровые купола, орудийные амбразуры и вертикальный киль-стабилизатор в форме плавника, расписанный золотыми и черными эмблемами. Воздушный корабль завис в положении, позволявшем находившимся на борту хорошо рассмотреть полузатонувший бот. Некоторые пассажиры – высокие, вытянутые, безволосые существа, бледные как пергамент, со строгим аскетическим выражением лиц и томными, элегантными манерами – мало походили на людей. Другие, явно занимавшие подчиненное положение, могли претендовать на человеческое происхождение, но отличались такими же удлиненными конечностями и туловищами, той же изящно-апатичной жестикуляцией. Обе расы носили изощренные костюмы из лент, оборок, шарфов и поясов. Позднее Рейт выяснил, что инопланетян этой породы звали дирдирами, а подчиненных им людей – дирдирменами. Теперь, оглушенный невероятными размерами постигшей его катастрофы, он отнесся к роскошному летающему дворцу дирдиров с бесстрастным удивлением. Ему пришло в голову, однако, что эти бледные эстеты или опередившие их чешуйчатые головастики уничтожили «Эксплоратор» и, по всей видимости, проследили за приземлением бота.

Дирдиры и дирдирмены изучали космический бот с пристальным интересом. Один обратил внимание других на отпечаток, оставленный в трясине паромом часчей. Его открытие тотчас же привело команду в боевую готовность. Лесная сень внезапно озарилась лилово-белыми вспышками лучевых разрядов. Дирдиры и дирдирмены падали в конвульсиях, часчи и часчмены атаковали. Часчи стреляли из ручных лучеметов, часчмены бежали вперед, стараясь зацепить корабль дирдиров абордажными крючьями.

Дирдиры дали залп из ручного оружия, испускавшего фиолетовые вспышки и витые разряды оранжевой плазмы. Часчей и часчменов поглотило лилово-оранжевое пламя. Корабль дирдиров приподнялся – но его не отпускали крючья на тросах, закинутые противником. Дирдиры рубили тросы ножами, жгли лучеметами. Корабль наконец высвободился, что пробудило в стане часчей духовой оркестр разочарованных восклицаний.

Взлетев метров на тридцать над болотом, дирдиры развернули крупные плазменно-лучевые орудия к лесу и выжгли несколько дымящихся просек, не уничтожив, однако, спрятанный паром часчей. Те, в свою очередь, наводили тяжелые мортиры парома на аппарат дирдиров. Первый снаряд часчей не попал в цель, второй ударил в днище. Развернувшись и накренившись, корабль совершил неожиданный гигантский прыжок далеко вверх, в бездну неба, порхая, ныряя и дергаясь из стороны в сторону, как изувеченное насекомое, сперва перевернувшись вверх дном, потом снова килем вниз. Дирдиров и дирдирменов стряхивало с палуб черными точками, медленно падавшими на фоне синевато-серого неба. Спустившись в крутом вираже на юг и метнувшись на восток, подбитый аппарат скрылся за лесом.

Часчи и часчмены выходили из укрытий, провожая взглядами врагов. Их паром выскользнул из-под деревьев и повис над разведочным ботом. Опустили стропы, бот подняли из трясины. Часчи и часчмены забрались на палубу. Воздушный паром, чуть накренившись, поднялся выше и проследовал на северо-запад – под ним раскачивался на тросах космический бот.

Тянулось время. Рейт висел на привязных ремнях почти в беспамятстве. Солнце зашло за кроны деревьев, лес обволакивали сумерки.

Снова появились варвары – вышли на прогалину и беспорядочно обыскали ее. Поглядев на небо, они повернули вспять.

Рейт позвал хриплым голосом. Бойцы выхватили арбалеты, но молодой предводитель обуздал их яростным жестом и отдал распоряжения. Двое залезли на дерево и разрезали стропы парашюта, оставив сиденье катапульты с аварийным комплектом Рейта качаться на ветвях.

Рейта не слишком осторожно спустили на землю – кости в плече захрустели, и он перестал понимать, что происходит. Над ним маячили силуэты, говорившие на языке с грубыми согласными и открытыми, продленными гласными. Его подняли, уложили на носилки. Он чувствовал сотрясения – носилки покачивались при ходьбе, – потом заснул или потерял сознание.

Глава 2

Рейт очнулся, увидел мерцающее пламя костра, услышал ропот голосов. Над ним нависла черная тень. С обеих сторон тени открывалось небо, полное незнакомых звезд. Кошмар стал реальностью. Поочередно восстанавливая в сознании аспекты бытия и ощущения, Рейт пришел в себя и смог оценить свое состояние. Он лежал на подстилке из плетеного тростника. От подстилки исходил кисловатый запах – полурастительный, получеловеческий. С него сняли рубашку, плечи заключили в обвязанные лозой лубки, поддерживающие сломанные кости. Преодолевая боль, Рейт поднял голову и осмотрелся. Его поместили под открытым со всех сторон навесом – полотнищем, натянутым на металлические стойки. «Еще парадокс», – подумал Рейт. Металлические стойки свидетельствовали о достаточно высоком уровне технологии, а оружие и манеры окружавших его людей были безусловно варварскими. Рейт попытался повернуться в сторону костра, но усилие разбудило острую боль – он опустился на подстилку.

Лагерь разбили на открытой местности, лес остался позади – в небе блестели россыпи звезд. Рейт подумал о сиденье катапульты, об аварийном комплекте – и с сожалением вспомнил, что они остались висеть на дереве. Ему предстояло полагаться только на себя, на врожденные способности, в какой-то мере дополнявшиеся подготовкой, обязательной для разведчика. Некоторые стороны этой подготовки он считал излишками педантизма. Ему пришлось усвоить огромное количество упрощенной научной информации, принципы лингвистики, теорию связи и навыки астронавигации, пройти курсы космической и энергетической техники, биометрии, метеорологии, геологии и токсикологии. Такова была лишь теоретическая часть. Его обучали также всевозможным практическим методам выживания – обращению с оружием, способам нападения и обороны, поиску пропитания в аварийной ситуации, оснащению парусного такелажа и блочных подъемных механизмов, механике космических двигателей, ремонту и импровизированной сборке электроники. Если его не убьют сразу, как убили Ваундера, он мог бы выжить – но зачем? Вероятность возвращения на Землю, несомненно, была пренебрежимо мала, в связи с чем интерес к незнакомой планете не мог служить достаточным побуждением к действию.

На его лицо упала тень – Рейт узнал молодого человека, сохранившего ему жизнь. Минуту-другую юноша разглядывал Рейта из темноты, потом опустился на колени и протянул миску с кашей из крупного зерна.

«Премного благодарен, – сказал Рейт, – но, кажется, я не могу есть. Мешают лубки».

Молодой человек наклонился вперед и что-то сухо произнес. Рейт заметил на его лице строгое, напряженное выражение, странное для подростка едва ли старше шестнадцати лет.

Совершив чрезвычайное усилие, Рейт приподнялся на локте и взял миску с кашей. Юноша поднялся и отошел на два шага, наблюдая за попытками Рейта накормить себя, потом повернулся и неприветливо кого-то окликнул. Подбежала маленькая девочка, поклонилась, взяла миску и стала серьезно, сосредоточенно кормить Рейта.

Юноша, явно заинтригованный Рейтом, продолжал наблюдение. Рейт был озадачен не меньше. Мужчины и женщины – в мире, удаленном на двести двенадцать световых лет? Параллельная эволюция? Невероятно! Ложка за ложкой каша перемещалась к нему в рот. На девочке лет восьми была оборванная, не слишком чистая одежда, напоминавшая пижаму. К молодому человеку подошли пятеро соплеменников. Воины вполголоса обменивались рычащими фразами. Юноша их игнорировал.

Миска опустела. Девочка поднесла ко рту Рейта кувшин со скисшим пивом. Рейт стал пить, потому что от него этого ожидали, хотя от едкого пойла сводило скулы. «Спасибо», – сказал он девочке. Та ответила боязливой улыбкой и поспешно удалилась.

Рейт снова лег на подстилку. Юноша обратился к нему резко, бесцеремонно – по-видимому, с вопросом.

«К сожалению, не понимаю, – ответил Рейт, – но пусть это тебя не раздражает: в моем положении пригодится любая помощь».

Юноша замолчал и скоро ушел. Рейт пытался уснуть, лежа на подстилке. Мерцание костра тускнело, лагерь понемногу затихал.

Издалека донесся едва слышный, то ли воющий, то ли дрожащий крик. На него отозвался другой такой же, еще один, и еще – ночь огласилась тоскливой, монотонной перекличкой сотен похожих голосов. Еще раз приподнявшись, Рейт заметил, что на востоке взошли две луны примерно одинакового диаметра – одна розовая, другая бледно-голубая.

Унылое многоголосие наконец оборвалось, и в лагере наступило молчание. Глаза Рейта стали слипаться – он заснул.

Утром Рейт смог лучше познакомиться со стойбищем. Лагерь разбили в болотистой низине между двумя пологими возвышенностями – длинная гряда таких же холмов уходила к востоку. По каким-то причинам, не очевидным для Рейта, племя решило временно остановиться именно здесь. Ежедневно с утра четверо молодых людей в бурых плащах садились на небольшие электрические мотоциклы и разъезжались по степи в разных направлениях. Вечером они возвращались и подробно отчитывались перед Тразом Онмале, юношей-вождем. Каждое утро запускали огромный воздушный змей, поднимавший в воздух мальчика восьми-девяти лет, выполнявшего, по-видимому, обязанности дозорного. К концу второй половины дня ветер, как правило, стихал, и воздушный змей удавалось более или менее плавно спустить на землю. Мальчик обычно отделывался легким ушибом, хотя мужчины, наматывавшие тросы, казались больше озабоченными сохранностью змея – четырехэтажной конструкции из черной пленки, натянутой на деревянные рейки.

На рассвете из-за холма с восточной стороны неизменно раздавался ужасный визг, продолжавшийся полчаса. Рейт вскоре выяснил, что шум этот исходил от стада многоногих животных, служивших племени источником мяса. Выполнявшая функции мясника женщина двухметрового роста, с соответствующей мускулатурой, каждое утро отправлялась к стаду с ножом и топором, чтобы отрубить три-четыре ноги, удовлетворявшие ежедневные потребности племени. Иногда она вырубала мясо из спинной части животного или вырезала куски внутреннего органа через рану, оставшуюся после удаления ноги. Скотина не слишком протестовала против ампутации конечностей, скоро отраставших заново, но громко выражала недовольство, когда резали другие части тела.