Наследие Хоторнов

Глава 31

– Ну что, вы проработали личностный лейтмотив и выигрышные темы? – уточнила Лэндон. Ее, по всей видимости, нисколько не смущало, что во время нашего разговора по моему лицу то и дело бегают кисти визажиста, а по волосам – щетка парикмахера.

– Личностный лейтмотив? – переспросила Макс у меня из-за спины. – Надеюсь, он звучит как «Смерть патриархату!».

– О, мне нравится! – одобрила я. – Давай заодно и выигрышные темы продумаем!

– Сидите ровно. – Сильные руки схватили меня за подбородок.

Лэндон прочистила горло.

– Не уверена, что это будет уместно, – произнесла она, мягко поглядев на Макс.

– Смерть патриархата всегда уместна! – заверила ее Макс.

– Посмотрите наверх, – скомандовала визажистка. – Сейчас глазами вашими займемся.

Ее тон не предвещал ничего хорошего. Стараясь не моргать, я стиснула зубы покрепче.

– Может, для экономии сил и времени вы мне просто скажете, что я должна говорить? – спросила я Лэндон.

– Нам необходимо, чтобы все поняли, что вы человек надежный и благодарны за великолепные возможности, которые перед вами открылись, а еще в хороших отношениях с семейством Хоторнов, и не собираетесь повергнуть в хаос вверенные вам компании с миллиардными оборотами, – Лэндон выдержала секундную паузу и продолжила: – Нокак именно вы будете доносить эту мысль – дело ваше. Если я напишу вам сценарий, всем и будет казаться, что вы говорите по сценарию, так что, Эйвери, часть работы вам придется взять на себя. Подумайте, что вы можете сказать от себя об этом опыте?

Я подумала о поместье, о братьях, живущих здесь, о тайнах, которыми пропитаны стены дома.

– Это удивительное место.

– Неплохо, – одобрила Лэндон. – Что еще?

В горле встал ком.

– Жаль, что я не могу показать его маме.

Мне хотелось с ней увидеться. Я очень жалела, что у меня не было денег, когда она заболела, – никаких. И что теперь мне никак не расспросить ее о Тоби Хоторне.

– Вы на верном пути, – одобрила Лэндон. – Это точно. Но пока лучше не упоминать вашу маму.

Если бы я могла, я бы изумленно уставилась на нее, но в этот момент меня снова цепко схватили за подбородок, чтобы выровнять голову, и я опять уставилась в потолок.

Почему она не хочет, чтобы я говорила о маме?

Спустя пару часов меня облачили в лавандовое шелковое платье до колена с тончайшей окантовкой из черного кружева. Вместо туфель я оказалась обута в сапоги до колена – черные, замшевые, совершенно неудобные. «Дерзкая изюминка» – фирменная черта моего стиля.

Я по-прежнему думала о Лэндон – и маме.

– Я тут поинтересовалась темой, – сообщила Макс, когда мы остались наедине. – В общем, есть один таблоид, где постоянно публикуются статьи о твоей маме.

– И о чем они? – спросила я. Сердце тревожно застучало. Платье сидело на мне так туго, что наверняка видно было, как сердце колотится под кожей.Неужели пресса заподозрила, что мама солгала о том, кем был мой отец?Я отогнала прочь эту мысль.

– В статьях утверждается, что твоя мама жила под чужим именем, – Макс протянула мне свой телефон. – Пока что никто эти слухи не перепечатывает, так что это, возможно, полная мутотень, но…

– Но Лэндон не хочет, чтобы я рассказывала о маме, – закончила я за нее и прикрыла на мгновение густо подведенные глаза. – У нее ведь никого больше не было из родственников, – продолжила я. – Мы с ней всю жизнь были только вдвоем. – Вдруг вспомнились все нелепые догадки, которые приходили мне на ум, пока мы с мамой играли в «Есть у меня секрет». Мне ведь в голову не раз закрадывались подозрения о «тайном-агенте-живущем-под-чужим-именем».

– Звучит правдоподобно, – заметила Макс. – Тоби ведь тоже под чужим именем жил, так?

Этот вопрос всколыхнул море других – которых я старательно избегала. Как мама вообще связалась с сыном Тобиаса Хоторна? Знала ли она, кто перед ней?

Громкий стук в дверь вывел меня из задумчивости.

– Готовы? – спросила Алиса.

– А пропустить точно никак нельзя? – крикнула я в ответ.

– У вас пять минут.

Я посмотрела на Макс.

– У нас же с тобой один размер!

– И что? – спросила она. В глазах заплясали лукавые огоньки.

Я подвела ее к своему гардеробу, а когда распахнула двери, Макс ахнула от восторга.

– Одевайся, именинница! Одна я туда ни за что не пойду!

Глава 32

Самое просторное помещение в Хайтс-Кантри-Дэй называлось «общей залой». Зала эта походила то ли на холл, то ли на гостиную, но сегодня ее переоборудовали. Стены украсили золотыми занавесками. Вместо привычной мебели расставили десятки круглых столиков, покрытых шелковыми скатертями фиолетового цвета.Эмили очень его любила.В передней части комнаты на золотых подставках стояли две огромные картины: эскиз новой часовни от архитектора и большая фотография Эмили. Как я ни старалась на нее не пялиться – ничего не вышло.

Волосы у Эмили были песочно-рыжие, немного вьющиеся – и эти натуральные волны как бы передавали ее непредсказуемость. Невероятно чистая кожа, проницательный взгляд. Она была не такой хорошенькой, как Ребекка, но от ее улыбки невозможно было отвести взгляд.

Даже хорошо, что Джеймсона с Грэйсоном здесь нет, подумала я. Они ее очень любили, причем оба.Может, даже любят до сих пор.

Ксандр толкнул меня плечом. Алиса велела ему за мной приглядывать, что бы ни случилось, – похожими инструкциями она неохотно снабдила Нэша, поручив ему сопровождать Либби. По ее замыслу, для восстановления репутации мы должны были всем внушить, что я с семейством Хоторнов на дружественной волне, – легко сказать, особенно если вспомнить, что помимо Нэша с Ксандром на вечере присутствовали и другие члены семейства.

В дальнем углу комнаты я заметила Зару и Константина, которые оживленно переговаривались с другими гостями.

– Давайте обойдем зал, – негромко скомандовала Алиса откуда-то сзади. Она повела нас с Ксандром к струнному квартету, и по пути я успела заметить Скай Хоторн. Та беззаботно смеялась в окружении поклонников – и поклонниц.

– Пара слева – это Кристин Терри с супругом Майклом, – тихо пояснила Алиса. – Нефтяные магнаты в третьем поколении. С такими людьми лучше не ссориться.

Для себя я это перевела как «Не стоит допускать, чтобы они болтали со Скай».

– Я вас познакомлю, – сказала Алиса.

– Помоги, – одними губами прошептала я, глядя на Макс.

– Я б с удовольствием, – ответила она тоже шепотом, – но вон идет официант с целым подносом креветок!

Спустя десять секунд я уже обменивалась рукопожатием с Кристин Терри.

– Нам тут Скай рассказала, что вы не особо жалуете футбол, – шумно и радостно воскликнул ее супруг. – Стало быть, вечеринок с «Одинокими звездами» нам не ждать?

– Прошу извинить моего супруга, – вклинилась Кристин. – Я ему всегда говорю, что делу время…

– А футболу час! – подхватил Майкл.

– Пока что подобных мероприятий не планируется, – невозмутимо отчеканила Алиса. – Не знаю, кто пустил такие слухи.

Этимкем-то явно была Скай, только кровожадная мать семейства тоже была Хоторн до мозга костей – и сохраняла невозмутимость.

– Дорогуша Эйвери у нас Весы, – проворковала Скай. – Противоречивая, разумная, угодливая. Мы же все понимаем, что это значит, – она выдержала паузу и вытянула руку вправо. – Верно я говорю, Ричард?

Более своевременного появления и подгадать было нельзя.Ричард – хотя на самом деле полное имя Рики звучало не так, это я знала на сто процентов, – приобнял Скай за талию. Она одела этого проходимца в дорогущий костюм. Взглянув на него, я тут же напомнила себе, что для меня он пустое место.

Но когда он улыбнулся, я будто бы снова стала семилетней малышкой ростом дюйма в три, не больше.

Я крепче ухватилась за Ксандра, но тот неожиданно отошел в сторону. В десятке ярдов от нас я заметила Лафлинов. Пожилая чета явно чувствовала себя неуютно в нарядных одеждах. Рядом с ними стояла Ребекка и женщина лет сорока-пятидесяти, пугающе похожая на Эмили – если бы та дожила до зрелых лет.

Незнакомка – наверное, это была матушка Ребекки – одним глотком опустошила большой бокал вина. Ребекка встретилась взглядом с Ксандром, и спустя мгновение он исчез, оставив меня на растерзание собственной матушке.

– Вы же еще не знакомы с отцом Эйвери? – спросила Скай у своей свиты, не сводя глаз с Кристин Терри. – В ближайшее время он займется оформлением опеки над нашей маленькой наследницей.

Спустя сорок минут Рики направился к бару, и я, попросив Макс отвлечь Алису, устремилась за ним, чтобы переговорить с ним наедине.

– А что это мы такие мрачные, а, Сверчок? – Рики Грэмбс встретил меня улыбкой. Он был из тех, кто под хмельком начинал шумно нахваливать всех кругом, но от этого становилось мерзко. А ласковое прозвище, которым он ко мне обратился, не имело для меня никакого значения.

– Никакой я тебе не Сверчок. Меня зовут Эйвери.

– А хотели назвать Наташей, – охотно поведал он. – Ты знала об этом?

К горлу подкатил ком. Какой же он все-таки мерзавец. Был и есть. Но, судя по моим недавним открытиям, никакой он мне не отец. Так почему говорить с ним так больно?

– Твоя матушка выбрала тебе среднее имя, а я должен был выбирать первое. Мне всегда нравилось, как звучит «Наташа». – Бармен подошел к стойке, и Рики Грэмбс не упустил своего шанса. – Мне – повторить! – попросил он и подмигнул. – И бокальчик для моей дочурки.

– Я несовершеннолетняя, – процедила я.

– А я тебе разрешаю, Сверчок, – блеснув глазами, сказал он.

Тут уже мое терпение лопнуло.

– Засунь себе это свое разрешение в…

– Улыбнись, – велел он, склонившись ко мне. – Нас снимают!

Я обернулась и увидела фотографа. Алиса притащила меня на этот вечер, чтобы я оставила у публики хорошее впечатление, а не сцены закатывала.

– Улыбайся почаще, правда. Ты красавица.

– Не красавица, – тихо ответила я. – А ты мне не отец.

Рики Грэмбс взял бутылку с пивом, протянутую ему барменом. Поднес ее к губам. Но от меня не укрылось, что его пуленепробиваемый шарм на мгновение поколебался.

Он знает, что я ему не дочь? Может, поэтому ему всю дорогу было плевать на меня? Поэтому я была для него пустым местом?

Рики быстро взял себя в руки.

– Жучок мой, может, меня и не было рядом в моменты, когда мы оба в этом нуждались, но ты всегда могла мне позвонить. А сейчас я твердо намерен все исправить.

– Деньги забрать ты намерен, – парировала я, стараясь сдержать крик. Я понизила голос так сильно, что он наклонился, чтобы лучше расслышать. – Ты ни цента не получишь. Мои юристы тебя закопают. Ты отказался оформить опеку, когда мамы не стало. Думаешь, судья не поймет, откуда такая внезапная забота?

Он вскинул голову.

– После того как умерла твоя мама, ты одна не осталась. Моя Либби прекрасно заботилась о тебе. – Видимо, он ждал горячих благодарностей за это, хотя и для Либби за всю жизнь палец о палец не ударил.

– Ты даже подпись на моем свидетельстве о рождении поставить не удосужился, – процедила я, в глубине души ожидая, что он начнет спорить.

Но он опустошил бутылку и поставил ее на барную стойку. Я смерила его взглядом, забрала бутылку, развернулась и пошла прямиком к Алисе, которая все не могла отделаться от Макс.

Я протянула своему адвокату бутылку.

– Сделайте тест ДНК, – тихо попросила я.

Она уставилась на меня и лишь спустя пару секунд сумела вернуть своему лицу привычное доброжелательное выражение.

– А вы тогда поучаствуете в тихом аукционе.

Надо было принимать условия сделки.

– По рукам.

Глава 33

Я понятия не имела, что такое «тихий аукцион», но Макс, в восторге от креветок и окрыленная успехом своей миссии по отвлечению Алисы, быстро поведала мне все, что узнала.

– Под каждым лотом лежит бумажка. Участники аукциона оставляют на ней свое имя и ставку. Если ты хочешь ее увеличить, то пишешь свое имя ниже. – Макс подошла к плюшевому мишке – по всей видимости, одному из лотов, – и увеличила ставку на двести пятьдесят долларов.

– Это что же, ты и впрямь предлагаешь восемьсот долларов за мягкую игрушку? – с ужасом переспросила я.

– Между прочим, сделана она из настоящей норки, – заверила меня Макс. – И ее тут себе уже присмотрела вон та Мадам в Жемчужных Серьгах, – она кивнула на женщину лет семидесяти. – Поди, и глотку за него перегрызть не постесняется, вот ведь щука!

В подтверждение ее слов через пару минут дама подошла к мишке и сделала новую ставку.

– Все-таки я филантроп, как ни крути, – объявила Макс. – И всех здешних гостей продала бы тысяч за десять, не больше!

С такой хваткой она куда лучше меня справилась бы с ролью наследницы. Покачав головой, я обошла залу, чтобы получше рассмотреть лоты. Картины. Драгоценности. Парковочные места. Чем дальше, тем крупнее становился куш. Дизайнерские сумочки. Статуэтка работы самого Тиффани[2]. Ужин от шеф-повара на десять персон. Вечеринка на яхте на пятьдесят.

– Самые ценные лоты выставлены на «живом» аукционе, – сообщила Макс. – Насколько я понимаю, большинство из них предоставила ты.

Невероятно. Нет, я никогда не смогу ко всему этому привыкнуть.

– А тебе самой я настоятельно рекомендую сделать ставку на билеты на «Мастерс» в Огасте[3]. С проживанием, – продолжала она с нарочитым высокомерием.

Я заглянула подруге в глаза.

– Если б я еще понимала, что это значит.

Подруга расплылась в улыбке.

– А я, думаешь, понимаю?

Алиса велела мне поучаствовать в аукционе, так что я еще раз обошла комнату. Мне встретилась корзина, полная дорогущей косметики. Бутылки вина и виски с такими гигантскими ставками, что у меня просто глаза на лоб полезли. «Проходки» за сцену к известным артистам. Винтажные жемчуга.

Ни к чему из этого меня не влекло.

Наконец я заметила деревянные напольные часы. В описании говорилось, что их смастерил футбольный тренер, который когда-то работал в Кантри-Дэй, а теперь вышел на пенсию. Часы были простенькие, но идеально мне подходили. Алиса кивнула мне из дальнего угла залы. Я сглотнула и увеличила и без того немаленькую ставку, прибавив к ней «минимальную цену», указанную в описании лота.

Голова у меня закружилась.

– Это все делается с благой целью, – заверила меня Макс. – Скажем так.

Школе новая часовня была нужна не больше, чем мне бронзовая скульптура ковбоя, оседлавшего дикого, брыкливого быка, но я поставила и на нее. А потом на мастер-класс по выпечке с местным кондитером – для Либби. И удвоила ставку на норкового медведя – для Макс. А потом увидела фотографию.

Не успела я толком ее рассмотреть, как уже поняла: она сделана Грэйсоном.

– Видение у него и впрямь незаурядное.

Я обернулась. Рядом стояла Зара.

– Хотите сделать ставку? – спросила я.

Зара Хоторн-Каллигарис вскинула бровь. А потом, не проронив ни слова, увеличила сумму, предложенную мной за напольные часы.

– Охурметь, – шепнула Макс. – Кажется, она только что вызвала тебя на дуэль для богачей!

– Да ладно! Ну, удачи, боец! – сказал Ксандр, присоединившийся к нам.

– Где ты был? – раздраженно спросила я.

– Помогал Ребекке с ее матушкой, – ответил Ксандр. Голос у него был непривычно тихий. – Вино с ней творит страшные вещи.

Расспросить его об этом подробнее я не успела: к нам подошла Алиса и увела за стол.

– Сейчас будет ужин, а за ним – «живой» аукцион, – пояснила она.

Я села и начала есть салат, умудрившись выбрать для этого подходящую вилку и даже ничем не запачкать шелковую скатерть. И тут случилось непредвиденное. Негромкий гул светской беседы прервал оглушительный треск. Все гости обернулись и увидели Ребекку, бледную и прекрасную. Она пыталась поднять маму на ноги. Подставки, на которых разместили фото Эмили и эскиз часовни, валялись на полу. Мать Ребекки вырвала руку из пальцев дочери и снова упала.

И вот уже к ним подлетела Тея и опустилась на колени между Ребеккой и ее мамой. Она что-то сказала обезумевшей от горя женщине, и лицо Ребекки болезненно исказилось, точно к ней разом вернулась тысяча воспоминаний, которые она пыталась выкинуть из головы.

Будто сам этот момент и участие Теи могли стать ей погибелью.

Через секунду к ним подошла и Либби и тоже попыталась поднять маму Ребекки, и тут несчастная женщина уже не сумела сдержаться.

–Ты! – воскликнула она, ткнув пальцем в мою сестру. Либби была одета в черное коктейльное платье. Синие волосы идеально отутюжены, на шее вместо ожерелья черная ленточка. Выглядела она степеннее некуда, но мать Ребекки осклабилась, точно пред ней предстал настоящий монстр. – Я видела вас с ним! С мальчишкой Хоторном! – она наконец сумела подняться. – Не доверяй Хоторнам, – едва разборчиво проговорила она. – Они отнимут у тебя все.

– Мама… – шепот Ребекки прервал гробовое молчание. Ее мать начала всхлипывать. Осознав, сколько людей на нее сейчас смотрят, Либби поспешила уйти. Я кинулась за ней, не обращая никакого внимания на мольбы Алисы. Проходя мимо Ребекки, ее мамы и Теи, я услышала, как пьяная женщина сквозь рыдания повторяет одни и те же слова, снова и снова:

– Почему все мои детишки гибнут?

Глава 34

Я вышла на улицу следом за Либби. Нэш уже нагнал ее.

– Солнышко мое, пойдем в залу, – ласково проговорил он. – Ты ни в чем не виновата.

Либби подняла взгляд и увидела за спиной Нэша меня.

– Прости меня, Эйв. Когда я увидела, как она падает, у меня автопилот сработал. – Еще до того, как наша жизнь перевернулась с ног на голову, Либби работала санитаркой в доме престарелых. Она поморщилась. – А ведь ровно это и имела в виду Алиса, когда просила меня не устраивать сцен.

– О чем – о чем она тебя просила? – тихим, не сулящим ничего доброго голосом переспросил Нэш.

Но Либби только плечами пожала.

– Откуда тебе было знать, что мама Ребекки так отреагирует? – сказала я сестре, а потом покосилась на Нэша. Тот вздохнул.

– Она – дочь четы Лафлинов. Выросла в поместье. Я этого не застал – она лет на пятнадцать старше Скай. Но, насколько я понял, отношения между мистером и миссис Л. и их дочерью всегда были натянутыми. А после гибели Эмили… – Нэш покачал головой. – Она во всем обвинила мою семью.

В ночь, когда Эмили не стало, рядом с ней были и Джеймсон, и Грэйсон.

– Она сказала, что все ее дети гибнут, – припомнила я, запоздало осознав, что в этот момент она смотрела на Ребекку – живую и здравствующую дочь! – и все равно произнесла эти слова.

– Выкидыши, – тихо пояснил Нэш. – Они с супругом довольно поздно стали пытаться завести детей. Миссис Лафлин как-то упоминала, что до рождения Эмили у нее было много неудачных беременностей.

Моя жалось к Ребекке Лафлин крепла.

– Ты в порядке? – спросила я Либби, надеясь отвлечься от мрачных мыслей.

Сестра кивнула и посмотрела на Нэша.

– Оставь нас на минутку.

Бросив взгляд на Либби, он удалился, а сестра посмотрела на меня.

– Эйвери, что ты такого наговорила папе?

К этому разговору я совсем не была готова.

– Ничего.

– Я понимаю, ты его ненавидишь, и у тебя есть такое право, – продолжала она. – Да и вся эта история со Скай довольно странная, но…

– «Странная», – повторила я. – Либби, она пыталась меня убить! – выпалила я и лишь спустя несколько мгновений поняла, что же наделала.

Либби уставилась на меня.

– Что? Когда?!– Она знала, что Скай съехала из поместья, но не догадывалась почему.– Ты в полицию заявила? – с тревогой спросила она.

– Там непростая ситуация, – уклончиво ответила я, напряженно думая, как ей рассказать об обещании, данном Грэйсону, но Либби ждать не собиралась.

– В отличие от меня, – тихо проговорила она, вскинув подбородок.

Сперва я даже не уловила, к чему она клонит.

– Что?

– Я-то простушка, – пояснила Либби. – Так ты думаешь. И думала всегда. Я слишком жизнерадостная и доверчивая. Не училась в колледже. Мыслю не так, как ты. Даю окружающим чересчур много шансов. Я наивна…

– Откуда ты это все взяла? – спросила я.

Она опустила голову, и синие пряди упали ей на лоб.

– Забудь, – сказала Либби. – Я подписала заявление об эмансипации. Уже очень скоро у тебя будет законное право не слушать взрослых. Ни меня. Ни папу. Никого. – Ее голос дрогнул. – Ты же этого хочешь, правда?

Не я просила об эмансипации. Это затеяла Алиса, а я всего лишь признала, что эта мера небессмысленна.

– Либ, все совсем не так.

Но не успела я развить свою мысль, как зазвонил телефон.

На дисплее высветился номер Джеймсона.

Я подняла взгляд на сестру.

– Я должна ответить, – сказала я. – Но…

Либби покачала головой:

– Делай что хочешь, Эйв. А я постараюсь больше не устраивать сцен.

Глава 35

– Алло?

На том конце провода повисла долгая пауза.

– Эйвери? – наконец раздалось из трубки. Я тут же узнала этот низкий, бархатистый голос.Не Джеймсон.

– Грэйсон? – он никогда еще мне не звонил. – Что-то случилось? Ты…

– Джеймсон заставил меня позвонить.

Все, абсолютно все в этой фразе отчаянно отказывалось укладываться в голове.

– Джеймсон что?

– Джеймсон когда, Джеймсон где, Джеймсонкто! – нараспев протянул Джеймсон на заднем плане. В его голосе прозвучали философские нотки.

– Я что, на громкой связи? – уточнила я. – Джеймсон пьян?

– Да вряд ли, – с нескрываемым недовольством ответил Грэйсон. – Он как-то больше «действия» предпочитает, а не «стопки».

Грэйсон говорил разборчиво. Речь его не замедлилась. Голос окутывал и очаровывал, но мне вдруг пришло в голову, что, возможно,пьян именно он.

– Дай угадаю: вы решили сыграть в «Стопку или действие»? – предположила я.

– Угадываешь ты просто на ура, – похвалил меня захмелевший Грэйсон. – Как думаешь, дед про этот твой талант знал? – приглушенным, почти исповедальным тоном поинтересовался он. – Думаешь, он знал, что ты… это ты?

На заднем фоне раздался глухой стук. Повисла долгая пауза, а потом один из них – готова поспорить, что Джеймсон, – громко хохотнул.

– Нам пора, – многозначительно и серьезно сообщил Грэйсон, но вместо того, чтобы отключиться, должно быть, нажал не ту кнопку, потому что я услышала все, что происходило дальше.

– Мне кажется, мы оба согласимся с тем, что «Стопку или действие» пора заменить на «Стопку или правду».

Совестливый человек, наверное, тут же положил бы трубку, но я прибавила громкость на телефоне.

– Что ты сказал Эйвери в тот вечер, когда мы решили загадку деда? – спросил Джеймсон.

Ничего он мне тогда не говорил. А вот на следующий день, когда Грэйсон выставил Скай вон из поместья, у него нашлось немало слов.Я всегда готов встать на твою защиту… Но все это… мы с тобой… Это исключено, Эйвери.

– Я почему интересуюсь: сразу после этого она стала гулять со мной по туннелям, – пояснил Джеймсон.

Грэйсон начал было отвечать – слов я не разобрала, – а потом осекся.

– Дверь, – произнес он вдруг совершенно отчетливо. Голос у него был изумленный.