Молчание

– Боже, она любила его, – сказала Эви. – Он был серебряный, и она прикрепила к нему брелок со своим именем. И маленькую морскую звезду, которую нашла тем летом в Кейп-Код. А потом феи стали оставлять подарки, и она прикрепляла их к браслету.

– Что за подарки? – поинтересовалась Фиби, наклонившись вперед и вытянув ноги. Она смотрела на Сэма, но знала, что на вопрос ответит Эви.

– Там был старый цент с головой индейца, начищенный до блеска. И католический медальон, кажется, святой Кристофер. Что-нибудь еще, Сэмми?

– Не думаю, – ответил Сэм. Он еще глубже вжался в кресло, словно старался вообще исчезнуть.

– Так что случилось с браслетом? – спросила Фиби.

– Точно не знаю, – сказал Сэм и отвел взгляд, поэтому Фиби показалось, что он лжет.

Фиби узнала, кто такой Сэм, лишь через три месяца после их знакомства, когда он привел ее домой к своей матери. Когда они въехали в город и миновали валун с молитвой «Отче наш», Фиби невольно поежилась. Она едва не задохнулась от удивления, когда он остановился на Спрюс-стрит перед старым просторным домом с пристройками, перед которым она сама когда-то стояла, затерявшись в толпе зевак.

«Ты пришла, чтобы увидеть фей?»

– Это твой дом? – спросила Фиби, выдавив слова через комок, подступивший к горлу.

– Ну да.

– Я хочу сказать, ты действительно вырос здесь, а не переехал сюда, когда учился в школе или позже?

– Это наш дом, Би. Его построил мой прадед. А теперь пойдем, маме не терпится познакомиться с тобой.

Она последовала за Сэмом к парадной двери и остановилась, чтобы посмотреть на левое окно второго этажа, вспоминая маленького мальчика в футболке с Суперменом. Мальчика, с которым она случайно познакомилась много лет спустя, когда он пришел в клинику и принес раненую сову, завернутую во фланелевую рубашку. Человека, в которого влюбилась. Было почти невыносимо думать о том, что она видела его десятилетнего и каким-то образом была причастна к худшим моментам в его жизни.

Когда Фиби вошла в дом, недавно покрашенный, с отремонтированным крыльцом и яркими маргаритками в цветочных ящиках, то решила, что не будет рассказывать Сэму о своем визите сюда в ту неделю, когда пропала Лиза. Что в этом хорошего? Даже потом, когда Фиби нашла время для составления списка, аргументы против этого поступка далеко превосходили все остальные.

– Какой у вас чудесный дом, – сказала она, когда обменялась рукопожатием с Филлис на освещенной кухне. Фиби твердо вознамерилась произвести хорошее впечатление. – И очаровательный маленький городок. Думаю, я проезжала его, но ни разу не останавливалась.

Сэм подбросил в огонь еще одно полено. Элиот докурил сигарету и щелчком отправил окурок в темноту за окном, а потом закрыл створку. Фиби дрейфовала между сном и явью. Она гадала, каким образом Эви сохраняет помаду на губах, хотя пьет вино. Может быть, она не касается бокала губами? Или только притворяется, что пьет?

– Ты привез книгу? – наконец спросила Эви, и Сэм кивнул. Фиби резко выпрямилась, и ее сердце учащенно забилось при мысли о том, что они собираются открыть книгу, оставленную для Лизы в подвальной яме заброшенного призрачного поселка. Книгу, предположительно написанную Королем фей; книгу с инструкциями, которыми Лиза воспользовалась для перехода на другую сторону.

– Мы посмотрим ее утром, когда в голове немного прояснится, – сказала Эви и потянулась, положив руку на плечо Элиота. – Сейчас уже поздно.

Она посмотрела на часы, и Фиби тоже взглянула на часы Сэма; было около полуночи.

– Но прежде чем мы ляжем спать, я хочу вам кое-что показать, – продолжала Эви. Она пошарила в кармане джинсов, достала сложенный листок бумаги и протянула Сэму, который выпрямился, развернул листок и расправил его. Это был лист бумаги для заметок с репродукцией старой ботанической гравюры в левом верхнем углу. Ландыш, крошечные цветы с сонно кивающими головками. Внизу были две строчки, написанные мелким почерком. Фиби наклонилась поближе.

Я вернулась из страны фей. Скоро увидимся.

    Лиза

– Как ты это получила? – спросил Сэм.

– Его оставили в моем почтовом ящике на прошлой неделе. Незадолго до того, как я позвонила тебе. – Эви немного подождала, давая Сэму время изучить записку, и спросила: – Думаешь, это действительно она? Как это может быть, после стольких лет?

– Это невозможно, – сказал Сэм. Его лицо было каменным, и на нем Фиби прочла ту же фразу, которую Сэм повторял уже несколько лет: «Лиза пропала, ушла из нашего мира, и мы ничего не можем поделать, только продолжать жить дальше».

Практичный Сэм. Это было одно из качеств, восхищавших Фиби: его способность оставлять прошлое позади и двигаться дальше.

– Но очень похоже на ее почерк, верно? – заметила Эви. – Я пошла с этой запиской в полицию, но они решили, что кто-то подшутил надо мной. Они не восприняли это всерьез.

Сэм покачал головой, явно не готовый поверить ее словам.

– Скажи мне правду, Сэмми, – попросила Эви и наклонилась к нему. – Ты не случайно нашел «Книгу фей» на чердаке, не так ли?

– Нет, – признал Сэм. – Нам позвонила девочка.

– Девочка?

– Да, Фиби говорила с ней. Она рассказала, где найти книгу.

– Она сказала что-нибудь еще? – спросила Эви, глядя на Фиби. Ее лицо было озабоченным, почти умоляющим.

– Нет, – ответила Фиби.

– Как звучал ее голос? – спросила Эви.

– Испуганно, – сказала Фиби, даже не подумав. – Она была напугана.

Казалось, все четверо затаили дыхание, пока Сэм дрожащим пальцем обводил слова на записке.

Я вернулась из страны фей. Скоро увидимся.

    Лиза

Громкий стук в дверь нарушил тишину.

Все застыли и широко распахнутыми глазами уставились друг на друга. Фиби знала, что каждому из них пришла в голову одна и та же невероятная мысль.

Это Лиза. Она нашла нас.

Глава 4

Лиза

6 июня, пятнадцать лет назад

– Расскажи мне историю, – умоляла Эви. – Ну пожа-а-луйста!

Она лежала в спальном мешке на полу рядом с Лизой и постоянно ворочалась, словно человек, который старается выбраться из смирительной рубашки. Свет, пробивавшийся из-под двери, придавал ее лицу сходство с фонарем из тыквы на Хеллоуин. Голова казалась слишком большой, глаза – двумя черными провалами.

Под подушкой у Эви лежал большой охотничий нож; Лиза видела краешек кожаных ножен. Чего ожидает Эви, каждую ночь пряча нож под подушку?

Эви говорила, что нож принадлежал ее отцу, но это было явным враньем: она никогда не знала своего отца и даже понятия не имела, кто он. Она нашла нож в коробке со старыми рыболовными снастями в подвале своего дома. Хэйзел, мать Эви, была известной барахольщицей, и нож мог попасть туда откуда угодно: Хейзел часто посещала блошиные рынки и распродажи и имела странное пристрастие к покупке вещей, которым она потом не находила применения. Чем больше Эви рассказывала о том, что нож принадлежал ее отцу, тем сильнее сама верила в это. Лиза никогда не спорила с ней по этому поводу; она понимала, что Эви нуждается в материальном доказательстве своей связи с отцом, даже если эта связь выдуманная.

Рядом с ее подушкой лежал альбом для эскизов и карандаши. Эви часто делала там неуклюжие зарисовки – мультяшных человечков с болтающимися конечностями, длинными носами и темными кругами под глазами. Ее рисунки выглядели так, словно они были сделаны семилетней девочкой, очень угрюмой девочкой, которая делала своих персонажей похожими на вампиров.