Не ищи меня

– А как же ты поедешь на крестины?

– Черт, я и забыл…

– Мы же можем поехать на поезде? – спросила я, включая духовку. Ужинать мы собирались пиццей, но мне не хотелось, чтобы безупречная повариха Джен об этом знала.

– Нет ничего хуже воскресных поездов, – заявила Джен, пока Ник подливал ей вина. – Они вечно на ремонте, и вместо них пускают автобусы, вы так целый день добираться будете. А эта церковь стоит в чистом поле, в нескольких километрах от ближайшей станции.

«Может быть, в таком случае мы не поедем», – подумала я, чувствуя прилив облегчения. Но Джен была на шаг впереди.

– Я могу вас подвезти, – сказала она. – А иначе вы туда никак не доберетесь. Что скажешь, Ники?

– Это будет очень мило с твоей стороны, Джен, – ответил Ник, затем заметил мое выражение лица и добавил: – Но я не хочу тебя утруждать. Вдруг тебе захочется остаться на ночь, провести время со старыми друзьями… Мы будем только мешать и… – он неловко прервался.

– Не глупи, вместе веселее, – сказала Джен. – И ты знаешь, что я терпеть не могу ездить одна на большие расстояния.

– Ну, если ты и правда не возражаешь…

– Слушай, мне только в радость помочь. Значит, решено. Динь-динь! – она в одиночестве подняла бокал.

Вскоре после этого она уехала. Ник проводил ее до дверей, и они еще несколько минут о чем-то шептались на пороге. Я капнула жидкость для мытья посуды в ее бокал и стала стирать с краев следы розовой помады. Отмыла, вытерла досуха и поставила бокал обратно на полку. Если бы только можно было с такой же легкостью избавиться от самой Джен, подумала я и тут же отчитала себя за злобные мысли.

– Прости, – сказал Ник, едва вернулся на кухню. – Мы обсуждали, когда ей за нами заехать. Я сказал, в полдесятого. Подойдет?

– Да, хорошо.

Я подошла к холодильнику и достала пиццу. Вскрыть целлофановую упаковку не получилось, пришлось взять нож.

Ник налил себе еще вина.

– По твоему тону не скажешь, что все хорошо. Джен нелегко было это предложить. Она спрашивала, не расстроилась ли ты из-за крестин. Она понимает, что тебя поставили в неловкое положение, и ей жаль.

– Да, знаю. Все в порядке, Ник, честно, – я открыла духовку, и лицо обдало волной жара.

– Все это для нее мучительно, – он потянулся ко мне, качнув бокалом. – Представь, каково это – приходить в свой бывший дом и видеть здесь меня счастливым, с восхитительной молодой женой и красавицей-дочуркой. Я получил все, чего когда-либо желал, а у нее не осталось ничего. И никого, – он поцеловал меня в губы, и я постаралась заглушить волнение, которое всегда вызывали во мне его поцелуи. – Нужно ее пожалеть, – сказал он мне в волосы.

После скромного ужина Ник поднялся к себе в кабинет, где ему предстояла видеоконференция с Канадой, а я осталась в гостиной. Работа с людьми, живущими в других часовых поясах, означала, что он часто проводил вечера за столом в кабинете. Я привыкла в одиночестве смотреть телевизор, пока он сражался с американцами, и просыпаться в пустой постели, в то время как он в пижаме очаровывал Дальний Восток. Мы были вместе уже три года, но в некотором отношении до сих пор существовали в разных мирах.

При нормальных обстоятельствах мы бы никогда не встретились. Хотя нет, я могла бы оказаться секретаршей в его фирме. Мы могли бы задеть друг друга плечом в коридоре или пожелать друг другу счастливого Рождества на корпоративе. Я могла бы заметить, что для своего возраста он довольно привлекателен, но не стала бы развивать эту мысль. По словам его родителей, Ник был не из тех мужей, что изменяют, а значит, это я была опасной соблазнительницей, совратившей невинного. Но все было совсем не так. Я никогда не принадлежала к числу женщин, которые разрушают чужие отношения. Это он стал добиваться моего внимания.

На следующий день после аварии он прислал мне сообщение, в котором опять извинился и спросил, все ли у меня в порядке. Через два дня прислал еще одно, написал, что чувствует себя ужасно из-за этого случая, и пригласил на ужин – «в качестве извинения». Моим первым побуждением было отказаться, но какая-то часть меня смутно воодушевилась при мысли о том, что придется увидеть его снова. Меня почти в буквальном смысле забросило в этот странный новый мир, где дома стоят миллионы и бизнесмены расхаживают с пятью сотнями фунтов в бумажниках. Однако Ник вовсе не походил на злодея-капиталиста, которых меня с детства приучили ненавидеть. Он так расстроился, когда меня сбил, – отвез к себе домой, оказал первую помощь, сделал чашку чая. И он был так невероятно щедр, несмотря на то, что мой велосипед явно стоил гроши. А теперь он хотел накормить меня ужином – что в этом плохого?

Я знала: мама бы сочла, что он пытается меня подкупить, чтобы я не стала обращаться в полицию, но я так не думала. Мне он казался по-настоящему хорошим парнем. Если я и чувствовала сексуальное влечение, то совершенно не отдавала себе в этом отчета. Я не ходила на свидания с мужчинами намного старше меня и не одобряла измены. Интерес Ника ко мне казался исключительно отеческим.

Поэтому я приняла приглашение, а потом запаниковала. Ведь он непременно поведет меня в шикарный ресторан – по крайней мере, гораздо шикарнее тех, к которым я привыкла. Заявись я туда в своих дешевых шмотках, меня, наверное, даже внутрь не пустили бы? Те 500 фунтов, что я от него получила, отправились прямиком в банк на погашение долга по кредитной карте, и я не могла позволить себе купить что-нибудь новое. Потратив несколько часов на то, чтобы перемерить весь гардероб, я остановилась на платье, которое надевала на похороны дяди, и одолжила у подруги, с которой жила, нарядные серебристые туфли.

В течение следующих нескольких дней мое волнение распространилось и на другие сферы. Я боялась, что не буду знать и половины блюд из меню, не пойму, какими вилками и ножами пользоваться. А как быть с беседой? У нас не было ничего общего, и мы наверняка придерживались противоположных политических взглядов. Я не бывала ни в каких экзотических странах, не общалась со знаменитостями, если не считать Колина Ферта (или кого-то очень на него похожего), который купил у меня чай латте несколько месяцев назад. К назначенному времени я была настолько взвинчена, что чуть было не осталась дома, но подруги уговорили меня пойти, хотя бы смеха ради.

Ник повел меня во французский ресторанчик в Ковент-Гардене – позже он стал «нашим местом», где мы отмечали годовщины и День Святого Валентина. Может быть, мне помогли расслабиться два коктейля с шампанским, а может – его непринужденное обаяние. Не помню, что мы ели в тот вечер и понравилась ли мне еда, потому что все наши чувства были направлены друг на друга. Не было никаких мучительных пауз, неловких моментов, когда мы одновременно пытались что-то сказать. Только легкий разговор, смех. О, и много выпивки.

– Итак, чем же вы занимаетесь? – спросила я за закусками, не в силах дольше сдерживать любопытство. Мне казалось, что это должно быть что-то связанное с финансами, банковским делом, инвестициями – не то чтобы я во всем этом разбиралась.

– Распространением мультимедийного контента, – ответил он и, заметив недоуменное выражение моего лица, добавил: – В основном я продаю телевизионные проекты международным компаниям. Еще я помогаю заключать контракты о дальнейшем развитии проекта, выступаю посредником между партнерами в совместном производстве, всякое такое. Консультирую некоторых серьезных игроков. Это глобальная индустрия, поэтому я много путешествую, хотя все не так шикарно, как может показаться. Мы живем в интересные времена, – сказал он, комкая салфетку. – Новые платформы предоставляют миллионы новых возможностей, но никто толком не понимает, как извлекать из них прибыль. Пока еще. Но скоро они научатся. – Все это звучало не более понятно, чем если бы он говорил на иностранном языке, но я кивнула и постаралась сделать умное лицо.

В течение вечера мы все чаще замолкали, подолгу глядя друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд. В какой-то момент он задел мою руку, и меня будто током ударило. Я никогда раньше не испытывала столь внезапного влечения к другому человеку и не могла понять, как такое возможно. Но я попыталась подавить свои чувства, приписав их воздействию алкоголя. В конце концов, это было не свидание, а попытка загладить вину. Ник мне чуть ли не в отцы годился. К тому же он был женат, напомнила я себе, и кольцо на его пальце блеснуло в пламени свечей, когда он потянулся наполнить мой бокал.

Тем вечером он не пытался за мной приударить, не было никаких намеков, вопросов, есть ли у меня парень, блуждающих под столом рук. Не знаю, что бы я сделала, если бы он попытался. Наверное, приняла бы его ухаживания, а потом пожалела об этом. Но он вел себя как истинный джентльмен и вызвал мне отдельное такси, хотя нам было по пути.

С кружащейся от вина и удовольствия головой я сидела в машине и, пока она петляла по улочкам Сохо, вспоминала прошедший вечер, точеные черты лица Ника, теплый звук его голоса. Но когда мы остановились у моей обшарпанной двери, я спустилась с небес на землю. Это было одноразовое приключение. Мне удалось одним глазком взглянуть на другой, заманчивый мир, где живут богатые, красивые люди, но больше я туда никогда не вернусь.

Зайдя в дом, я скинула одолженные туфли с ноющих ступней и стала подниматься по скрипучей лестнице, даже в состоянии опьянения замечая грязный, истоптанный бесчисленным количеством ног ковер. Вот мое место. В съемном доме, который приходится делить с другими. С такими же, как я, едва сводящими концы с концами. Я получила удовольствие от этого вечера, вызванного угрызениями совести Ника, но больше мы никогда не встретимся.

Как же я ошибалась…

Меня настолько поглотили воспоминания, что я даже не заметила, как он зашел в комнату.

– Почему ты это смотришь? – спросил он, глядя на экран, где брели по пустыне солдаты.

– Что? А… э-э-э, нет, я не смотрю, – ответила я, стряхнув с себя наваждение. Ник взял пульт и выключил телевизор, потом сел рядом, притягивая меня в объятия.

– Прости, – сказал он второй раз за вечер. – Знаю, это нечестно по отношению к тебе… Ты просто потрясающая, раз со всем этим миришься. Мне бы хотелось попросить Джен не приходить больше, но я не могу. Она так несчастна, и в этом виноват я.

– Ник, она хочет тебя вернуть, – сказала я, теребя край свитера.

– Ерунда.

– Я серьезно. Такое ощущение, будто она возложила на себя миссию от меня избавиться.

– Ну, ей это не удастся, – он стиснул меня так крепко, что мне стало не хватать воздуха. – Я люблю тебя, Наташа, и никому не позволю встать между нами.

Глава 5

Тогда

Наташа

Ранним утром в субботу Джен подъехала к нашему дому, чтобы отвезти нас на крестины. Ник занял переднее сиденье, потому что у него «ноги длиннее», мне пришлось сесть сзади вместе с Эмили. От этого у меня возникло ощущение, будто они родители, а я их ребенок. Джен поставила диск с хитами 90-х, их эпохи, и вовлекла Ника в разговор, такой тихий, что я почти ничего не слышала. И задалась вопросом, не сделала ли она это намеренно. Преисполненная решимости не дать задвинуть себя в угол, я просунула голову между передними сиденьями и ехала так полчаса, пытаясь по мере сил участвовать в беседе. Ник поначалу оглядывался через плечо, чтобы мне ответить, но потом его укачало, и ему пришлось смотреть прямо. Когда мы выехали на шоссе, Джен включила музыку погромче и стала подпевать. У нее был удивительно приятный голос.

Смирившись, я откинулась назад и стала смотреть в окно. Джен то и дело прерывала свое пение, чтобы спросить: «Знаешь, о чем мне напоминает эта песня, Ники?» Или: «А помнишь, как мы…?» Ник не поощрял все эти воспоминания, но и не пытался их пресечь. Возможно, он просто ничего не мог поделать: в конце концов, она оказывала нам услугу.

Пока мы ехали по автомагистрали М4, я решила, что нужно будет обсудить с Ником этот вопрос, как только мы вернемся с крестин. Если Джен в будущем снова предложит нас подвезти, придется просто вежливо ей отказать. Еще мне хотелось что-нибудь сделать с ее постоянными появлениями. То, что она продолжала приходить в свой бывший дом, не могло принести ей ничего хорошего, а я при этом только мучилась чувством вины.

Все очень удивились, когда я сказала, что бывшая жена Ника съехала добровольно. Обычно уходит тот, кто изменил. Но Ник любил дом и хотел там остаться. Мы полностью сменили интерьер, даже на кухне и в ванных комнатах, хотя все оборудование было в превосходном состоянии. Мне это казалось чудовищной расточительностью, но Ник заявил, что я должна оставить свой отпечаток. Я постаралась, как могла, сделать дом уютным, но все же до сих пор чувствовала присутствие Джен, особенно в спальне. Когда я открывала дверцы шкафа, меня обдавало тяжелым ароматом ее духов.

* * *

Крестины проходили в родной деревне Ника и Джен, под Бристолем. Его родители, брат и сестра жили в нескольких километрах друг от друга, и их близость была не только географической. Они постоянно общались: заглядывали друг к другу на кофе, вместе ходили по магазинам, устраивали вечеринки, даже отдыхать ездили вместе. И хотя Ник с Джен давно переселились в Лондон, они поддерживали семейные традиции. А потом появилась я и все разрушила.

– Ты не просто уничтожила счастливый брак, – обвинила меня сестра Ника. – Ты уничтожила целую семью.