Книжный магазинчик у озера

Зои была ошеломлена.

– А разве… разве их отец не хочет поговорить со мной?

– Он мне доверяет, – тяжело вздохнула миссис Макглон.

– Конечно, – поспешила согласиться Зои. – Конечно.

И все было решено.

Зои вполне могла ненавидеть своего домохозяина, который постоянно поднимал шум насчет квартплаты и которого она теперь покидала, но когда он окинул взглядом жуткую комнатушку, мельком отметив постоянно растущие пятна сырости, и после этого, к изумлению Зои, протянул ей обратно деньги, она испытала такую благодарность, что готова была расцеловать владельца.

Все произошло как-то уж слишком быстро. Суриндер просто… просто очаровала ее. Она отмахнулась от всех возражений Зои и от всех ее тревог с не допускающей возражений логикой, заявив, что вряд ли Зои может остаться там, где она сейчас. А в Шотландии ее ждет большой дом, немного работы по присмотру за детьми, немножко работы в книжном фургоне, так, чуть-чуть того, капелька этого, а основную часть времени она будет свободна, и к тому же в Шотландии легко устроиться на работу в детский сад. Что тут можно было возразить?

Да и оставался ли у Зои выбор? Джез снова пропал, судя по его «Инстаграму», он умчался на Ибицу, вел там концерты от случая к случаю. Зои не знала, платят ему за это или нет, но подозревала, что не платят, – Джез выставлял свои фотографии на фоне то ли восходов, то ли заходов солнца, в разнообразных нелепых шляпах и в окружении молодых женщин.

Возвращенной квартплаты оказалось достаточно, чтобы купить билеты на север – для семнадцатичасового путешествия, которого Зои совсем не жаждала, – да еще хватило и на новые вещи для Хари, потому что – о радость! – в отделе одежды в супермаркете устроили распродажу, и Зои ухватила парочку свитеров и дешевенькую куртку. Но что их ждало в Шотландии, никто не знал. Там холодно, и там живет лох-несское чудовище, – наверное, как раз в том месте, куда они отправляются. Каждый раз, когда кто-нибудь спрашивал о лох-несском чудище, глаза Хари становились огромными и круглыми и он прятался под кровать, так что Зои попросила друзей не упоминать об этом монстре, но это никого не остановило. Зои на самом деле не хотела никому говорить, что если она не уедет, то ее в любом случае через шесть недель выселят. Просто не могла обо всем этом думать.

Она справится. Она будет просто великолепна. И станет экономить жалованье до тех пор, пока окончательно не встанет на ноги. А те маленькие детки, оставшиеся без матери… Как они будут счастливы, когда она приедет к ним! Само собой, она не заменит им мать, но сможет все-таки сделать их жизнь лучше. Просто нужно работать как следует. Впервые за очень долгое время Зои оптимистично смотрела в будущее, позволив разыграться воображению.

Однако ей трудно было выдержать облегчение в голосе Джеза, когда тот понял, что Суриндер все уладила. Зои осознала, что где-то в глубине души, не признаваясь в том самой себе, она лелеяла крошечную надежду, самую маленькую, на то, что Джез может сказать: «Эй, детка, я вот что думаю… Брошу-ка я это диджейство, найду хорошую работу и осяду на месте, чтобы стать семейным человеком. И как насчет того, чтобы мы вместе сняли хорошую квартиру? Я теперь изменился».

Но конечно, Джез не мог измениться: он просто не мог стать другим человеком. Зато Зои материнство изменило целиком и полностью, хотя Джеза это ничуть не задело, разве что вызвало в нем чувство неудобства из-за того, что Зои и Хари вмешались в его жизнь международного гуляки, которую он мечтал продолжать.

Нет, это было не для него. Он даже не предложил Зои отвезти ее в Шотландию на своей дурацкой машине. Он что-то бормотал насчет того, что заедет попрощаться, и это после того, как Зои напомнила, что едет всего лишь в Шотландию и Джез вполне мог бы навещать ее там по выходным, – он вообще разговаривал как-то неопределенно, и Зои рассердилась.

Как бы то ни было, Джезу явно стало неловко, потому что он заехал все же в последний вечер, когда все уже было упаковано, кроме одеял и чайника, и даже привез купленное навынос карри – редкий случай. Он посадил Хари к себе на колени и позволил ему весь вечер играть со своим телефоном, и его мягкое терпение и молчаливая преданность Хари отцу в очередной раз разбили сердце Зои.

Зои в последний раз посмотрела в окно, сквозь серые сетчатые занавески, которые не становились белыми, сколько она их ни отбеливала. Посмотрела на отвратительную дорогу, вдоль которой стояли невысокие здания, на мусор, который нес вдоль улицы ветер, на подростков, в жаркие вечера постоянно галдевших на углу, на свет, лившийся с главной улицы, что шла впереди поперек их квартала, – там вперемешку стояли мясные лавки, благотворительные магазинчики и отели «на одну ночь», но если верить словам домохозяина Зои, все это вскоре должно было превратиться в нечто совсем другое.

Но Зои это не слишком волновало. По правде говоря, она даже ненавидела все это: грязную комнатушку, вытертый ковер, жен других жильцов, горы почты у входной двери, рекламу доставки пиццы и политические брошюры, прочий хлам и бесконечные сражения за крошечное местечко для коляски внизу, между чужими велосипедами.

Но это был дом. Именно сюда она вернулась после родов вместе со встревоженным на вид Джезом, который постоянно таращился в свой телефон и размахивал руками, но ничего не делал. Именно сюда в первые недели приходили их друзья, чтобы восклицать, какой у них милый ребенок, – но постепенно их визиты стали реже, потому что Зои уже не могла ходить на вечеринки или девичники перед чьими-то свадьбами, ей для этого нужно было брать няню для Хари. И именно сюда Джез стал приходить все реже и реже, пока наконец не перестал даже отвечать на звонки. Здесь же Зои сидела, в отчаянии глядя на груду стирки после того, как на несколько минут забегала ее мать с пакетом дешевых бисквитов и тут же уносилась по своим делам, – а Зои гадала, как такой маленький человечек умудряется перепачкать так много всего? Сушить вещи было негде, приходилось все развешивать как придется, и Зои в конце концов стало казаться, что она живет на каком-то древнем восточном базаре… а потом они с Хари остались одни.

Но даже это место, с дребезжащими ставнями в окнах и плохо закрывающейся дверью, было домом. Единственным домом, который знал Хари. А теперь Зои отправлялась в неведомое.

Зои старалась справиться со своими чувствами, когда укладывала последнюю коробку в машину Джеза – он наконец-то, сначала как следует поворчав, согласился сохранить кое-что из ее вещей. Все подруги Зои сочли, что она сошла с ума. Конечно, ведь ее подруги жили в других условиях, снимали хорошие квартиры на двоих, а то и на троих.

Но Зои отчасти сама была виновата. Она ведь, изредка решаясь показаться на людях, всегда делала вид, что у нее все в порядке, улыбалась, говорила, что все отлично, и притворялась, будто и не думает о деньгах.

Зои вспомнила пару давних вечеров, когда ее мать решала посидеть с Хари и она ходила в паб с несколькими подругами. Ей следовало признаться… Рассказать им, как трудно ей приходится. После пары бутылок дешевого просекко Тамали стала жаловаться, что после рождения ребенка муж уже не кажется ей таким привлекательным, а Ясмин сказала, что материнство кажется ей ужасно скучным, а Кади принялась болтать о том, какие у них долги. И почему-то – может, потому, что уже намеревалась уехать, – Зои ощутила себя буквально захлестнутой этим потоком признаний лицом к лицу, в мире, далеком от безупречных младенцев в «Инстаграме» или «Фейсбуке». Зои вдруг осознала, что именно она потеряла за прошедшее время, ведь она никому не рассказывала о том, насколько одинока и не чувствует ни малейшей поддержки, и что все оказалось намного труднее, чем она могла предвидеть. Ей никогда и в голову не приходило, что другие мамочки, в самых разных ситуациях, могут чувствовать то же самое.

Тот вечер закончился крепкими объятиями и взаимными признаниями в любви, и Зои теперь думала о том, что расстается с прекрасными женщинами, и клялась не терять с ними связи.

А этим утром она чувствовала себя абсолютно больной и испуганной. Грязный, уродливый Лондон показался вдруг надежным убежищем, а решение переехать неведомо куда… ну да, глупым. Накануне вечером она болтала с подругами, и все они твердили, что она очень храбрый человек, если решила начать все сначала. Но у Зои от этого храбрости не прибавилось, она стала чувствовать себя еще более глупо. Джез горел желанием уехать до того, как его поймают «парковочные нацисты», и это, похоже, беспокоило его куда больше, чем то, что Зои увозит его сына в какую-то другую страну.

Хари очень любил машину Джеза и даже сейчас явно трепетал от желания очутиться в ней и прокатиться. Джез не смотрел на Зои. Он смутно понимал, что оба они потерпели неудачу, проявили несостоятельность во всем: не смогли справиться с основными проблемами… имея ребенка, не сумели остаться вместе, вырастить его в каком-нибудь уютном и теплом месте, в безопасности. И оба они не стремились разговаривать, разве что обещали друг другу посмотреть, как пройдут эти ближайшие шесть недель.

И в самом деле, что будет делать Зои, если испытательный срок пройдет неудачно? Она отказывалась даже думать об этом, только не сейчас. Разберется, когда придет время.

– Ну, приехали, – пробурчал Джез.

На нем был коричневый замшевый спортивный костюм, отвратительно на нем сидевший, но почти наверняка стоивший целую кучу денег.

– Пока, парень.

Он легонько дернул Хари за руку и рассеянно улыбнулся в сторону Зои.

А она вспомнила тот вечер, когда впервые увидела Джеза в том баре, придя на скучное свидание с кем-то другим, – он хохотал, закинув голову назад, сверкая зубами. Он увидел ее на том свидании, когда сам был с друзьями, и понял, что дело идет так себе. Мужчина, с которым Зои тогда встречалась и имени которого не могла припомнить, налился кровью от гнева, когда она не согласилась с ним в каком-то политическом вопросе и задрожала, когда он сунул ей счет, предполагая, что они оплатят его пополам, но умудрилась сохранить на лице улыбку и посмотрела на свои часы. Когда мужчина ушел в туалетную комнату, Джез не спеша подошел к ней.

– Ух ты, – насмешливо произнес он, и Зои так изумилась и в то же время испытала такое облегчение, что расхохоталась.

– А я-то старалась принарядиться! – сказала она.

– Вижу, – кивнул Джез. – Только он похож на огрызок засохшего окорока.

– И пахнет так же, – мрачно ответила Зои.

– Ну так попрощайся, – предложил Джез, – и пойдем к нам, выпьем.

Компания его друзей расположилась в углу. И там явно было куда веселее, чем за столиком Зои. Как только ее кавалер вернулся, она встала и улыбнулась с таким видом, словно приходила на собеседование по поводу работы – по сути, это и было нечто вроде того. Зои сказала, как ей было приятно познакомиться, и сбежала раньше, чем кавалер успел изложить ей свою изумительную теорию о том, почему женщины на службе должны справедливо распределяться среди мужчин.

Джез уже заказал для нее пиво. Самоуверенный нахал. Зои была крайне взволнована.

А теперь… Вот к чему они пришли. Пожалуй, лучше ей было выбрать тот огрызок старого окорока.

– Ну, пока, – сказала она. – Созвонимся.

– Мм… – промычал Джез, оглядываясь в поисках дорожных контролеров рядом с автобусной станцией. – Ну да. Хорошо. Отлично.

И пошел к машине. Но в самый последний момент, когда уже открывал дверцу, он вдруг быстро вернулся, не глядя на Зои, подхватил на руки сына и прижался лицом к его тоненькой шее.

А потом снова поставил Хари на землю и уехал в облаке выхлопных газов. Хари с довольным видом махал рукой ему вслед. Он уже привык видеть, как его отец уезжает от них.

Часть вторая

– Но как мне узнать? – сказал Валлас. – Как мне узнать, что они мне помогут?

– Попроси у них три вещи, – сказал голубь. – Попроси стакан воды, чашку птичьего корма и шутку. И если получишь все три, то получишь большую помощь.

– Я не люблю птичий корм, – возразил Валлас.

– Я тоже, – сказал голубь, опираясь на свою тросточку. – Попроси крошек. Тогда все будет в порядке.

    Из книги «По крышам»

Глава 1

Несколько новых слов Зои пришлось сразу заучить как следует: глуминг и хаар.