Космическая опера

«Нет, Роджер, ты же знаешь – из этого ничего не получится».

«Тогда – назло всем и всему! – ты полетишь со мной, даже если мне придется протащить тебя зайцем!»

«О, Роджер! Ты не посмеешь!»

«Еще как посмею! Я – самый дерзкий нарушитель инструкций богатых старых дур в населенной гуманоидами части Вселенной! И если ты мне не веришь, я сейчас же завалюсь к тебе на квартиру и заставлю тебя поверить!»

«Я тебе верю, Роджер – но что с нами за это сделают?»

«За что?»

«За то, что ты протащишь меня зайцем на корабль».

Роджер колебался: «Ты не шутишь?»

«Нет».

Роджер глубоко вздохнул: «Хорошо, так тому и быть».

5

«Феб» уже два часа находился в космосе. Певцы и оркестранты сгрудились на обзорной палубе, довольно-таки тоскливо глядя на уменьшающуюся Землю. Леди Изабель оставалась у себя в каюте – ходили слухи, что она страдала от космической болезни; справедливость этих слухов подтверждалась частыми посещениями ее каюты корабельным врачом, доктором Шандом.

Адольф Гондар – отныне капитан Гондар – проводил время в рубке управления вместе с Логаном де Апплингом, представительным молодым астронавигатором. Роджера Вула видели в нескольких различных отсеках корабля. Его бледность и чрезвычайную нервозность объясняли приступом космической болезни. Бернард Бикель расхаживал туда-сюда, отвечая на вопросы, успокаивая исполнителей, охваченных тревогой, и в целом поддерживая боевой дух театральной труппы, тогда как сэр Генри Риксон инспектировал оркестровые инструменты; он опасался, что вибрация корабля на взлете могла нанести им ущерб – особенно двум концертным роялям.

Через некоторое время объявили о том, что в салоне впервые подают ленч – само собой, блюда предлагались без церемоний, в товарищеской обстановке, так как салон корабля напоминал не более чем кафетерий скромных размеров. Заметив, что Роджер уже второй раз загружает поднос закусками, буфетчик весело воскликнул: «Вот у кого здоровый аппетит! Того и гляди, поправится!»

Роджер покраснел. «Я проголодался», – торопливо обронил он и скрылся с подносом в руках.

«Обидчивый парень! – заметил буфетчик, обращаясь к ударнику, Джорджу Джеймсону. – Надеюсь, на борту немного таких недотрог».

«Это племянник леди Изабель, – отозвался Джеймсон. – Он у нее постоянно на поводу – неудивительно, что его все раздражает»

«Не пойму, как в нем помещается вся эта жратва, – почесал в затылке буфетчик. – Он не выглядит обжорой».

Когда наступило время ужинать, прожорливость Роджера снова не прошла незаметной. «Смотри-ка! – удивился официант. – Этот тип то и дело выносит поднос из зала! Он что, устроил себе где-нибудь склад провианта?»

В следующий раз Роджер проявлял осторожность, но буфетчик скоро заметил, что он складывает закуски в припрятанный мешочек.

Через два часа подобострастный официант сообщил Роджеру, что с ним желает немедленно поговорить леди Изабель.

Тяжелыми шагами Роджер направился в каюту тетки. Ее строгое лицо приобрело оттенок овсяной каши в связи с приступом космической болезни. «Садись, Роджер! – сказала она. – Мне нужно тебе сказать несколько вещей. Прежде всего позволь заметить, что из всех человеческих недостатков самым презренным я считаю неблагодарность. Я достаточно ясно выражаюсь?»

«Если понимать ваши слова как обобщенную формулировку – да, достаточно ясно».

«В частности, я имею в виду присутствие твоей так называемой „невесты“ на борту корабля». Леди Изабель предупреждающе подняла руку: «Не прерывай меня! В прошлом я проявляла к тебе расположение и собиралась оставить тебе в наследство существенную долю состояния. Последние известия о твоем поведении, однако, заставили меня изменить свои намерения. Больше мне нечего сказать – кроме того, что в ближайшем порту, где мы остановимся, на планете системы Сириуса, эта женщина будет удалена с корабля».

«Тетушка Изабель! – в отчаянии воскликнул Роджер. – Все совсем не так, как вы себе представляете! Позвольте мне объяснить!»

«Факты говорят сами за себя. Капитан Гондар уже задержал твою любовницу, и, насколько я понимаю, устроил для нее нечто вроде тюремной камеры в одном из грузовых отсеков. Тебе повезло, что он еще не арестовал тебя самого. А теперь оставь меня! К своему стыду, вдобавок к омерзительной космической болезни, я должна еще выносить бесстыдные выходки племянника!»

«Позвольте сделать одно последнее замечание, – холодно произнес Роджер. – Мэдок – не моя любовница. Она – моя невеста. Несмотря на то, что я прилагал все усилия, чтобы сделать ее своей любовницей. Но она наотрез отказывается позволить мне нечто большее, чем поцелуй в щеку, до тех пор, пока мы не поженимся – надеюсь, это произойдет достаточно скоро. Если вам так приспичило, можете высадить нас обоих на планете Сириуса, но избавьте меня от ханжеских нравоучений. Я слышал о ваших похождениях в те времена, когда вы были на пятьдесят лет моложе; по сравнению с ними то, что мисс Розвин удалось проникнуть зайцем на борт корабля – сущий пустяк!»

«Пошел вон, наглый щенок!» – закричала леди Изабель гортанным хриплым голосом, свидетельствовавшим о чрезвычайном накале чувств.

Роджер вышел из каюты. Опустив голову, он брел по коридору. Изгнан! Лишен наследства! Опозорен! Он вздохнул. Какая разница? Нежная привязанность со стороны Мэдок Розвин служила достаточным возмещением. Роджер направился в рубку, чтобы поговорить с капитаном Гондаром, и, к своему удивлению, обнаружил там Мэдок Розвин, тихонько сидевшую на скамье. Когда Роджер вошел, она подняла голову, но тут же опустила ее. Она выглядела такой беспомощной, отчаявшейся и растерянной, что Роджер едва удержался от того, чтобы сразу броситься к ней и утешить ее. Но он повернулся к Гондару – в темной униформе капитан казался задумчивее и мрачнее, чем когда-либо.

«Насколько я понимаю, моя тетка поручила вам задержать мисс Розвин?» – спросил Роджер.

«Так точно, господин Вул».

«Не позволите ли вы мне обменяться с ней несколькими словами наедине?»

Ответ капитана вызвал у Роджера некоторое недоумение: «Разве вы еще не достаточно нашкодили?» Удлиненное худощавое лицо капитана исказилось гневным напряжением. Но затем Гондар пожал плечами: «Если мисс Розвин пожелает с вами говорить, у меня, разумеется, не будет никаких возражений».

Мэдок Розвин смотрела на капитана со странным выражением, приводившим Роджера в замешательство – она словно умоляла его о чем-то. Капитан Гондар резко отвернулся и отошел в сторону. Мэдок встала и последовала за Роджером в коридор. Он попытался взять ее за руки, но она отшатнулась: «Будьте добры, господин Вул – скажите все, что вы хотите сказать, после чего…»

«Дорогая моя! – развел руками Роджер. – Что случилось?»

«Что случилось? – девушка горько рассмеялась. – Из-за вас я попала в беду! Ваши клеветнические измышления… удивительно, что от моей репутации еще что-то осталось!»

«Ничего не понимаю! – проблеял Роджер. – Я просто-напросто…»

«Вы просто-напросто устроили мне подлую западню, со мной еще никто никогда так не обращался! Хорошо, что теперь я знаю, на что вы способны – вам не удастся меня снова обмануть и сделать еще что-нибудь похуже! А теперь уходите, и никогда больше со мной не говорите! По меньшей мере, капитан Гондар позаботился о том, чтобы я могла спать в безопасности и не умерла с голоду!»