Просто знать что ты есть

Холодный взгляд Коулта Баньона заставил ее застыть.

– Не голоден, – прозвучал ответ.

Она засунула руки в карманы.

– Я должна извиниться за свое поведение. Я была раздражена и сорвалась на вас. Простите.

Длинные темные ресницы еле заметно дрогнули.

– Извинение принято.

У Сесили зажгло кожу. Он уже составил о ней мнение и не склонен его менять. Пусть будет так. Она привыкла к тому, что о ней неправильно судят. Иногда она нарочно это провоцировала, потому что так легче, чем поддерживать доверительные отношения, чего ей никогда не удавалось.

Но почему-то ей захотелось, чтобы Коулт Баньон отнесся к ней с одобрением. Может, потому, что ее лошади он уже понравился, а Бахус никогда не ошибался.

Бахус тыкал носом в карман ее платья. Сесили вытащила горсть злаковых хлопьев и скормила ему.

– Что это? – спросил Коулт.

– Завтрак чемпиона. Он что угодно сделает за это.

– За исключением прыжка через барьер.

Она скривилась от его колкости.

– Вы всегда такой…

– Дерзкий?

– Я этого не сказала.

– Но подумали.

– Я подумала вот что, – натянуто произнесла она. – Вы прямой человек. И еще: я вам не очень-то нравлюсь.

– Это не важно, – бесстрастно глядя на нее, сказал он. – Мне платят за то, что я выполняю приказания, как вы уже сказали.

Она закусила губу.

– Я не имела этого в виду.

– Да нет, вы сказали то, что думали.

А ей с ним будет нелегко. Сесили смотрела, как он провел рукой по боку Бахуса и надавил пальцами на трапецеидальную мышцу, очень важную для того, чтобы лошадь могла сохранять равновесие.

– Что вы делаете?

– Во время езды он казался не гибким, одеревенелым. Я подумал, что массаж его расслабит.

– Вас и этому бабушка научила?

– Да, если лошадь зажата, то во время прыжка не сможет вытянуться как следует.

Ну это и ей известно. Но такого рода массаж делают только ветеринары.

– Ваша бабушка ветеринар?

Он покачал головой.

– Она просто любит лошадей, и у нее к ним особый подход.

– Она живет в Нью-Мексико?

Он задержал на Сесили взгляд.

– Вы проверяли мое резюме?

Краска залила ей щеки.

– Я предпочитаю знать, кто работает у меня на конюшне.

– Чтобы понять, из какой школы психоболтунов я прибыл?

Он продолжал массировать лошадь. Сесили, скрестив руки на груди, прислонилась к стойлу.

– У нас произошел несчастный случай. В прошлом году в Лондоне. Кто-то в толпе испугал Бахуса, и он неудачно прыгнул – мы опрокинули препятствие. – Сесили прикрыла глаза, снова слыша тот страшный грохот. – Мне повезло, что я не сломала шею, а всего лишь ключицу и руку. Бахус порвал сухожилие – очень сильно. Физически он вполне восстановился, но с психикой проблемы остались.

Коулт повернулся к ней. На предплечьях обозначились стальные мышцы, когда он тоже сложил руки. В холодных глазах промелькнуло что-то ей непонятное.

– Этот случай и на вас отразился.

Она кивнула:

– Я думала, что справилась с потрясением, но, возможно, нет.

Алешандру не мог не заметить ее хрупкости, темных кругов под глазами. В сердце кольнуло. Она выглядела очень юной и беззащитной. На красивом личике нет макияжа, голубое летнее платье такого же цвета, что и глаза… Бабушка всегда говорила, что конкур – это умственный спорт. Если дашь слабинку, то все полетит к черту. Наверное, с Сесили произошло как раз это.

– Может, вам нужно сделать перерыв. Подождать какое-то время и вам, и Бахусу, чтобы окончательно поправиться – и душевно, и физически. Понять, чего вам не хватает.

Она покачала головой.

– У меня нет времени. Через месяц большие соревнования. Если я не войду в первую тройку, то не попаду в основной состав на мировой чемпионат. Бахус – единственная лошадь, которая соответствует этому уровню.

– Попадете на чемпионат в следующем году.

– Такой вариант невозможен.

– Почему? – Он нахмурился. – Сколько вам лет? Двадцать с небольшим? У вас впереди много лет, чтобы попасть туда.