Цикл

– Все нормально, чувак.

Тон Бакета был ровным.

Начинает грубить. Он нервничает? Ревнует? Что сегодня меня ждет?

Она не имела ни малейшего понятия, но ее ждал классный парень с фруктовым дыханием, так что она не раздумывая отправилась вниз по «Лестнице на Небеса». Она старалась не паниковать, когда ноги повисли над обрывом, и, когда нащупала первую ступеньку, почувствовала себя в безопасности. Через три ступеньки горизонт исчез из виду. Холод и темнота пещеры обволакивали ее с каждым шагом. То же самое она ощущала, когда ныряла в речку за кемпингом Пайнвуд – теплой была лишь поверхность, ниже солнце уже не доставало.

Она и не заметила, как спустилась на тридцать футов и стояла в пещере. Судя по звукам, Бакет был где-то слева. Брюэр уже вставал на лестницу и быстро слезал вниз.

Люси направила налобный фонарь вверх, чтобы ему подсобить, и увидела, как что-то быстро мелькает в свете луча. Затем услышала пронзительные пищащие звуки и поняла, что никогда в жизни не видела столько летучих мышей. Около сотни закружились и исчезли в ночи, хотя они казались намного меньше, чем те, которых она видела в детстве в темных верхушках деревьев, да и с вылетом они точно уже припозднились. По коже побежали мурашки.

Обернись.

Но Бакет и Брюэр уже устремились к свету и звуку в сердце пещеры. Люси представила, как лестницы издают пронзительный металлический скрежет, словно зубья камертона, и посылают предупреждающий сигнал, взывают к ней, тянут ее назад. Безумная, конечно, мысль, а она очень от таких устала, поэтому проигнорировала предчувствие, догнала друзей, и они вместе пошли по древней дыре в земле.

Как говорится, если жизнь дает лимоны – делай лимонад; и если тебе во время жестокого нападения выкололи глаз, то потом ты сможешь насладиться вниманием и сочувствием целого гарема пьяных чирлидерш. Люси заметила, как на лице Бакета отразилась ревность, когда он увидел восседающего у праздничного костра на переносном холодильнике Джейка Бернхардта, похожего на одноглазого ледяного короля; Лиза Кей расположилась у него на коленях, Тиффани Педерсен потирала ему плечи, а три другие чирлидерши внимательно слушали все, что он говорил. Выражения их лиц были образцом сочувствия и нежности. Джейк был ранен, но выжил. И даже после всего, что случилось, он пришел, чтобы повеселиться со своими друзьями. Какой же он храбрый.

– Повязка на глазу – просто магнит для кисок, Лу. Он же ничего не сделал. Просто вел себя как мудак, а потом был побит. Разве это…

– Что? Справедливо? – Люси едва могла скрыть раздражение. Она чуть в обморок не упала, когда увидела Джейка, и даже сейчас, посмотрев на него, вспомнила слишком многое. Криса Кармайкла, мистера Чемберса. Поняла, что они на вечеринках в ближайшее время не развлекутся. Вспомнила фиолетовый дым, сползающие с головы лица, и, наконец, почувствовала, как ее решение прийти на вечеринку камнем легло на грудь. А вот Бакет готов был потерять глаз, лишь бы с ним пару раз из жалости перепихнулись.

А хуже всего было то, что, даже если бы на Бакета напали, для него все было бы по-другому. И это ей даже признавать не хотелось. Его бы прозвали Одноглазым Песочком. Превратили бы трагедию в шутку. Снова указали бы на то, что он – другой.

Люси положила руку на спину Бакета. Он был прав. О справедливости тут и речи не было. Бакет посмотрел на Люси, она кивнула ему. Они отлично друг друга понимали.

Тем временем Брюэр выскочил к ним, сбитый с толку грибным трипом и волнением от предстоящей вечеринки. От его внимания кружилась голова, и Люси смутилась.

Что это такое? Что, по-твоему, сейчас происходит?

Вскоре они нашли первую большую нишу с песчаным полом, окруженным камнем, с небольшим костром и группой студентов в центре. Брюэр перевел взгляд со своей руки на огонь, затем снова на руку, а потом покачал головой, будто пришел к важному решению. Он наклонился к Бакету и Люси и заговорщическим шепотом сказал:

– Сто пятьдесят тысяч лет животные падали через это отверстие сверху. – Он указал на отверстие в куполообразной пещере, которое можно было разглядеть, только если проследить за поднимающимся дымом. – Медведи, лошади, лоси разгуливают вокруг, а потом – упс! – и они уже внизу, в пещере, ищут выход на сломанных ногах. Вот почему коренные американцы раньше называли это место пещерой Скелетов. Ее должны были чистить, но я чувствую кости. Говорю вам, кости все еще здесь.

Он посмотрел на свою руку, видя в ней какую-то силу.

– Вибрации одни и те же. Это магнит.

И с этими словами он исчез.

Люси осталась у огня и некоторое время оглядывалась, пытаясь его высмотреть, но приходило все больше и больше учеников, шурша по камням холодильниками и коробками с пивом. Брюэра она так и не нашла.

– Он вернется, Люси.

– Кто?

– Брюэр.

– Да мне плевать на него.

– Как мило. Может, твой белый рыцарь снова придержит для тебя лестницу, когда будем возвращаться наверх. Но будь осторожна: и так понятно, что он хочет уткнуться лицом в твою задницу.

– Заткнись.

– Сама заткнись. Я просто прикалываюсь. – Он толкнул ее плечом. – Он точно вернется: у нас ключи от его пикапа.

– Ты правда умеешь водить механику?

– Не-а. Но Брюэр будет думать, что летит на космическом корабле за костями, так что…

– Ну да. Так будет лучше.

Люси осмотрела пещеру и попыталась не обращать внимания на удивленные и осуждающие взгляды, с которыми случайно встречалась. Это не ее друзья. Никого из оркестра. Или с уроков ораторского мастерства. Только куча детей из Бьютт. Пара парней постарше, вроде из скейт-парка. Много девушек из команды поддержки и танцевальной команды, щелкающих селфи-уточки у огня, чтобы быть готовыми, когда связь снова заработает. У стены пещеры на скалах стояла согнувшаяся темная фигура, ее рвало. Короткие волосы – значит, не Брюэр. Наверное, какой-нибудь парень из Бьютт. Проглотил пачку пива, как только пришел. Наверное, пару минут назад он напивался под улюлюканье друзей, а его живот раздувало от выпитого. Он закончил и спотыкаясь вернулся к огню. Толкнул локтем друга, тот бросил ему свежее пиво и крикнул: «Тусим, братан!» Парень пробормотал «Тусим, тусим» в ответ, затем дрожащей рукой поднял банку и запустил цикл заново.

Неудивительно, что летучие мыши свалили.

– Бакет, как думаешь, надолго тут зависнем?

Бакет смотрел куда-то за огонь. Пришла Эшли Йоргенсен, а это значит, у Бакета отказал мозг. Теперь он пребывал в мире, где Эшли правда ему симпатизировала, а не флиртовала за помощь с домашним заданием по математике. Люси знала, что Эшли встречалась только с парнями постарше, либо со сноубордистами, либо с ребятами из местного колледжа, но Бакет все никак не мог забыть ее давнишнего сообщения. Эшли написала ему: «Думаю о тебе» – и отправила нечеткую фотку в короткой серой футболке и белых пижамных шортах. Люси решила, что «думаю о том, получится ли сдать предварительный экзамен без всякой подготовки» было бы уже не так романтично. По крайней мере, теперь у Бакета есть на что передернуть. От других за помощь ему и спасибо, бывало, не доставалось.

В общем, она понимала, что при виде Эшли у него отключался мозг, поэтому она не удивилась, что он ее не услышал.

– Бакет.

– Что?

– Хочешь поискать Брюэра и свалить, или…

Она не стала заканчивать вопрос. Бакет смотрел на объект своих фантазий не отрываясь. Эшли захватила все его мысли, и толку от него теперь не было никакого.

– Забудь. И прекрати пялиться – это жутко. Научись пялиться с перерывами, что ли.

– Хорошая идея.

Ответ был странный, но надеяться услышать большее от парня, отупевшего от эрекции, не стоит.

– Я пойду спрошу, есть ли у Тима Арнольда пара лишних бутылок пива. Купить тебе?

Люси хотела сказать «да», но не желала терять контроль над ситуацией. Никогда не знаешь, как вечер повернется, да и напивается она быстро. Она представила, как стоит и блюет в углу пещеры, а люди у костра смеются над ней. Может, кто-нибудь даже сфотографирует ее и наложит на фото забавный фильтр, и у нее будут гигантские глаза или собачий нос. Или превратят ее в предупреждающий о тошноте трехсекундный замедленный клип «СопляВХлам. gif».

– Спасибо, мне и так нормально.

– Как хочешь, Лу. Но я думаю, мы это заслужили. За последние пару недель – уж точно. Мир у нас в долгу. Сегодня вечером я собираюсь хорошенько оттянуться.

С этими словами он исчез.

Один ушел охотиться за костями, другой – за развлечениями, а Люси осталась одна и вокруг не было ни одного друга. Сначала она наблюдала за огнем, сосредоточившись на крошечных колеблющихся всполохах, исходящих из пепла. А затем стала призраком и начала ходить среди живых – этому она научилась еще в детстве.

Хендерсоны говорили Люси принять свое наследие, что бы это ни значило. Они хотели, чтобы она посещала уроки испанского, чтобы не забывать язык, в то время как Люси изо всех сил старалась скрыть свой акцент и говорить на чистом, четком английском. Хендерсоны отправили ее к школьному консультанту, чтобы помочь с культурной и языковой адаптацией, но Люси перестала ходить к ней на встречи, как только поняла, что из-за этих визитов чувствует себя чужой, почти что другим видом, который нуждается в особом обращении. Хендерсоны даже предложили Люси съездить в Перу после выпускного класса, чтобы помочь ей восстановить связь с родиной и посетить сохранившиеся в памяти, несмотря на бродяжную жизнь, места, вроде Пукальпы или окраин Лимы. Она знала, они хотели как лучше, но не понимали одного: когда ее удочерили, она поместила прошлое в маленькую шкатулку в сердце, заперла ее и пообещала, что больше к ней не вернется.