Две мелодии сердца. Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем

– Выглядит, как что-то из младшей группы детского сада.

Поникнув, я пытаюсь объяснить, зачем я заявилась в шесть утра в понедельник и начала облагораживать мастерскую, которая сейчас производит довольно удручающее впечатление.

– Понимаешь, вы же называетесь «Уголок Кэла». Очень милое название. Нужно ему соответствовать.

– Нет.

Видимо, наша субботняя встреча под дождем не растопила его ледяное сердце.

– Посетителям понравится, я уверена, – продолжаю я, не позволяя себя поколебать. – У вас здесь мрачная берлога с белыми стенами и странным запахом. Смотри, я поставила восковую аромалампу.

Кэл одет в коричневую вязаную шапочку, белую майку и потертые голубые джинсы. Из-под шапки выбиваются мягкие пряди волос, плохо вяжущиеся с небритой щетиной и татуировкой в виде розы с черепом. Нахмуренные брови оттеняют его незамысловатый образ.

Он делает глоток из термоса и смотрит на аромалампу, примостившуюся рядом с кулером.

– Вот почему здесь пахнет, как в стрип-клубе?

– Ежевика и ваниль, – поясняю я.

– А почему она в форме карусели?

Пожевывая нижнюю губу, я выхожу из-за стойки и встаю рядом с ним в центре лобби.

– Она напоминает мне, как мы вместе ходили на ярмарку. Ты, я и Эм…

В его глазах мелькает угроза.

– Эмоции, хлеставшие через край. – Я откашливаюсь в кулак. – Если не нравится, я куплю другую. Там есть в цветочек, есть с узорами. Есть в форме совы.

Солнце едва взошло, а Кэл, похоже, уже сыт мной по горло. Пробурчав что-то себе под нос, он подходит к стойке, ставит на нее свой термос и наклоняется, чтобы достать папку с бумагами.

Я продолжаю заполнять тишину болтовней.

– Еще раз прости, что пропустила субботу. Я не хотела…

– Хватит извиняться. Все нормально.

– Не думай, что я плохая сотрудница.

– Я так не думаю. – Он перебирает бумаги, потом кладет папку обратно и смотрит на меня. – Впрочем, переодеться тебе не мешало бы.

Я моргаю.

– Что? Переодеться?

– Да. Держи. – Кэл огибает стойку, находит в шкафчике картонную коробку, потом кидает мне футболку. – Надень.

– Зачем? Ты ничего не говорил про дресс-код. – Я нюхаю футболку с логотипом музыкальной группы и кривлюсь. – Воняет грязными ногами.

– Это футболка Кенни.

– Кенни ею ноги вытирает?

– Уже нет. – Он бесстрастно смотрит на меня и ждет, пока я надену футболку.

– Ты серьезно?

– Да, серьезно. Мои ребята немногим лучше похотливых подростков. Я не хочу, чтобы они пялились на тебя, как на кусок мяса.

Мое лицо заливает жар триллиона пылающих солнц. Я машинально смотрю вниз, на вырез моего оранжевого топа, открывающего старый шрам на груди.

– Ах. Ну я могу надеть кардиган.

– Сойдет.

Я сглатываю и заставляю себя посмотреть ему в глаза. В выражении его лица читается что-то уязвимое – совсем как два дня назад, когда мы стояли перед моим домом. Он сжимает зубы; вены на его шее набухают.

– Я… Я знаю, что ты всегда относился ко мне, как к младшей сестре, Кэл. Но я уже не ребенок. – Я улыбаюсь. Его забота одновременно и смущает меня, и очаровывает. – Но спасибо за беспокойство.

Он опускает взгляд и будто хочет что-то сказать или возразить, но прерывает звон бубенчиков. В лобби входит Айк, вслед за ним плетется Данте.

Кэл пользуется этим моментом, чтобы сбежать. Он отбирает у меня футболку, бормочет парням «доброе утро» и спешит в кабинет.

– Я оставила банановый хлеб…

Дверь захлопывается.

– …у тебя на столе, – заканчиваю я со вздохом. Сохраняя на лице слабую улыбку, я поворачиваюсь к механикам, которых дурное настроение Кэла ничуть не тронуло. – Привет. – Я машу им и вытираю руки о джинсы. Айк и Данте обмениваются взглядами.

– Вкусно пахнет, – замечает Айк, оглядываясь по сторонам. – Эфирные масла, куколка?

– Нет, – я посмеиваюсь и указываю большим пальцем за плечо. – Просто аромалампа. Я подумала, она улучшит вам настроение, но, увы…

Они одновременно смотрят на закрытую дверь в кабинет Кэла.

– Я же говорил – не принимай близко к сердцу, – напоминает Данте. – Хотя в последнее время он угрюмей, чем обычно. Наверное, твой вид напоминает ему о том, что он уже сто лет не трахался.

Айк с леденцом во рту добавил:

– К тому же пахнет как в массажном салоне. Будешь тут угрюмым.

Меня снова непроизвольно бросает в жар. Я стараюсь прикрыть ладонью розовые пятна на груди и ключицах. Потом снова смеюсь, на этот раз крайне неестественно.

– Я думаю, у него нет особых проблем с… ну с этим.

Данте подмигивает мне, проходя мимо.

– Я бы так не сказал.