Чайная роза

– Ты у меня получишь, Гарри Итон. Погоди, голова вот перестанет кружиться.

– Помнится, ты любила, когда я тебя кружил.

– Дурачок, мне тогда было пять лет!

– Рад тебя видеть, Милли! – Гарри с искренним восхищением смотрел на нее. – Здесь такая скукотища! Торчим вдвоем, как два пня. А ты – как солнышко в этом унылом месте.

– Скукотища? Унылое место? Большое тебе спасибо, приятель, – сказал Джо.

– Прости, дружище. Ты великолепный сосед, но моя двоюродная сестричка украсит нашу холостяцкую жизнь.

С появлением Милли в комнате и впрямь стало светлее. Она сняла мокрый плащ, оставшись в светло-коричневой клетчатой юбке и жакете. Под жакетом была блузка цвета слоновой кости, с кружевным воротником и манжетами. Наряд прекрасно сочетался с ее светло-карими глазами и волосами соломенного цвета. В ушах покачивались серьги с топазами, а на запястье поблескивал такой же браслет, маленький и очень изящный. Волосы были убраны в затейливый узел, схваченный черепаховым гребнем. Не девчонка, а картинка, кто бы отрицал. Подумав, что Милли и Гарри хотят полакомиться и пообщаться наедине, Джо решил им не мешать. Он прошел к шкафу за курткой.

– Куда ты собрался? – спросила Милли, поднимая голову от корзины.

– Пойду прогуляюсь.

– В такой-то день? Под дождем? Никуда ты не пойдешь. В такую погоду недолго простудиться и помереть. Оставайся, и попируем втроем. Я надеялась… Я думала, что ты тоже здесь, и потому привезла кучу разных вкусностей. Что же получается: я здесь, а ты – за порог? Гарри, убеди его остаться.

– Боюсь, сэр, тебе придется подчиниться. Милли ясно выразила свои пожелания. Если ты уйдешь, то смажешь нам все пиршество. Милли мне этого не простит.

Джо понял: уходить после таких просьб было бы грубостью. Милли уже начала распаковывать корзину, а он и в самом деле был зверски голоден.

– Ну, если я вам не помешаю…

– Ни в коем разе, – ответила Милли. – Возьми скатерть и расстели перед плитой. Гарри, ты не подкинешь уголька?

Выполняя распоряжения Милли, Джо и Гарри быстро придали комнате праздничный вид. Гарри подбрасывал уголь, пока пламя за дверцей не загудело. Чтобы побыстрее согреть комнату, он приоткрыл дверь на площадку. Джо постелил на ковер белую скатерть и откупорил бутылки с имбирным пивом. Милли выложила на скатерть часть привезенных деликатесов, приглашая парней садиться. Она подала обоим салфетки, достала тарелки, вилки, ножи и ложки. Вскоре на тарелках уже лежала соблазнительно пахнущая еда.

– Слушай, Милли, да тут на целую армию хватит! – воскликнул Джо.

– Эту армию зовут Гарри, – ответила она, разрезая пирог со свининой. – Я, быть может, и не сдвинулась бы с места, если бы не тетя Марта, мамочка Гарри. Написала мне и попросила позаботиться о своем дорогом птенчике, чтобы не оголодал у дяди. Я получила целый список его любимых блюд.

– Надеюсь, мама не написала, чтобы я уплел все это за один присест? Даже мне такой подвиг не по плечу, – сказал Гарри.

В дополнение к огромному пирогу со свининой Милли привезла яйца по-шотландски, колбаски в тесте, пирожки с мясом, жареную курицу, холодную баранину, копченую сельдь, пеклеванный хлеб, стилтонский сыр и сыр чеддер, имбирные хлебцы и лимонное печенье. Джо и Гарри оба были голодны и, едва Милли подала им наполненные тарелки, тут же накинулись на еду.

– Потрясающе, Милли! Спасибо тебе, – произнес Джо.

– И от меня, – пробормотал с полным ртом Гарри. – Несравненно лучше, чем разные помои из закусочной.

Пока парни ели, Милли без умолку болтала. Расспрашивала их о работе, вспоминала забавные истории из ее с Гарри детства, заставлявшие смеяться всех троих. Джо узнал, что мать Гарри была единственной сестрой покойной матери Милли и что Гарри старше Милли всего на полгода. В детстве они постоянно играли вместе, но в последние годы, когда семья Гарри переехала в Брайтон, виделись все реже.

Джо смотрел на них: оба светловолосые, у обоих – смеющиеся лица. Их похожесть сразу бросалась в глаза. Даже цвет их кожи был одинаковым, но, в отличие от Милли, Гарри был рослым и мускулистым. Он любил спорт, лошадей и хорошеньких девчонок. Торговля его ничуть не привлекала, в чем он однажды признался Джо, заставив поклясться, что тот ни словом не обмолвится дяде. Гарри хотел путешествовать, мечтал повидать Индию и Африку. Так оно и будет, когда в декабре ему исполнится двадцать.

Едва Джо съел все, что лежало на тарелке, Милли наполнила ее снова. Он глотнул имбирного пива, откинулся на спинку кресла и решил есть помедленнее, чем в первый раз. Им овладела приятная лень. Вкусная еда, пылающий огонь и щебетание Милли рассеяли унылость дня и прогнали чувство одиночества. Ему было тепло; он ощущал сытость и удовлетворение. В его прежней жизни таких дней не было. А тут – никакой работы, никаких забот. Сиди себе перед огнем с друзьями. Он вдруг почувствовал незнакомую легкость.

Джо смотрел на болтающую Милли и думал, есть ли в ее жизни хоть одна тревога и знает ли она вообще, что это такое. Она смотрела на Гарри, но сидела рядом с Джо; настолько близко, что он улавливал запах ее духов. Сирень. От тепла у нее раскраснелись щеки. Отсветы пламени красиво играли на ее светлых волосах. Джо закрыл глаза и представил, как бы обрадовалась Фиона этим лакомствам: имбирному пиву, стилтонскому сыру, лимонному печенью. Жаль, что ее здесь нет. Пожалуй, надо будет написать ей и рассказать об этом пикнике под крышей. Впрочем… лучше не стоит. Фионе не понравится, что он столько времени провел в обществе Милли. Пусть Милли и приехала проведать двоюродного брата и выполнить просьбу тетки, Фиона все равно станет ревновать. Пристрастна она к Милли, а ведь Милли – просто милая, общительная девушка. Нет, об этом пикнике лучше умолчать.

Джо слегка ущипнули за ногу. Гарри и Милли смеялись. Потом он сообразил: они смеются над ним.

– Бристоу, ты куда выпал из нашей компании? – спросил Гарри.

Джо открыл глаза, улыбнулся.

– Никуда я не выпадал, – потягиваясь, ответил он. – Просто решил дать отдых глазам.

– Гарри, который час? – спросила Милли.

– Только что пробило пять.

– Мне пора. – Милли принялась заворачивать несъеденное. – Я просила Харриса подъехать к пяти. Наверное, он уже здесь.

– Нет, – возразил Гарри, хватая ее за руку. – Ты никак не можешь уйти. Тебе придется остаться с нами навсегда.

– Это едва ли было бы пристойно с моей стороны. Гарри, отпусти мою руку. Дай собраться… – захихикала она, пытаясь высвободиться.

– Отпущу, если пообещаешь приехать снова. И поскорее. Обещай, Милли.

– Хорошо, но если и Джо тоже хочет меня видеть.

– Конечно хочу, – ответил Джо, стремительно краснея. – Ты так скрасила наш унылый выходной.

Он не кривил душой. В обществе Милли день пролетел незаметно.

Милли улыбнулась ему и продолжила сборы. Гарри и Джо ей помогали.

– Оставшуюся еду я с собой не повезу, – сказала она. – Вынесите на площадку. Там прохладно. Лучше сохранится.

– Охренеть! Нам этого хватит не на один день, – обрадовался Гарри.

– Я вам и вторую корзину оставлю. В ней шерстяные одеяла. Близятся холода, а отцу невдомек, что мерзнут не только яблоки и апельсины.

Когда посуду убрали в корзину, а скатерть аккуратно сложили, Гарри подал Милли плащ и сам завязал тесемки капюшона.

– Будь осторожна по пути домой, – предостерег он. – Мы проводим тебя вниз.

Гарри спускался первым. За ним шла Милли, а за ней – Джо. Дождь прекратился, но на улице было сумрачно и сыро. Помаргивали огни газовых фонарей, отражаясь на мокрых булыжниках. На карете Милли с обеих сторон горели фонарики.

– Добрый вечер, Харрис, – поздоровался с кучером Гарри.

– Добрый вечер сэр, – ответил тот, приподняв шляпу.

Гарри открыл дверцу кареты:

– Пока, Милли-глупышка. Жаль, что ты уезжаешь.

– Я снова приеду. В погожий день. Мы куда-нибудь отправимся на чай или погуляем в парке.