Ее темное желание. Царство теней. Книга 1

– Это не имеет значения.

– А ты знаешь, за что его прокляли? Кто его проклял?

– Он был и остается наследником должности своего отца и при этом самым состоятельным мужчиной в Немии после моего отца. Вот что имеет значение. А все остальное – не имеет.

Он всмотрелся в ее лицо, но не увидел никаких признаков лжи. Он настолько в ней ошибался? Он исходил из того, что ни богатство, ни общественное положение не имеют для нее большого значения. Он даже считал, что ей везло, если не считать того, что ей приходилось ухаживать за больной матерью. Но, с одной стороны, все это обрушилось на нее из-за его предательства. А с другой… Что ж, она и тогда вряд ли даже в мечтах могла представить, кто он на самом деле.

Глава 13

Лэйра

– Я одного не понимаю, – произнес Аларик, с вызывающей небрежностью откинувшись назад на стуле. – Если для тебя так важно вернуться ко двору, почему ты не используешь любую возможность достичь своей цели? Я предлагаю тебе помощь, а ты ее отвергаешь.

Глядя в кружку с чаем, я мысленно повторяла как мантру одни и те же слова:

«Не дать себя спровоцировать. Не дать себя спровоцировать».

Он и без этого действовал на мои нервы, как отрава. В сочетании с дарами лассы это могло лишить меня способности ясно мыслить. Вика, несомненно, была права – лучше бы мне ничего не говорить. Но для меня невыносима мысль о том, что Аларик Колэ вообразил, будто способен разрушить мою жизнь. Он не должен знать, насколько Десмонд для меня важен. Он не должен знать ни об одной моей слабости – он вообще не должен больше ничего обо мне знать. Если бы он не узнал меня теперь, если бы не понял, что на самом деле я все та же девочка, какой была… может, он бы просто ушел.

– Я понимаю, что ты задумал, – сказала я, когда молчание стало болезненным, выдающим беспомощность. – Ты хочешь, чтобы меня начала мучить совесть из-за того, что я не соглашаюсь на твою сделку. Но ты уже опоздал, Аларик. За последние пять лет ты не первый шарлатан, который пытается надавить на мою совесть. Все они предлагали якобы то самое лекарство для моей матери, и все они не могли понять, почему я не хватаюсь за тот шанс, который они мне предлагают, и не продаю все, что у нас было, чтобы оплатить их чудодейственное средство.

– Но я не собираюсь продавать тебе чудо, Лэйра, просто немного самого обыкновенного времени. И цена, которую я потребую, невысока.

Он улыбнулся этой своей опасной улыбкой, при которой его глаза светились синим, напоминая мне обо всех тайных поцелуях тем летом, когда мы были вместе. Ласса в моей голове усиливала воспоминание, так что я ощутила, как покалывает губы, и мне показалось, что я чую запах Аларика, словно уткнулась лицом в его черные с алым отливом волосы. Хватит!

– Ты еще ни разу не спросила о цене.

– Я тебе больше не доверяю, поэтому хочу вбросить в разговор своего друга Йеро.

Йеро с усмешкой пробурчал:

– Если метательному снаряду будет позволено высказать предложение, я бы предпочел, чтобы мы не теряли время впустую и заказали что-нибудь поесть. Здешний айнтопф пахнет лучше всего, что может ждать нас по ту сторону моста, и было бы неплохо сэкономить наши припасы.

Коротко кивнув, я ровнее села на лавке.

– Отличная идея. Может, когда мы поедим, ветер уже стихнет. Я что-нибудь нам принесу.

– А пока мы едим, пусть эта птичка нам споет о том, по какой цене продает свое время, – продолжил Йеро. – Стоит, по крайней мере, его выслушать.

Опершись на стол, я опустила голову. Растрепанные волосы упали мне на лицо, мешая получше рассмотреть Аларика, который, вероятно, довольный собой, улыбался своему успеху.

К сожалению, к сожалению, мне пришлось признать:

– Ничего лучше мне в голову не приходит. По крайней мере, ничего умного. Мы об этом пожалеем.

Я об этом пожалею в любом случае.

– О чем-то мы так или иначе пожалеем, – рассудил Йеро. – Давайте возьмем чего-нибудь поесть.

Я ожидала от Аларика Колэ чего угодно. И все же, когда он немного позже стал дуть на свою порцию айнтопфа, а затем сказал: «Я пойду с вами», мне показалось, будто меня внезапно окунули в холодную воду. Сначала у меня перехватило дыхание, потом стало больно. Наконец каждая клеточка моего тела взмолилась о побеге, но при этом я оставалась сидеть практически неподвижно. Я лишь положила ложку на стол и сложила руки на коленях, чтобы никто не видел, как они дрожат. Прежде всего он.

– Ты же это не всерьез, – услышала я собственные слова. – Что тебе нужно в Царстве дэмов?

– Никакого обмана, никаких подвохов. Я просто провожу тебя.

– Почему?

– Потому что я… – он ненадолго опустил взгляд на свою дымящуюся миску, а затем снова на меня, – хочу тебя защитить. Это путешествие опасно, ты понятия не имеешь, насколько, и я могу тебя…

Случается, когда просто застываешь на месте, бесконечно обдумывая все возможные реакции, лишь бы только не совершить ошибку. А потом остается только спрашивать себя, почему так ничего и не сделал.

В этот момент со мной произошло нечто противоположное. Я вообще не задумывалась. Моя голова была абсолютно пуста, словно в ней не осталось ни одной мысли, только темная бездна, в бесконечную глубину которой падал мой рассудок, так и не достигая дна. Я вскочила. Мои ноги пронесли меня вокруг стола, пальцы схватили отливающие огнем черные волосы Аларика, и я дернула за них, запрокинув ему голову. Второй рукой я схватилась за кинжал. Я выдохнула, мысли снова всплыли из глубины, и я потрясенно увидела кинжал у его горла. Острие касалось его кожи в том месте, где она слегка дрожала из-за бьющегося под ней пульса и где он при бритье пропустил немного щетины. К моему возмущению, Аларик лишь коротко рассмеялся, на мгновение будто испытав облегчение. Он замер, слегка приподняв руки, а затем медленно опустил их на стол. Я ощутила, как он сглотнул, – движение передалось по клинку моей руке.

Вика испуганно кашлянула, и даже Йеро выглядел озабоченным.

– Хозяин? – окликнул Аларик, и то, что его голос дрожал, усмиряло коварную, глубокую боль у меня внутри. – В вашем трактире угрожают человеку, хозяин.

Хозяин посмотрел на нас, замер на секунду, а потом пожал плечами.

– Если девчонка перережет тебе горло, ты это заслужил. – Он отвернулся, в то время как все остальные теперь смотрели на нас. Послышался скрежет стульев по деревянному полу – люди хотели получше разглядеть этот спектакль.

Кто-то рассмеялся. Я не стала – просто держала клинок в одной руке и пучок волос в другой. Что я здесь делала – и как я могла это сделать?

Ласса подтолкнула меня к тому, чтобы просто совершить то, чего хотела самая неразумная и самая страдающая часть меня. Это меня не оправдывало, но теперь я зашла слишком далеко, чтобы можно было вернуться. Чтобы мне хотелось вернуться. Я сама загнала себя в самый дальний угол этой отвратительной харчевни, и теперь оставалось идти только вперед.

– Еще раз, – прошептала я, чувствуя, как на поверхность поднимаются воспоминания, которые я уже три года безуспешно пыталась подавить. – Тебя послал князь эс-Ретнея?

– Нет.

– Зачем тебе тогда в Царство дэмов? И не пытайся снова морочить мне голову, Аларик. Не пытайся больше морочить мне голову.

Единственного раза, когда он это сделал, с избытком хватило мне на всю жизнь.

Когда я вошла в комнату, отец посмотрел в мою сторону. Он взглянул мне прямо в глаза, но я едва узнала его, и это окончательно разрушало надежду на то, что у него для меня хорошие новости. В последнее время наши отношения улучшились, стали почти безоблачными, и иногда, когда меня охватывало это чувство – только втайне, я никому об этом не рассказывала, – я осмеливалась надеяться, что однажды он простит мать и позволит ей вернуться в замок.

Но как только я увидела его лицо, всякие надежды на то, что это «однажды» может наступить сегодня, тут же увяли. Ладони вспотели, а во рту пересохло. Что-то было не так.

Он пригласил меня в комнату для переговоров, которая, по контрасту с огромным залом, расположенным рядом с ней, казалась почти скромной, хотя у каждого стула была мягкая бархатная обивка, а каждая матовая столешница была тщательно отполирована. Бумага для писем, перья и чернильница выглядели легким намеком на то, что здесь работают, а не отдыхают. Но я точно знала, что папа никогда не работал здесь над своими письмами и приказами – он занимался этим в маленьком кабинете, пристроенном к его спальне. Когда я была маленькой девочкой – его маленькой девочкой, – иногда он разрешал мне делать домашнюю работу за его столом, и это казалось мне большой честью.

– Рада видеть вас, отец, – я произнесла вежливое приветствие, преодолевая нехорошее предчувствие, от которого у меня сдавливало горло. Он помолчал, только его взгляд стал холодным, и я передумала подходить к нему ближе, просто осталась стоять. – Все… все в порядке?

Я заметила, как он сглотнул – это был признак того, что за гладким фасадом бурлили чувства, и от этого мое беспокойство становилось неизмеримо больше.

– Которое лето тебе уже исполнилось, Луилэйра?

Почему он меня об этом спрашивает? Он же знает ответ. Сердце заколотилось, и я ощутила, как под платьем на коже выступил холодный пот. Словно мое тело уже поняло, что здесь происходит, еще до того, как это уловил рассудок.

– Шестнадцатое, – сдавленно выговорила я.