Зов странствий. Лурулу

Официант принял заказ. Мирон поглядывал на парочку, сидевшую у перил – их легкий обед уже подходил к концу.

«А теперь рассказывай! – приказала леди Эстер. – Мое терпение истощилось. Что ты узнал об экспедиции Онтвиллов?»

«Хорошо. Я зашел в ботаническую библиотеку и просмотрел их записи. Мне удалось найти предложение профессора Онтвилла о финансировании его последней экспедиции, содержавшее расписание выполнения работ и подробное описание маршрута. Кроме того, я просмотрел отчет об обстоятельствах, в которых он погиб. Действительно, профессор был убит десятикилограммовым стручком железного дерева – стручок упал с тридцатиметровой высоты и размозжил ему череп».

Мирон продолжал поглядывать на террасу. Теперь интересовавшие его мужчина и женщина пили чай, все еще погруженные в беседу. Мужчина сидел спиной к Мирону и леди Эстер, лица его не было видно. Молодая женщина выглядела немногим старше Мирона. Она носила темно-серую блузу, застегнутую почти до шеи, и брюки из мягкой светло-розовой ткани, плотно облегавшие ее стройные ноги. Красивые, длинные рыжевато-каштановые волосы выгодно оттеняли деликатные черты ее лица. Она сидела, расслабившись в томной позе под яркими солнечными лучами, полуприкрыв глаза темными ресницами и растянув губы в непроизвольной улыбке – так, словно все в этой жизни делало ее счастливой и казалось ей забавным. Мужчина наклонился к ней, взял ее за руки и сделал какое-то серьезное замечание. Откинув голову назад, женщина рассмеялась – очевидно, теперь мир представлялся ей забавнее, чем когда-либо.

«Продолжай, Мирон! – потребовала леди Эстер. – Не затягивай рассказ, чтобы произвести драматический эффект».

«Как вам будет угодно. Профессор Онтвилл погиб на планете Нахариус в системе GGP 922 сектора Девы. Судя по всему, госпожа Бетка Онтвилл проходила курс омоложения в местной клинике на этой планете».

«Хммф! Этих сведений может быть достаточно. На что ты все время заглядываешься?», – леди Эстер обернулась через плечо, следуя направлению взгляда Мирона. Мужчина за столом напротив поднял руку женщины к губам и нежно поцеловал ее пальцы. Наклонив голову, женщина тихо произнесла несколько слов. Мужчина вздохнул и посмотрел на часы – по-видимому, им пора было уходить. Мужчина шутливо зарычал и слегка укусил подругу за запястье, как раздраженная собака. Женщина рассмеялась, отдернула руку и сделала вид, что собирается запустить ему в лицо скомканной салфеткой. Он снова схватил ее за руку и притворился, что грызет костяшки ее пальцев. Женщина вскочила на ноги, уронив салфетку на стол – игра закончилась. Глубоко вздохнув, мужчина тоже встал, и любовники стали осторожно пробираться между столиками к выходу. Теперь можно было хорошо рассмотреть лицо мужчины – самодовольно-благодушное, с аккуратно подстриженными щетинистыми усиками: лицо Донси Труза.

Леди Эстер издала нечленораздельный звук – то ли ахнула, то ли крякнула. У нее отвисла челюсть. Она хотела позвать Донси, но не смогла. Слова, застрявшие в горле, душили ее.

Тем временем Труз и его спутница покинули террасу.

Наконец леди Эстер обрела дар речи: «Это Донси! Догони, верни его!»

Мирон покачал головой: «Это было бы нетактично. Донси и его подруга заняты личными делами».

«Нет-нет, догони его! – хрипела старуха. – Узнай, как зовут эту женщину!»

«В расспросах нет необходимости, – возразил Мирон. – Ее зовут Вита Палас – по меньшей мере под этим именем она выступает в кабаре. В кабаре клуба „Кит-Кэт“. Того самого, что на площади Флуари. Именно там Донси с ней познакомился, когда она исполняла канкан в комической бурлеске „Капитан Сукин Сын и Королева Пиратов“. Надо полагать, навыки капитана космической яхты Донси приобрел в этом варьете».

Леди Эстер уставилась на Мирона горящими черными глазами: «Вот зачем ты меня сюда привел! И как давно ты узнал об этой интрижке?»

Мирон задумался: «Предпочел бы, чтобы вы нашли другое объяснение моим действиям».

«И какое же?»

«Так как Донси и его подруга приходят в этот ресторан практически ежедневно, я допустил, что вам придутся по вкусу кулинарные шедевры Замского».

«Да уж, я получила редкое удовольствие! – яростно отозвалась леди Эстер. – Пойдем отсюда, не задерживайся».

«Подождите! Я еще даже не попробовал судачков под шубой. Кроме того, я заказал на десерт ромовую бабу, для вас и для себя».

«Забудь про судачков! К дьяволу ромовую бабу! Сегодня вечером Донси приведет свою команду ко мне в усадьбу. Я хочу, чтобы ты был под рукой – на тот случай, если он попробует притворяться невинным простачком. Никогда еще никто не злоупотреблял моим доверием так подло, как этот прохвост! Предатель, чудовище!»

8

Не солоно хлебавши в ресторане, Мирон и леди Эстер решили поужинать пораньше – в алькове у высокого окна, откуда открывалась далекая перспектива до западного горизонта, где заходящее солнце озаряло низкую гряду облаков десятками мрачноватых оттенков – в том числе переливчатых зеленых и голубых, характерных для Вермейзена и приводивших метеорологов в замешательство своей необъяснимостью.

Молодой человек и его двоюродная бабка ели молча. Леди Эстер попробовала персик и раздраженно играла вилкой с сарделькой, приправленной трюфелями. Мирон подкреплялся более существенно, поглощая жаркое-ассорти и ризотто с кедровыми орешками и шафраном.

Отказавшись от десерта, леди Эстер сидела, сжимая пальцами обеих рук чашку с чаем, тогда как Мирон невозмутимо приступил к уничтожению абрикосового пирожного. Небо темнело за окном; ближе к зениту уже сверкало яркое созвездие, получившее на Вермейзене прозвище «Единорога».

Леди Эстер бросила салфетку на стол: «Пойдем! Через десять минут заявится команда „Глодвина“ под предводительством прохиндея Труза».

Но она не спешила вставать: «Мне нечего стыдиться. Труз умеет себя подать и выдвигает убедительные доводы. Конечно, он всему найдет объяснение и будет исключительно красноречив в своем раскаянии. Но теперь я вижу его насквозь: Донси – беззастенчивый позер, не говоря уже о его смехотворных усиках! И все же, что мне остается? Если он искренне извинится и осознает свою вину, как я могу его не простить? Увы, я наивна, как школьница, и никогда не умела твердо отказывать ухажерам. Что ж, посмотрим! Боюсь, что не смогу сдержать сочувствие, если он честно и смущенно признается в обмане. Обвинять легко – но еще легче прощать. В глубине души я – бескорыстная женщина, щедрая и неспособная не проявить отзывчивость. Какой позор, однако! Как он посмел уделить даже толику внимания этой пустоголовой потаскухе, когда он мог пользоваться всеми преимуществами духовной близости со мной, Эстер Ладжой! Это просто не поддается пониманию!»

Физиономия Мирона выражала сомнение. Он начал было говорить, но осекся.

Несмотря на отчаяние и раздражение, леди Эстер не потеряла привычную наблюдательность: «Ты хотел что-то сказать, Мирон? Было бы любопытно узнать, что ты думаешь».

Подняв брови, Мирон взглянул на потолок: «Я всего лишь хотел заметить, что ваши инстинкты помогут вам распутать этот клубок эмоций».

«Вот еще! – пробормотала леди Эстер. – Твои расплывчатые наблюдения никогда не утешают». Она поднялась на ноги: «Будь так любезен, подожди их в гостиной. Мне нужно освежиться, я скоро к тебе присоединюсь». Она помолчала: «Донси и команда яхты прибудут с минуту на минуту. Попроси Генри подать им выпивку по вкусу. Мне нужно успокоиться».

Мирон задумчиво направился в гостиную. Налив себе стаканчик лучшего коньяка «Фругола», он встал у пылающего камина.

Через пять минут в дверном проеме появился дворецкий Генри. Он церемонно произнес, лишь некоторой гнусавостью тона подчеркивая свое отвращение к происходящему: «Господин Труз прибыл с компанией друзей. Он утверждает, что их ожидают».

«Что поделаешь? Проведите их сюда и дайте им что-нибудь выпить – из обычного набора, разумеется».

«Разумеется, господин Тэйни».

Донси зашел в гостиную; за ним последовали шесть человек – все в типичной одежде астронавтов, неизменной во всех концах Ойкумены. Донси, однако, облачился в униформу, подобную тем, какие любили носить офицеры роскошных пассажирских пакетботов, и состоявшую из темно-синего пиджака с нашивками и блестящими бронзовыми пуговицами, серых выглаженных брюк и мягкой белой фуражки. Посмотрев по сторонам, Донси спросил: «Где же леди Эстер?»

«Она скоро придет. Не хотите ли выпить? Генри приготовит вам напитки по вкусу».

Дворецкий выполнил указания гостей. Донси обратился к Мирону: «Вот наша команда – отличные специалисты. Здесь у нас первый помощник капитана, с ним повар и старший стюард – а также пара техников и помощники стюарда. Вполне достаточно для „Глодвина“, насколько я понимаю».

Мирон вежливо поздоровался с присутствующими и сказал: «Леди Эстер потребует, чтобы вы представили свои рекомендации. Надеюсь, вы взяли их с собой?»

Донси Труз резко вмешался: «Не беспокойся – я обо всем позаботился».

Мирон усмехнулся – прищурившись, Донси бросил на него пронзительный взгляд, но не успел ничего сказать: Мирон уже отвернулся, чтобы налить себе еще коньяку.

Прошло несколько минут. Наконец показалась леди Эстер. Она переоделась в темно-красную блузу с короткими рукавами поверх развевающегося длинного платья в желтую, красную и черную полоску, а шевелюра ее была повязана темно-красной широкой лентой.

Донси шагнул ей навстречу и галантно приподнял фуражку: «А, моя дражайшая леди! Вы наконец почтили нас своим вниманием – и, должен сказать, вы сногсшибательно выглядите в этом чудесном платье!»

Леди Эстер стояла неподвижно, как столб, переводя взгляд с лица на лицо. Она покосилась и на Мирона – тот скорчил смущенную гримасу.

Донси продолжал: «Вот наша команда. Все – специалисты высшей квалификации. Позвольте представить вам помощника капитана Этвина и главного механика Фёрта. Алоис де Грасси – наш повар, а с ним – Вита Палас, она будет выполнять обязанности стюарда. Далее…»

Леди Эстер проговорила низким густым голосом, полным готовых взорваться эмоций: «Донси, не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства. Ты – отвратительное насекомое, прячущееся от солнечного света под заплесневелым камнем. Ты пытаешься протащить свою шлюху на борт моей космической яхты – у меня под носом! Это невероятное оскорбление – меня разбирает смех и в то же время тошнит! Твоя низость безгранична – даже воздух в моей гостиной наполнился вонью твоей разлагающейся душонки!»

Донси притворился ошарашенным: «Не понимаю, какое…»

«Молчать!» – рявкнула леди Эстер. Повернувшись на каблуках, она смерила взглядом с головы до ног Виту Палас, с безукоризненной скромностью одевшуюся в серую юбку, бежевую блузу, полуботинки и небольшую белую шапочку, под которой она уложила заплетенные косой тонкие светло-коричневые волосы. «Змея подколодная! – ласково сказала ей леди Эстер. – С нравственными представлениями бродячей кошки. Возможно, ты не проститутка – но кто и как подтвердит, что это не так?»

«Постойте-ка, постойте! – взорвалась Вита Палас. – С чего это вы взялись меня поносить? Взгляните на себя – трухлявое чучело, выкрашенное охрой! Знаю я вас, набитых деньгами старых нимфоманок! Дребезжащий скелет, пропитанный желчью и завернутый в морщинистый пергамент! Твои-то нравственные представления давно смыло в канализацию – окружила себя танцующими альфонсами да сутенерами и вообразила невесть что! Не смей меня оскорблять, а не то сорву парик с лысины и заявлю во всеуслышание, что я на самом деле про тебя думаю! Ох, тебе это не понравится – весь твой кривой длинный клюв посинеет!»

Леди Эстер повернулась к дворецкому: «Генри, выдворите Донси и эту потаскуху из моего дома! Если они попробуют сопротивляться, подозреваю, что Мирон с удовольствием надает им по шее. Не правда ли, Мирон?»

«Думаю, они сами уберутся подобру-поздорову, – примирительно отозвался Мирон. – Кстати, не забудьте выгнать двух помощников стюарда – это комические танцоры из клуба „Кит-Кэт“».