Пока бьётся сердце

С моих губ срывается вопль. Громкий.

Шею вновь начинает щекотать, я резко вскакиваю, начинаю топать ногами, трясти волосами, руками, одеждой. Дрожащей ногой пинаю спальный мешок и пячусь, врезаясь прямо в твердое тело. Я снова кричу.

В ушах раздается знакомый смех.

Крутанувшись на месте, я замечаю в руках Дина перо и тут же начинаю кулаками молотить его грудь.

– Ты придурок! – кричу я, мое сердце бешено колотится под толстовкой. – Я тебя ненавижу!

Дин хватает меня за запястья, быстро пресекая мою атаку.

– Да, да, да. А я ненавижу тебя еще больше.

Моя грудь все еще тяжело вздымается, когда я смотрю на него злым взглядом.

– Не-а. Ты никак не можешь ненавидеть меня больше, чем я ненавижу тебя. – Я высвобождаю руки.

Он ничего не отвечает. Знает, что я права.

Улыбка Дина широкая и дьявольская.

– Тебе не понравились пауки?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на отвратительных демонов, и только теперь понимаю, что они фальшивые.

Придурок, придурок, придурок.

Я снова смеряю Дина гневным взглядом, и тот вскидывает ладони вверх.

– Ты слишком упрощаешь мне задачу, Корабелла.

Я стремительно прохожу мимо, не удостаивая даже взглядом, и присоединяюсь к Брэндону, чтобы исследовать второй этаж. Позже я ему отомщу.

Это обещание.

– Корабелла, хочешь один?

Я сижу перед множеством свечей, пытаясь согреться с помощью виски и флисовых одеял. Мэнди в ванной взбивает волосы или что там ей еще надо, а Брэндон в другой комнате играет на своем новом телефоне HTC.

– Не называй меня так. – Дин появляется слева от меня и протягивает коробку с пончиками в сахарной пудре.

Я люблю пончики с сахарной пудрой.

Подозрительно кошусь на Дина, но его лицо остается непроницаемым. В этих голубых глазах нет ни озорства, ни гнусных намерений. Я поднимаю руку с красно-черного клетчатого покрывала и достаю пончик из коробки.

Откусываю кусочек, а затем мгновенно выплевываю его, когда рот наполняется кукурузным крахмалом.

Ублюдок.

Дин разражается хохотом, и я собираюсь выкрикнуть в его адрес непристойности или накинуться на него с кулаками, но тут мне в голову приходит идея. Нужно действовать быстро.

Я хватаюсь руками за горло и начинаю кашлять. Глаза слезятся, тело трясется.

– У меня… у меня аллергия… на кукурузный крахмал… – выдавливаю я, хрипя и держась за горло, сгибаясь пополам с впечатляющей реалистичностью.

Лицо Дина мгновенно белеет. Он падает рядом со мной на колени и начинает похлопывать меня по спине.

– Черт, Кора. Я не знал. Все нормально?

Я качаю головой, отчаянно хватая ртом воздух.

– Я… не могу… дышать…

– Черт… дерьмо! – орет он, тряся меня за плечи, его глаза округляются от ужаса.

Я падаю навзничь на спальный мешок, смыкаю пальцы вокруг своей шеи и притворяюсь, будто силы бороться меня оставили. Веки закрываются, голова склоняется набок, тело обмякает.

Не смеяться. Не смеяться.

– Мать твою… Кора! – Он продолжает трясти меня. – Кора!

Хотела бы я сейчас видеть выражение его лица.

– Мэнди! – зовет он, и я слышу чьи-то торопливые шаги по комнате.

Дин обхватывает ладонями мое лицо, приподнимая мне голову и гладя большими пальцами мои холодные щеки. Жест странный и нежный, и это меня нервирует, пока я лежу, затаив дыхание.

– Она только что потеряла сознание, Мэнди. Я облажался. Господи Иисусе, – причитает он. – Кора!

– Какого черта тут происходит? – слышится приближающийся голос Брэндона.

Мэнди начинает паниковать, и я представляю, как она по-птичьи машет руками, что у нее происходит всегда при сильном волнении.

– Ты убил мою сестру?! – набрасывается она на Дина.

– Я не знал, что у нее аллергия на кукурузный крахмал!

Внезапно к моим губам прижимается горячий рот, и это не Брэндон. Я запомнила ощущение поцелуя Брэндона, потрескавшиеся и шершавые губы, верхняя тонкая.

Нет, эти полные и мягкие, а на вкус напоминают мяту и бурбон. Дин делает мне искусственное дыхание.

Как бы ни было велико удовольствие от шутки, рот Дина Ашера на моих губах уже слишком. Стоит закругляться, пусть это и забавно. Кроме того, здесь уже замешаны Брэндон и Мэнди, а это несправедливо по отношению к ним.

Я открываю глаза.

Дин начинает давить мне на грудь, выдыхая воздух мне в рот, его лоб блестит от пота. Мои приоткрытые губы растягиваются в улыбке. Он замечает это и недоуменно отстраняется.

Моя ухмылка становится шире, и я начинаю неудержимо хохотать.