Имя всего Сущего

– Я ее убила. – И добавила: – Честно говоря, мне очень помогли.

– Итак… Давай посмотрим, правильно ли я понял. Вы заманили меня сюда с помощью комбинации подкупа и логики. Существует некий гипотетический дракон – Мориос, – и, по твоим словам, он готов в любую минуту уничтожить Атрин. И есть Эйан’аррик – совсем гипотетический дракон, – который преследует тебя. Потому что ты была достаточно груба для того, чтобы убить ее два дня назад. – Кирин придвинул к себе миску и ложку. – Нет смысла беспокоиться о вашей первой проблеме, пока вы не разберетесь со второй. Я ничего не пропустил?

Джанель нахмурилась, глядя на него:

– Нет.

– Тогда ответь мне вот что. Если этот дракон – Мориос – направляется к столице Джората, почему ты не обосновалась в Атрине и не попросила Хранителя Врат отправить меня туда? Мы бы уже были на месте. Когда я прибыл, я не видел Хранителя, дежурившего по эту сторону Врат. Так что, если только у вашего Привратника не выходной и он не пьет в баре, мы не сможем открыть отсюда ворота. Зачем заручаться моей помощью здесь – даже если я и соглашусь, – если для того, чтобы добраться до Атрина, потребуется два месяца? Что останется от города к тому моменту, как мы туда прибудем?[13 - Ничего. Вообще ничего не останется.]

Джанель и Коун снова обменялись взглядами.

– Так. Прекращайте это, – сказал Кирин. – Если ты думаешь, что я во что-то не поверю или не смогу что-то принять, просто расскажи мне обо всем. Я через многое прошел и многое повидал. Я мастер принимать невозможное.

– То, как трясутся твои руки, говорит об обратном, – возразила Джанель.

– Это нормальная реакция на нападение дракона!

Коун откашлялся:

– Иногда конкретные действия выглядят очень плохо, если мы не знаем контекста, который поможет интерпретировать их. Для примера, если бы кто-нибудь сказал мне, что вы убили императора Санда…

– Просто для примера? – прищурился Кирин. – Я гипотетически убил императора?

– Дай ему договорить, – сказала Джанель.

– Да, спасибо. Как я уже говорил, я был бы расстроен. Но только потому, что я не знал бы контекста. На самом деле Гадрит Кривой, используя Кандальный Камень, завладел телом Санда. Вы не убивали императора, потому что он уже был мертв. Видите? Если выболтать определенные факты – ну, без правильного контекста, – слушатель может прийти к неправильному выводу.

Кирин уставился на него:

– Откуда у вас столько информации обо мне?

Их точность была слишком удручающей.

Кирин покосился на руки мужчины: никаких перстней-печаток с рубином. Если Коун и принадлежал к Людям Грифона, тайному обществу покойного императора, свою преданность он открыто не демонстрировал.

Коун прочистил горло:

– И это тоже одна из тех ситуаций, когда важен контекст. – Он повернулся к Джанель: – Нам нужно многое объяснить.

– Именно, – согласился Кирин. – И, к вашему счастью, я никуда не спешу.

Джанель нахмурилась:

– Мы должны сконцентрироваться на Атрине, Коун. Мориос может проснуться в любой момент. И когда он сделает это, Атрин будет беззащитен.

– Хотите, чтобы я проверил? – спросил Коун. – Извините. Разумеется, хотите. – Он вытащил из-под одежды камень размером с яйцо. Коричневый агат шел слоями, словно превращаясь к середине в какой-то более драгоценный камень, и в центре его, казалось, горело пламя.

Уртанриэль мысленно закричала.

– Это… – Кирин замолчал и облизнул губы. – Это Краеугольный Камень, верно?

– Сердце мира, – сказал Коун. – Один из восьми божественных артефактов. Каждый Краеугольный Камень обладает уникальными способностями, которые может использовать его владелец…

– Я знаю, что такое Краеугольный Камень. Я уничтожил один такой пару дней назад,

И освободил всех демонов в мире.

– Верно. Кандальный Камень. – Коун заерзал. – Одну минуту. – Жрец не сделал ничего особенного или эффектного. Он просто уставился на камень, словно любуясь его красотой, а через несколько секунд моргнул и спрятал камень обратно под мантию. – Он еще не напал, – сказал Коун.

– Но скоро это сделает. И мы должны быть там, когда он… – Она оглянулась на Кирина, успев заметить, как тот закатил глаза. – Ты нам не веришь.

– Я все еще не услышал, почему мы не в Атрине.

– У нас есть на то причины.

– Какие же?

– Мои собственные, – прищурилась она.

Но Кирин не собирался ее успокаивать:

– Ты не хочешь поделиться со мной информацией и ждешь, что я помогу? Зачем мне это?

Джанель перегнулась через стол:

– Потому что мужчина, с которым я столкнулась два дня назад, не был избалованным ребенком. Потому что он без колебаний помог мне, рискуя при этом оказаться в ловушке Загробного Мира. Потому что я думала, что человек, способный рискнуть своей душой, чтобы спасти кого-то, кого он никогда раньше не встречал… – Ее губы скривились. – Я думала, что такой человек рискнет своей жизнью, чтобы спасти двести пятьдесят тысяч других людей, которых он тоже никогда не встречал ранее. По-видимому, я ошиблась. – Она резко встала.

Казалось, брату Коуну захотелось стать как можно более незаметным.

Кирин схватил Джанель за запястье. Судя по уничтожающему взгляду, которым она его одарила, он был близок к тому, чтоб потерять руку, а следом и жизнь.

– Извини. – Он уставился в ее глаза: красные с проблесками оранжевого и желтого – не такие, как у Дома Де Тал. – Я перегнул палку. Но, пожалуйста, пойми, ты просишь слишком многого. Ты ждешь, что я слепо поверю твоей истории. Любой бы отнесся к этому скептически. Дай мне какую-нибудь зацепку!

Джанель окинула его долгим взглядом и лишь потом села.

– Я не могу вернуться в Атрин из-за моего статуса в глазах правителя Джората. Как только герцог Ксун узнает, что я не умерла, меня немедленно казнят. Я могу прибыть в Атрин только в том случае, если город будет слишком занят другими проблемами, чтобы обратить на это внимание. Например, он будет занят Мориосом[14 - Забавно, что она не спешила объяснить, как ей выгодно победить Мориоса.].

Кирин уставился на нее:

– Почему герцог Ксун хочет твоей смерти?

– Это довольно долгая история.

– У нас есть время, – сказал Кирин. – Я имею в виду… – Он указал в сторону входной двери: – Мы все равно никуда не пойдем, пока ледяная королева не устанет от этой игры. Или пока мы не убьем ее.

Брат Коун оживился:

– Это замечательная идея!