Лето в маленькой пекарне

Не сказать чтобы работа приносила большую прибыль, учитывая, сколько времени она отнимала, однако обстановка вокруг сложилась настолько замечательная, а труды Полли были так высоко оценены и местными жителями, и приезжими, что она находила в этом нечто лучшее, нежели деньги, – понимание своего жизненного предназначения! Во всяком случае, она часто так думала. Правда, иногда, оглядывая свою весьма примитивную кухню (прежняя квартира в Плимуте была продана, и Полли умудрилась купить маяк по сногсшибательно низкой цене; подобным везением она была обязана прежде всего тому, что только сумасшедший – «на всю голову», как подчеркнул агент по недвижимости Ланс, – способен выбрать для жилья продуваемую всеми ветрами неприступную башню, из которой бьет слепящий свет), она гадала, удастся ли когда-нибудь отремонтировать оконные рамы – они стояли первым номером в списке примерно из четырех тысяч вещей, не терпящих отлагательства.

Хакл предложил купить маяк пополам, но Полли отказалась. Она слишком много трудилась ради того, чтобы стать независимой. И уже пробовала делиться всем, что имеет, на собственной шкуре испытав, что значит финансовая путаница совместного владения. Ничего хорошего из этого не вышло, и у нее не было ни малейшего желания повторять эксперимент.

Сейчас ей хотелось одного: сидеть в гостиной – своем гнездышке почти на самом верху дома, – пить чай, жевать сырную плетенку и просто отдыхать, наслаждаясь видом. За окном было вечно меняющееся море, облака, скользящие так близко, что она могла бы их коснуться, рыбацкие лодки, крошечные и хрупкие в бесконечном просторе, пляшущие на блекло-зеленых и коричневатых волнах и волочащие за собой тяжелые сети… Ей просто нужно было пять минут покоя и тишины, прежде чем она отправится в пекарню и отпустит своего коллегу Джейдена на обеденный перерыв.

Нил, маленький тупик, который однажды штормовой ночью ворвался в жизнь Полли да так и остался с ней, протестовал против такого ленивого досуга. Он предпочитал летать высоко, на воле и до сих пор очень удивлялся, глядя на хозяйку через оконное стекло. Ему нравилось повторять свои маневры: он то облетал маяк кругом и возвращался с другой стороны, то требовательно стучал клювом в стекло, потому что Хаклу казалось забавным кормить его разными вкусными кусочками из окна, хотя Полли просила его не делать этого.

Она отложила книгу и подошла к окну, снова изумляясь (интересно, может ли это когда-нибудь ей надоесть?) лучам солнца, серебрящим волны сквозь облака, далекому крику чаек и свисту ветра, который зимой превращается в штормовой… Ей все еще не верилось, что она живет здесь.

Полли открыла старомодное окно с цельным стеклом и тяжелой щеколдой и сказала:

– Ладно, давай домой.

Но Нил оживленно захлопал крыльями и попытался клюнуть Полли меж пальцев, предполагая, что она могла спрятать в руке что-то вкусное.

– Нет! – строго сказала Полли. – Ты жирный тупик, именно так. Залетай внутрь, и хватит стучать в окно.

Нил решил, что это веселая игра, и снова помчался вокруг маяка, чтобы показать Полли, на что он способен. Когда он сел на подоконник, в его больших черных зрачках светилось ожидание.

– Ох, чтоб тебя, – пробормотала Полли.

А потом – она никогда не сделала бы этого, будь здесь Хакл, – наклонилась и протянула птице кусочек сырной плетенки. Тупик радостно проглотил его и склевал с ладони несколько оставшихся крошек. Он так энергично работал клювом, что в итоге подпрыгнул слишком высоко и соскользнул с подоконника.

– Нил! – вскрикнула Полли, но тут же почувствовала себя полной идиоткой, когда птица взмахнула крыльями и снова подлетела к окну. – Ты меня пугаешь до полусмерти. Или залетай внутрь, или улетай, но не делай того и другого одновременно.

Нил предпочел залететь внутрь. Он сел на пол, потом проковылял через комнату, внимательно рассматривая грубо оструганный деревянный пол – на тот случай, если найдутся не замеченные Полли крошки.

– Ладно, – вздохнула она. – Я возвращаюсь на работу. Веди себя хорошо.

Она окинула взглядом гостиную и убедилась, что ничего не забыла. Когда живешь на маяке, меньше всего хочется возвращаться на последний этаж за какой-нибудь необходимой вещью, о которой вспоминаешь только на нижней ступеньке лестницы. Хакл, кстати, хотел установить пожарный шест, но Полли категорически воспротивилась.

В маленькой круглой комнате было не так уж много мебели, зато там стоял чудесный, ну просто совершенно роскошный старый диван, привезенный Полли из Плимута. Его пришлось развинтить и разобрать на части, чтобы поднять по лестнице, и это заняло почти целый день; но дело того стоило, думала Полли.

На этаже под гостиной находилась спальня с крошечной ванной при ней, ниже был машинный этаж, еще ниже – первый этаж с кухней, ванной и другой гостиной. Рядом с маяком располагалось отдельное невысокое строение – уродливое, с плоской крышей и парой комнат, и нынешние хозяева не представляли, что с ним делать. Маленький садик на склоне граничил со скалами; Хакл собирался в нем покопаться, хотя не был уверен, что здесь можно вырастить что-нибудь, кроме мидий и водорослей. Кто-то когда-то выложил узкими рядами ракушки вдоль ступенек, что вели от маяка к главной дороге, и Полли любовалась этим незатейливым бордюром, когда сбегала вниз на булыжную мостовую, огибала край гавани и оказывалась собственно в Маунт-Полберне.

Путь не занимал много времени, но при максимальном приливе и в штормовые дни, когда волны перехлестывают через причальную стенку и воздух наполняется солеными брызгами, можно было основательно промокнуть, прежде чем доберешься из одной точки в другую.

Но сегодня день выдался ветреный и светлый, реденькие облачка скользили над высокими окнами маяка, и солнце намекало, что вот-вот засияет в полную силу, но так и не решалось. Было время отлива, что значило: дорога на материк открыта. Коричневые булыжники влажно блестели, и ветер приносил свежий запах моря.

Городок Маунт-Полберн весьма непрактично пристроился на склоне, и все его дороги неизбежно вели к разрушенной, лишенной крыши церкви на самом верху.

Дороги были вымощены булыжником, круты и извилисты; в городок можно было въехать на своей машине, но это не рекомендовалось. Большинство людей здесь пользовались парковкой на материке, а оставшееся расстояние в несколько сотен метров проходили пешком. Некоторые рыбаки предлагали свои лодки в качестве такси для тех, кто застрял в пути, но большинство местных знали расписание приливов и отливов так же, как время восхода и заката солнца, и в соответствии с этим строили свои планы.

Жизнь на острове была простой. Она и не могла быть другой там, где нет таких вещей, как вайфай (кое-кто предлагал Полли поучаствовать в проведении Интернета, но в телефонной компании ей вежливо объяснили, что для этого им придется проложить подводный кабель, а это обойдется в сто тысяч фунтов стерлингов, так что лучше ей забыть об этой ерунде); здесь не было интернет-магазинов, а также ночных клубов, девичников, взлетных полос и свежих газет.

Вместо этого здесь стояли ряды маленьких серых каменных домов, будто карабкавшихся по склону; некоторые из них щеголяли новыми застекленными пристройками, террасами на крышах и балконами с витыми перилами. Подобную роскошь можно было позволить себе за счет бесстрашных дачников, приезжавших сюда на выходные; местные постоянно над ними подшучивали и продавали им все втридорога. Однако остров мог похвастать и раритетами – к примеру, старым пабом «Красный лев» посреди старинного двора, где до сих пор сохранились кольца коновязи. К местным достопримечательностям причисляли и заведение Энди в лучших традициях «фиш энд чипс» – на его стене красовалась фотография огромной рыбины и рыбаков, толпящихся вокруг с радостными улыбками. Здесь подавали наилучшую сельдь и свежайшую хрустящую жареную картошку со всяческими добавками; она обжигала пальцы, а потом их щипало от соли и уксуса. Еще хозяин продавал фанту и тайзер[3 - Тайзер – безалкогольный напиток красного цвета со вкусом цитрусовых.], и вы легко могли перейти мощеную Бич-стрит и поесть на свежем воздухе, устроившись на причальной стенке над гаванью, глядя на воду и отмахиваясь от чаек.

Помимо того в Маунт-Полберне был минимаркет Мюриэл, где продавалось абсолютно все, а еще ветеринарная клиника Патрика (два раза в неделю он делил свой офис с Калли, начинающим врачом общей практики) и другая пекарня, которой в свое время управляла миссис Мэнс. Она сдавала комнату Полли, когда та только приехала в Маунт-Полберн, и невероятно портила ей жизнь, являясь ярой противницей здоровой конкуренции на хлебопекарном рынке. Теперь миссис Мэнс вышла на пенсию и поселилась вместе со своей столь же сварливой сестрой в Труро, предоставив Полли полную свободу действий в плане бизнеса.

В конце набережной находился помпезный новый ресторан, слишком дорогой для местных жителей, но очень популярный среди приезжих. Он специализировался на свежей рыбе, которую туда доставляли каждое утро с рыбацких лодок. В этот ранний час рыбаки чинили сети, подсчитывали улов, и двое мужчин приветливо помахали Полли, когда та проходила мимо, и спросили, какие микетты она сегодня будет печь (эти круглые булочки очень популярны у рабочего люда). А потом все они громко приветствовали Нила: пернатый, как в сердцах сказала себе Полли, снова потащился за ней на работу. Надо заметить, ему не на пользу шло присутствие в пекарне: там ему давали слишком много лакомых кусочков и, несмотря на то что кухня у Полли обычно сияла безупречной чистотой благодаря ее помощнику Джейдену, мог выйти казус. Если санитарный инспектор, проходя мимо, заглянет к ним и увидит птичий помет, хозяйку ждут неприятности. Тот факт, что никто не смог бы появиться в Маунт-Полберне, не будучи замеченным абсолютно всеми, значения не имел, как сурово заявила Полли помощнику.

Прошел уже почти год после большого шторма – урагана огромной силы, который налетел практически ниоткуда, раскидал лодки и стоил жизни Корнелию Тарнфорту, Тарни, капитану «Трохила». Их роман с Полли продолжался недолго, однако не было такого дня, чтобы она, проходя вдоль ряда лодок у причала, не вспомнила Тарни… Да и городку понадобилось немало времени, чтобы исцелиться после той бури.

Полли позвонила в колокольчик «Маленькой пекарни на Бич-стрит» с милым нежно-пепельным фасадом – его покрасил ее бывший, Крис, – и с чудесной вывеской. Надпись на ней была сделана затейливым курсивом: «Хозяйка: мисс Полли Уотерфорд». Полли почти всегда испытывала прилив гордости, глядя на нее. У двери уже стояли в ожидании несколько человек, и Джейден выкладывал на подносы теплые утренние буханки. Сегодня, кроме обычной, тонко нарезанной сдобы, можно было купить плотный хлеб на опаре, который продавался хуже, – зато, по мнению Полли, из него получались замечательные тосты.

– Привет! – сказал Джейден. – Да, сегодня все идет чудесно. Кроме… ну… кроме микетт с чоризо. Они перепеклись.

Полли строго посмотрела на него:

– В самом деле, Джейден?

Она сняла пальто и повесила его на крючок, потом обошла прилавок, чтобы тщательно вымыть руки. Оглянувшись, она увидела Нила, терпеливо ожидавшего за дверью и время от времени переступавшего с лапки на лапку. Он будет так стоять, пока кто-нибудь из посетителей не войдет внутрь и не впустит его, что обычно и происходило. И не в первый раз Полли подумала о возможности научить тупика послушанию.

– Да, – кивнул Джейден, и его круглые щеки подозрительно порозовели.

Покупатели терпеливо ждали, рассматривая старомодные стеклянные витрины, чтобы заранее выбрать булочки с кремом.

Полли вскинула брови.

– Они были очень хорошими, – пробормотал Джейден. – Прости, я только одну микетту попробовал…

С Джейденом возникла одна проблема… Да, он был прекрасным работником: услужливым, вежливым, добрым, ловким; он следил за чистотой изо всех сил; годы работы на рыбацких лодках приучили его к точности и аккуратности. Джейден вовсе не был красавчиком, но был милым, обаятельным и всем нравился.

И еще он был бесконечно благодарен за то, что ему больше не нужно выходить в море, – флот он ненавидел. Ему нравилось работать в помещении по четкому графику. Он был абсолютно честен во всем, что касалось денег, и вежлив с покупателями (по крайней мере с местными; но начинал уже привыкать к туристам и отпускникам, с которыми поначалу разговаривал резко или вообще молчал).

Но у него была ужасная, ужасная привычка съедать продукцию, готовую к продаже.

– Не думай, будто я не знаю, что ты это сделал, – сказала Полли, показывая на животик Джейдена, заметно выпирающий под серым фартуком.

– Да, понимаю… извини…

Ему действительно было стыдно, он заливался краской. Джейден в прошлом году отрастил усы ко дню Усабря[4 - Усабрь (англ. Movember, словослияние от moustache – усы и november – ноябрь) – вид фандрайзинга, или сбора пожертвований, на изучение мужских болезней и борьбу с ними.], и все говорили, что они ему к лицу (и это правда), так что он не стал их сбривать, а теперь вроде бы даже его усы покраснели.

– Я не против того, чтобы ты немного попробовал, – продолжила Полли. – Но ты же знаешь, в этих булочках мясо. А оно дорогое.

Несмотря на усы, Джейден стал похож на семилетку, уставившегося в пол.

– Вам не стоит сердиться на этого милого юношу, – сказала миссис Корнинг, вдова преподобного. – Он благословенный, правда.

Другие леди в очереди с ней согласились. Для кого-то из них, как подозревала Полли, болтовня и легкий флирт с Джейденом были неплохим развлечением.

– Очень голодный благословенный, – проворчала она.

– А она оставляет снаружи эту свою птичку, – неодобрительно произнесла другая леди.

Дамы зашушукались. Полли хотелось закатить глаза, но она воздержалась. Для некоторых местных жителей, ясное дело, она навсегда останется приезжей. Полли подошла к следующей женщине в очереди.

– Что вам предложить? – вежливо спросила она.