Наследие Хоторнов
К нашей троице присоединились Орен с Алисой. По пути в здание и уже позже, в лифте, никто не проронил ни слова. Когда двери распахнулись, мой юрист провел нас в угловой офис, где на столе уже лежали нужные бумаги.Дежавю.
Алиса обвела нас с братьями Хоторнами своим фирменным взглядом.
– Дверь я оставлю открытой, – сообщила она и вышла в коридор, встав рядом с Ореном у самого порога.
Джеймсон с усмешкой поглядел ей вслед.
– А если я от чистого сердца пообещаю не насиловать вашу клиентку, вы закроете дверь?
– Джеймсон! – шикнула я.
Алиса поглядела на него и закатила глаза.
– Я же тебя знаю буквально с пеленок, – сказала она Джеймсону. – И тывсегда создаешь проблемы.
Дверь закрывать не стали.
Джеймсон покосился на меня и едва заметно пожал плечами.
– Признаю себя виновным, – объявил он.
Не успела я ответить, как Ксандр пулей метнулся мимо нас, устремившись к завещанию. Мы встали по бокам и погрузились в чтение.
Я, Тобиас Сносом Хоторн, будучи в здравом уме и твердой памяти, завещаю распорядиться моим материальным имуществом, включая все финансы и физические активы, следующим образом:
В случае, если я умру раньше своей супруги, Элис О’Дэй Хоторн, все финансы и физические активы переходят в ее владение. Если же Элис О’Дэй Хоторн умрет раньше меня, то мое имущество необходимо распределить так:
Эндрю и Лотти Лафлин, которые многие годы верно служили мне, я завещаю сумму в размере сто тысяч долларов каждому с пожизненным правом бесплатного проживания в Вэйбек-Коттедже, расположенном у западной границы моих техасских владений.
Ксандр постучал пальцем по этому пункту.
– Звучит знакомо.
Распоряжения, касающиеся четы Лафлинов, имелись и в последней версии завещания Тобиаса Хоторна, причем в той же формулировке. Повинуясь инстинкту, я пробежала взглядом полный текст, выискивая другие сходства. В этом документе имя Орена не упоминалось, зато значилась прабабушка – ей отписали ровно то же, что и в последующей редакции завещания. Потом я добралась до пункта, посвященного дочерям Хоторна.
Я оставляю Скай мой компас, чтобы она всегда знала, где север, а Заре – свое обручальное кольцо, чтобы ее любовь была столь же безраздельной и искренней, как мои чувства к ее матери.
Эта формулировка тоже показалась мне знакомой, разве что в итоговой версии Тобиас Хоторн оставил дочерям сумму на уплату долгов, скопившихся к моменту его смерти, а также единовременную выплату в размере пятидесяти тысяч долларов. Но вэтой версии завещания он отписал им лишь безделушки. Имени Нэша, единственного из братьев, кто был рожден еще до составления этого документа, вообще не было в завещании. Дальнейшее проживание семейства в поместье никоим образом не обеспечивалось. В конце значилось только:
Все остальное, включая всю земельную собственность, денежные активы и материальное имущество, не упомянутое выше, необходимо обналичить, а полученные средства распределить поровну между следующими благотворительными организациями…
Далее шел список – длинный, на десятки пунктов.
К завещанию Тобиаса Хоторна была подшита копия завещания его супруги с почти идентичными распоряжениями. Если она умрет первой, все ее богатства перейдут супругу. Если он умрет раньше, все их имущество перейдет благотворителям, но при этом прабабушка и Лафлины тоже получат свою долю, а вот Зара и Скай – ничего.
– Ваша бабушка была с ним заодно, – заметила я.
– Она умерла незадолго до рождения Грэйсона, – поведал Джеймсон. – Все говорят, что тоска по Тоби ее сгубила.
Сказал ли ей старик, что их сын жив? Знал ли он правду, когда было составлено это завещание? Подозревал ли о ней?
Я вернулась к документу и снова перечитала его – с самого начала.
– Между этим завещанием и финальной редакцией есть два существенных различия, – заключила я, дочитав.
– Тут нет твоего имени, – начал Ксандр. – Но это, учитывая, что путешествовать во времени так никто пока и не научился, вполне логично, учитывая, что ты родилась через три года после составления этого документа.
– Зато есть список благотворительных организаций, – подметил Джеймсон. Он снова вошел в режим максимальной концентрации и даже ни разу не взглянул ни на меня, ни на брата. – Если где и искать подсказки, то в нем.
Ксандр широко улыбнулся.
– Ты же знаешь, что это значит, Джейми.
По лицу Джеймсона было понятно: и впрямь знает.
– Что такое? – спросила я, сбитая с толку.
Джеймсон театрально вздохнул.
– Да не обращай внимания. У меня всегда такое лицо, когда я морально готовлюсь к смертельной скуке и неизбежному раздражению. Если мы хотим поскорее разобраться со списком организаций, можно это устроить. Только учти, Наследница: нас ждет лекция.
Тут-то я и поняла, к чему он клонит – и кто располагает всеми нужными нам сведениями. Тот самый член семейства Хоторнов, который лучше всех знаком с работой благотворителей. Тот, кому я уже рассказала о Тоби.
– Грэйсон.
Глава 17
Фонд Хоторна нисколько не изменился со дня моего первого визита. Стены тут по-прежнему были светло-серебристыми – под цвет глаз Грэйсона. Повсюду висели черно-белые снимки в массивных рамках. Их Грэйсон сделал сам.
Это место было пропитано им, только в этот раз рядом были еще и Джеймсон с Ксандром – эдакий буфер между нами.
– Если услышишь от него что-нибудь вроде «эффективного альтруизма», беги, – с потешной серьезностью предостерег меня Ксандр.
Я подавила смешок. Рядом открылась и захлопнулась дверь, и в комнату вошел сам Грэйсон. Он остановил на мне взгляд на секунду-другую, а потом воззрился на братьев.
– Джейми! Ксан! Какая честь! Чем обязан?
Ксандр открыл было рот, чтобы ответить, но Джеймсон его перебил:
– Призываю на помощь древний ритуалИн Совал!
Ксандр поглядел на него с недоумением, а потом широко улыбнулся.
– Что-что? – переспросила я.
– Переставь буквы, – велел Грэйсон, смерив меня невеселым взглядом.
На это и трех секунд не потребовалось.
– «Ни слова».
– Точно, – подтвердил Джеймсон. – Как только я приступлю к рассказу, мой дражайший, возлюбленный старший брат не будет меня перебивать ни единым словом, пока я не закончу.
– А потом я, если сочту нужным, проведу священный ритуалА-ун-лоучпай. – Грэйсон стряхнул воображаемую пылинку с манжеты. – Только, я полагаю, эти правила утратили свою силу со времени, когда мне было десять.
– Ничего не утратили! – возразил Ксандр.
Я же тем временем мысленно переставила буквы в словах, произнесенных Грэйсоном, и покачала головой.
– «А ну получай»? Вы издеваетесь?
– Это дружеская драка, – заверил меня Ксандр. –Братская. – Он выдержал паузу. – Ну, более-менее.
– Ну так что? – Джеймсон нетерпеливо уставился на брата.
В ответ Грэйсон снял пиджак и положил его на ближайший стол – видимо, подготовившись сразу ко второму ритуалу.
– Давай, Джейми, вещай, я весь внимание.
– Мы изучили завещание, написанное стариком сразу же после «смерти» Тоби, – Джеймсон выдержал долгую паузу – в этом искусстве ему не было равных. – Да, знаю, по-твоему, напрасно мы попросили его нам показать. Но я-то ничего против дурацких задумок не имею. И, если говорить вкратце, нам попался список благотворительных организаций. Нам нужно, чтобы ты его просмотрел и сказал, есть ли в нем что-нибудь необычное.
Грэйсон вскинул бровь.
– Пока я не завершу ритуалИн Совал, он и не пикнет, – заверил меня Джеймсон. – Так что давайте еще немного понаслаждаемся тишиной.
На лбу Грэйсона запульсировала жилка.
– Ладно, за дело, – велела я Джеймсону.
Тот шумно выдохнул.
– РитуалИн Совалотменяется.
Грэйсон начал закатывать рукава рубашки.
– Вы же не будете драться, а? – с тревогой спросила я и поглядела на Ксандра. – Они же не сцепятся, правда?
– Кто их знает, – беспечно ответил он. – Но, пожалуй, нам с тобой лучше подождать снаружи, вдруг дело примет скверный оборот.
– Никуда я не пойду! – возмутилась я. – Джеймсон, это же просто смешно!
– От меня это не зависит, Наследница.
– Грэйсон! – воскликнула я в отчаянии.
Он обернулся и посмотрел на меня.
– Я бы предпочел, чтобы ты и впрямь подождала снаружи.
Глава 18
– Твои братья – полные придурки, – заявила я Ксандру, нервно вышагивая перед зданием. Орен, стоявший чуть поодаль, глядел на меня с усмешкой.
– Да ничего страшного, – заверил Ксандр. – Все братья так делают.
Но я в этом сомневалась.
В здании было тихо.
– По традиции первым ударит Грэй, – охотно поведал Ксандр. – Обычно он бьет ногой с разворота. Классика! Но сперва ему надо обойти Джеймсона. Они покружат немного, а потом Грэй переключится в свой любимый режим приказов-и- угроз, а Джейми начнет его высмеивать, и так до первой атаки.
В стенах фонда послышался глухой удар.
– А дальше что? – сощурившись, спросила я.
Ксандр широко улыбнулся.
– У нас у каждого в среднем по три черных пояса, но обычно дело ограничивается реслингом. Кто-то из них прижмет другого к стенке. Спор за спором, перебранка за перебранкой, и вуаля.
Учитывая, до чего ясно Грэйсон обозначил, что расследование исчезновения Тоби кажется ему дурацкой затеей, нетрудно было предположить, о чем пойдет спор.
– Пойду к ним, – тихо проговорила я, но не успела и шагу ступить, как дверь в здание распахнулась.
На пороге стоял Джеймсон – вид у него был потрепанный, но лишь самую малость. Кажется, даже обошлось без травм. Он слегка взмок, но крови и синяков видно не было.
– Ну что, обошлось без нокаутов? – спросила я.
Джеймсон ухмыльнулся.
– С чего ты взяла? – он перевел взгляд на Орена. – Предлагаю вам подождать снаружи. Слово даю, что с ней ничего не случится. Внутри безопасно.
– Я в курсе, – парировал Орен, смерив Джеймсона взглядом. – Я же лично налаживал там безопасность.
– Можно нам быстренько переговорить наедине, Орен? – спросила я. Он строго посмотрел на Джеймсона, затем на Ксандра – и кивнул. Мы – Ксандр, Джеймсон и я – вернулись в здание фонда.
– Ты не волнуйся, – вполголоса проговорил Джеймсон, когда Грэйсон показался впереди. – Я был к нему снисходителен.
Как и Джеймсон, Грэйсон был невредим. Под моим взглядом он набросил на плечи пиджак.
– Какие же вы идиоты, – тихо процедила я.
– Пусть даже и так, но вам же нужна моя помощь, – парировал Грэйсон.
И попал в яблочко.
– Это правда.
– Я же тебя предупреждал, Эйвери: это паршивая затея. – Грэйсон не сводил с меня пронзительного взгляда. Я не привыкла к тому, чтобы меня защищали другие. Но сейчас мне это и не было нужно – особенно отнего.
– Пока вы тут играли в войнушку, как дети малые, Джеймсон случайно не успел тебе сообщить, что Тоби был приемным? – Я сглотнула и потупилась. Следующую новость было еще сложнее произнести. – А про мое свидетельство о рождении рассказал?
– Что-что? – тут же включился Ксандр.
Грэйсон уставился на меня. Как и все Хоторны, он прекрасно умел читать между строк. Тоби усыновили. Следом я упомянула про свидетельство. Все в комнате мгновенно поняли, почему это расследование так для меня важно.
– У меня есть, – я протянула Грэйсону телефон. – Это тот самый список благотворительных организаций, который твой дед приложил к завещанию вскоре после исчезновения Тоби.
Грэйсон взял телефон – так, чтобы наши пальцы ненароком не соприкоснулись. Я чувствовала, что Джеймсон не сводит с нас глаз – его взгляд был таким же тяжелым, как и у брата, его сложно было на себе не заметить.
– В этом списке мало сюрпризов, – заключил Грэйсон и, вскинув взгляд, заметил, что я за ним наблюдаю. – Большинство организаций получают регулярную поддержку от нашего фонда – хотя есть и те, кому выплатили единовременное пожертвование, но весьма крупное.
Я старалась сосредоточиться на словах Грэйсона, а вовсе не на взгляде серебристых глаз, которого он с меня не сводил.
– Ты сказал, «мало сюрпризов», – напомнила я. – Выходит, они все же есть?
– Навскидку здесь четыре организации, которые я вижу впервые. Но это не значит, что прежде мы им ничего не отчисляли…
– Но это отличный старт! – В голосе Джеймсона забурлил азарт – уже ставший для меня привычным, да и, наверное, для его братьев тоже.
– Институт «Оллпорт», – отчеканил Грэйсон, – «Камден-Хаус». «Колинз-Уэй». И «Общество Рокуэй-Уотч». Ни одна из этих организаций не упоминается в документах фонда.
Мой разум тут же стал раскладывать по полочкам все сведения, которыми поделился Грэйсон, переставлять слова и буквы, выискивать закономерности.
– «Институт», «хаус», «уэй», «уотч», – проговорила я.
– «Уотч», «хаус», «институт», «уэй», – поменял последовательность Джеймсон.
– Четыре слова. И четыре имени – Оллпорт, Камден, Колинз, Рокуэй, – развил мысль Ксандр.
Грэйсон встал между мной и Джеймсоном, а потом прошел дальше. Обернувшись в дверях, он проговорил:
– Оставлю вас наедине с этой головоломкой. Но только знаешь что, Джейми? Ты ошибаешься. – И он добавил еще несколько слов на непонятном языке – наверное, на латыни.
Глаза у Джеймсона сверкнули, и он ответил – на том же языке.
Я посмотрела на Ксандра. Брови самого младшего из Хоторнов – точнее, бровь – вторую ведь он спалил – вскинулась. Он явно понял, о чем идет речь, но переводить вслух не стал.
Зато потащил меня к двери – а потом и к джипу, припаркованному неподалеку.
– Поехали.
Глава 19
По пути в поместье мы с Джеймсоном и Ксандром смотрели каждый в свой телефон. Наверное, братья решили заняться тем же, чем и я, – разузнать как можно больше о четырех организациях, упомянутых Грэйсоном.
Интуиция нашептывала мне, что, возможно, таких организаций и вовсе не существует, что Тобиас Хоторн придумал их ради своей головоломки, но короткий поиск в Сети быстро развенчал эту теорию. И «Институт Оллпорт», и «Камден-Хаус», и «Колинз-Уэй», и «Общество Рокуэй-Уотч» и впрямь были официально зарегистрированы как некоммерческие фонды. Но разобраться с каждым из них по отдельности оказалось сложнее.
«Институт Оллпорт» был исследовательским центром в Швейцарии. В нем проводились неврологические исследования памяти и деменции. Я пролистала список работников и прочла справку о каждом из сотрудников. Полистала новости о последних клинических испытаниях.Кратковременная потеря памяти. Деменция. Альцгеймер. Амнезия.
Тут я призадумалась.Это зацепка? Но на что она указывает?Посмотрела в окно, заметила на стекле отражение Джеймсона. Волосы у него вечно торчали во все стороны, и даже когда он пребывал в задумчивости, выражение лица нет-нет да менялось.
Когда я наконец сумела вновь сосредоточиться на дисплее телефона, я вбила в поиск новый запрос – уже не о благотворителях. Я попыталась воспроизвести по памяти слова, сказанные Грэйсоном Джеймсону в Фонде.
Est unus ex nobis. Nos defendat eius. Как я и догадывалась, это была латынь. Онлайн-переводчик перевел это как «Оно одно из нас. Мы его защищаем». Ответ Джеймсона – «Scio» – значил что-то вроде «Знаю». Еще один поисковой запрос – и я выяснила, что эти слова можно перевести и немного иначе – заменив «оно» на «она». Она одна из нас. Мы ее защищаем.
Наверное, эти слова должны были меня разозлить. Три недели назад так бы и вышло, вот только тогда я и мечтать не смела о том, что братья однажды примут меня за «свою».
Что я стану одной из них, а не чужаком, который заглянул к ним.
Стараясь не дать этой мысли меня поглотить, я заставила себя перейти к следующему пункту в списке благотворительных организаций. Далее значился «Камден-Хаус», реабилитационный центр стационарного типа для тех, кто страдает от наркотических и прочих зависимостей. В этом центре «восстанавливали целостность личности». Тематический сайт пестрел благодарственными письмами. А штат изобиловал врачами и специалистами из реабилитационной и других смежных сфер. Локация, где располагался центр, на фотографиях выглядела красиво.
Вот только ответов на мои вопросы на сайте не нашлось.
Швейцарский исследовательский институт, где занимаются проблемами памяти. Реабилитационный центр в Мэне.Мне вспомнились таблетки и порошок, которые мы видели в комнате Тоби. Что, если Тобиас Хоторн пытался поведать нам какую-то историю при помощи завещания – и этих четырех названий? Может, Тоби был наркоманом! Может, он был пациентом «Камден-Хауса». А «Институт Оллпорт»…
Не успела я додумать эту мысль, как мы въехали в ворота поместья. И пока джип приближался по длинной дороге к дому, я следила за братьями. Ксандр не сводил глаз с дисплея телефона, а Джеймсон глядел прямо перед собой.
А как только мы вышли из машины, он сразу исчез.
Совместное расследование, как же.
– Гляди-ка! – воскликнул Ксандр и ткнул меня под бок. – Это же прабабушка! Привет, ба!
Прабабушка братьев Хоторнов воззрилась на Ксандра с крыльца.
– Что это ты задумал? – с подозрением поинтересовалась она.
– Шалости да всякий вздор, – торжественно признался он. – Как и всегда!
Она нахмурилась, а Ксандр поднялся по ступенькам и поцеловал ее в лоб. Прабабушка оттолкнула его руку.
– Нечего передо мной заискивать!
– О чем ты! – деланно возмутился он. – Заискивать мне ни к чему. Я же твой любимчик!
– Ишь что о себе возомнил, – проворчала она и ткнула его тросточкой. – Ладно, иди уже. Я хочу с девчушкой поговорить.
Прабабушка не стала спрашивать, хочу ли этого я. А просто дождалась, пока я подойду, и взялась за мою руку для поддержки.
– Прогуляйся со мной по саду, – сказала она.
Добрых пять минут, пока мы на черепашьей скорости шли по аккуратному саду с рядами подстриженных кустов, она молчала. Густой растительности тут придали формы настоящих скульптур. Большинство выглядело абстрактно, но я заметила куст в форме слона и не смогла скрыть изумления.
– Отвратительно, – фыркнула прабабушка. – Все это. – Выдержав долгую паузу, она посмотрела на меня. – Так что же?
– Что? – переспросила я.
– Что ты сделала для того, чтобы отыскать моего мальчика? – Строгое выражение на мгновение стерлось с ее лица, и она крепче вцепилась мне в руку.
– Я стараюсь, поверьте, – тихо проговорила я. – Но, кажется, сам Тоби совсем не хочет, чтобы его нашли.
Если бы Тоби Хоторн и впрямь хотел, чтобы его обнаружили, то в эти двадцать лет он в любой момент мог просто вернуться в Дом Хоторнов, когда ему заблагорассудится.Если только не потерял память,– пронеслась в голове внезапная мысль.
«Институт Оллпорт» занимался проблемами памяти – болезнью Альцгеймера, деменцией,амнезией. Что, если ровно на это и пытался указать в своем завещании Тобиас Хоторн? Что, если его сын потерял память?
Что, если Гаррине знает, что он – Тоби Хоторн?
От мысли о том, что он, возможно, вовсе мне не лгал, ноги у меня чуть не подкосились. Я замедлила шаг. Не стоит спешить с выводами. Я ведь не знаю наверняка, были ли те четыре организации и впрямь вставлены в список нарочно.
– Вы когда-нибудь слышали про «Камден-Хаус»? – спросила я у прабабушки. – Это реабилитационный центр для…
– Знаю я, что это такое, – перебила она меня недружелюбным тоном.
Следующий вопрос дался мне нелегко, но выбора не было.
– Ваша дочь вместе с зятем отправили туда Тоби, да?
– Он не был наркоманом, – отрезала прабабушка. – Уж я-то их знаю. Мальчик просто… запутался.
Мне совсем не хотелось сейчас придираться к словам.
– И все же его отправили в «Камден-Хаус», потому что онзапутался, так?
– Он был в ярости и когда уезжал, и когда вернулся, – прабабушка покачала головой. – В то лето… – Губы у нее задрожали. Она не закончила мысль.
– Это случилось в то же лето, что и пожар? – тихо спросила я.
Но не успела прабабушка ответить, как на нас упала тень. На тропинку вышел мистер Лафлин с садовыми ножницами в руке.
– Все в порядке? – подозрительно сощурившись, спросил он, и мне вспомнились слова миссис Лафлин: «…Сердца у вас нет!»
– Да, все отлично, – натужно проговорила я.
Мистер Лафлин посмотрел на прабабушку.
– Перл, мы же это уже обсуждали, – мягко произнес он. – Вам это только во вред. – Он явно знал, что я рассказала о Тоби. И, понятное дело, верил мне не больше, чем его супруга.
Выдержав долгую паузу, мистер Лафлин снова повернулся ко мне.
– Я кое-что подлатал в доме, – напряженно произнес он. Под кожей на скулах заходили желваки. – Небольшой ремонт в одном старом крыле. Оставлять дом в запустении опасно, – он многозначительно поглядел на меня. – Люди могут пострадать.
Я сразу поняла, что «одно старое крыло» – это крыло Тоби. Догадаться же, что управляющий имел в виду под «ремонтом», было сложно. И только когда я вернулась в дом и лично пошла проверить, что же изменилось, вопрос прояснился.
Вход в крыло Тоби вновь был замурован.
Глава 20
По пути в свое крыло я оглядывалась каждые сто футов. А когда зашла в свой коридор, услышала голос Либби:
– А ты знал про это?
– Про что, котик? Можно поконкретнее? – ответил ей голос Нэша – я сразу его узнала. А заодно и его силуэт в проеме двери в сестринскую комнату.
– Я про твою бабу-адвоката. И эти бумаги. Ты знал?
Либби мне совсем не было видно, так что сложно было угадать, каким взглядом она смотрит на Нэша и что за бумаги держит в руках.
– Радость моя, я бы не хотел, чтобы Алиса слышала, как ты называешь ее «моей».
– Никакая я тебе не радость.
Разговор явно не предназначался для посторонних ушей. Так что я тихонько подошла к своей двери, открыла ее и скользнула в комнату. Затворив за собой дверь, я включила свет. Ветерок разметал мои волосы.
Обернувшись, я обнаружила, что огромные окна в дальней части комнаты распахнуты.А ведь я их точно закрывала перед уходом.
Дыхание перехватило, а сердце застучало так шумно, что его стук отдавался в каждой клеточке моего тела. Мне уже снились кошмары с похожим сюжетом: сперва замечаешь какую-нибудь пустяковую перемену, а потом…
Кровь. Горло точно тисками сдавило. Сколько крови…Паника переполнила меня, впрыснула в сердце щедрую порцию адреналина. Беги. Беги, беги, беги…
Но я не могла пошевелиться. Могла только стоять и в ужасе смотреть на белую простыню, лежащую под открытым окном и залитую кровью.Не стой, Эйвери. Надо двигаться.Сверху на простыне лежало… сердце.
Человеческое?
А в него был воткнутнож. Казалось, я забыла, как дышать. Тело не слушалось, сколько бы я его ни упрашивала бежать. Нож. И сердце. И…
В горле что-то заклокотало. Бежать я по-прежнему не могла, но наконец отшатнулась.
Попыталась закричать – но не вышло. Ощущения были такие же, как в Блэквуде, под прицелом незримого убийцы.Надо бежать отсюда. Надо…
– Дыши, деточка. – Неожиданно рядом оказался Нэш. Он опустил руку мне на плечо и наклонился ко мне, чтобы наши лица были вровень. – Вдох, выдох. Вот ум- ница.
– У меня в комнате… – с трудом выговорила я. – Сердце. И нож…
На лице Нэша мелькнуло опасное выражение.
– Позови Орена, – велел он Либби, которая тоже подошла к нам. Потом опять посмотрел на меня, и его взгляд смягчился. – Вдох-выдох, – повторил он.
Я судорожно задышала. Хотела было повнимательнее осмотреть комнату, но старший из братьев Хоторнов загородил мне вид на нее. Теперь мне было видно только его лицо. Загорелое, с едва заметной щетиной. На голове его любимая ковбойская шляпа. Взгляд спокойный.
Я сделала еще один вдох.
* * *– Я увидел все, что нужно, – сообщил Орен Нэшу. – Сердце не человеческое, а говяжье. Нож – для стейков, той фирмы, которую предпочитают у нас на кухнях.
Я мысленно вернулась к списку, составленному для меня. Потенциальные сталкеры.Угрозы.
– Простыня тоже из поместья, – сообщил Орен.
– Так это кто-то из своих? – спросил Нэш и стиснул зубы. – Из прислуги?
– Похоже на то, – сказал Орен и повернулся ко мне. – Вы в последние дни ни с кем не ссорились?
Я с трудом взяла себя в руки.
– С Лафлинами, если так можно сказать. – Мне вспомнилось, как миссис Лафлин обвиняла меня в жестокости и как ее супруг вскользь упомянул о людях, которые «могут пострадать».
– Думаете, это дело рук Лафлинов? – округлив глаза, спросила Либби.
– Исключено, – отрезал Нэш и посмотрел на Орена. – Скорее всего, кто-то из обслуги прослышал, что мистер и миссис Л. чем-то недовольны, и решил этим воспользоваться, чтобы замести следы.