Сингулярность. Извлечение

– Да. То есть, нет. Я тут ни при чем. Это было их целью изначально. Косвенно, я могу этому помешать, если создам пару, – я всячески старалась избежать подробного изложения проблемы. Никто не заслуживает вот так внезапно узнать, что его мир существует лишь благодаря негуманному эксперименту, направленному на получение прибыли.

– Какая ты благородная, – саркастично сказал он, отталкивая меня. Гнев сочился из каждого слова, наполняя мое сердце болью. Макс неровно дышал, кулаки его были сжаты, и мне показалось в какой-то момент, что он хочет меня ударить.

– Прости, – я опустила взгляд вниз, не в силах смотреть в его полные ярости и обиды ледяные глаза.

Появился Алекс, будто ему было ведомо, что все необходимое уже сказано. Он положил руку на плечо Макса успокаивающим жестом. Надеюсь, он хоть немного облегчил его чувства, как сделал это при нашей первой встрече тогда в больнице.

– Не волнуйся. Я буду заботиться о ней, – сказал он.

На секунду выражение лица Макса, действительно, смягчилось, но тут же мгновенное понимание ситуации промелькнуло в глазах парня, моментально приводя того в бешенство. И внезапно он опрокинул брата, впечатывая кулак в его лицо. Алекс пошатнулся.

– Макс! Нет! – завопила я, напугавшись, что Алекс может навредить ему.

– Как ты мог?! – взревел Макс, занося руку для следующего удара. Его аура плотного серого цвета изобиловала черными всплесками агрессии.

– Отойди, Киара. Пусть выпустит пар, – спокойно бросил Алекс.

– Макс, пожалуйста! Алекс здесь ни при чем! У него нет выбора так же, как и у меня!

Он абсолютно проигнорировал мои слова и снова двинулся на брата, который отбивал его атаки, стараясь свести их к минимуму, даже не пытаясь нападать в отместку. У обоих были сосредоточенные лица, сведенные брови и сжатые губы, что усиливало их схожесть. Будто названых братьев действительно связывало биологическое родство.

«Что ты делаешь, Макс? Он может навредить тебе. Не делай этого!», – попыталась я воззвать к нему мысленно.

Его брови дрогнули, и на миг мне показалось, что сейчас все прекратится. Но затем он с неестественной быстротой и мощью толкнул Алекса, заставив того перелететь через гостиную и врезаться в стеллаж, ломая его в щепки и опрокидывая все кругом.

Мое удивление его фантастической для человека силой было настолько масштабным, что я забыла про Алекса, про все окружающее. Я стояла, замерев, и смотрела на гордый, четко очерченный, профиль парня, которого, думала, что знаю.

– Сюрприз, дорогая, – сказал Макс, не поворачиваясь в мою сторону и оглядывая брата с холодной усмешкой.

– Макс…

– Вам лучше уйти, – перебил он, голос его был спокойный и ровный.

Алекс, уже стоявший на ногах, хмуро и подозрительно поглядывал на брата, а затем двинулся в мою сторону, кивая мне.

«Макс», – я из последних сил старалась поймать его взгляд, но у меня ничего не выходило. Слезы, оплакивающие его боль, мои душевные муки, эфемерные моменты хрупкого счастья, пережитого нами, наше иллюзорное будущее вместе, беззвучно заливали мое лицо. Не так я хотела попрощаться, но что еще я могла ожидать, привнося в его жизнь только боль, неприятности и разочарования…

«Пожалуйста, прости. Я так сильно люблю тебя», – послала я ему заключительную мысль за секунду до того, как рука Алекса опустилась мне на плечо, и он направил нас, прокладывая дорогу в мой теперь уже единственный дом.

– Тебе надо успокоиться, – сказал Александр, как только мы оказались во мраке ночи родового парка Стратимов. – Мне жаль, – добавил он тут же.

Водопад, обретающий начало в моих слезных железах продолжал орошать меня своими неиссякаемыми водами, пытаясь смыть отчаяние, но безуспешно.

– Киара, Земля будет жить благодаря тебе, Макс будет жить. Разве этого мало?

Я кивнула, соглашаясь с ним.

– Он даже не посмотрел на меня…

– Максим смирится.

– А я не смогу жить, зная, что он ненавидит меня.

– Он просто обозлен, но со временем поймет, что так было необходимо.

– Мне надо было пойти одной.

Что-то большое и всепожирающее грызло мою душу, и, самое ужасное, я хотела, чтобы оно поскорее покончило со мной, отправив меня куда-нибудь в небытие, где я не буду ничего чувствовать.

– Может быть, но дело сделано. Меня волнует, почему он так силен. Никогда не замечал за ним этого раньше. Насколько я знаю, земляне вообще не обладают подобного рода физической силой.

– Да, это странно.

– Лучше бы это выяснить.

– Не думаю, что он настроен разговаривать с кем-то из нас.

– Время покажет. Он остынет. К тому же во времени мы имеем преимущество.

При упоминании о разноплановости хронологических рамок наших миров я подумала, а вдруг за тот период, что мы здесь разговариваем, Максу стало уже легче, и боль от обиды, которую я ему причинила, пошла на убыль. Это немного усмирило мои терзания и осушило слезы.

– Завтра ты должна быть спокойна и беспристрастна, как истинный потомок своего рода. К вечеру все закончится, Земля будет спасена. Все будут в безопасности.

– Хорошо, – я развернулась и устало побрела в сторону дома. Он возвышался огромным замком, почти закрывая собой живописную гору, которая каждое утро приветствовала меня своим величавым видом в окне спальни.

Всю оставшуюся ночь я ворочалась в постели, прокручивая в голове каждый счастливый момент, проведенный с Максом. Особенные первые встречи, которые сопровождались постоянным чувством смущения. Воспоминания даже сейчас вызывали улыбку на моем зареванном лице. Первые касания, нежные поцелуи, переходящие в страстные объятия, первые важные слова, признания. И внезапно все это перечеркивалось его ледяным взглядом, заставляя сердце бешено колотиться, тело дрожать в панике, а слезы пробивать намеченный маршрут по уже проторенным руслам.

Как же было бы легче, если я могла бы отключить все чувства, сфокусироваться на решении основной проблемы. Жить дальше и не испытывать эмоции, доводящие меня до пароксизма.

Как живут все синги, внезапно пришло осознание в мою измученную стенаниями голову. Я – синг. Значит, теоретически, я могу побороть себя и сделать это. Вот и Алекс говорил, что в обучении управлению энергиями мне мешает моя нестабильность.

В мыслях, разрывающих душу, словно стая дерущихся гиен, не поделивших долгожданную добычу, я уснула, чтобы через несколько часов открыть глаза навстречу дню, который сулил необратимые перемены для очень многих людей.

За завтраком родители всячески поощряли меня, выказывая одобрение моему решению. Можно подумать, меня кто-то спрашивал. Отец уж точно не похож на человека, который понял бы мои обстоятельства, простил и отпустил на четыре стороны в объятия землянина. Хотя теперь даже это не поможет нам примириться.

Мысли о Максе я заперла за самой надежной дверью на огромный амбарный замок, зная, насколько дезориентирующие, лишающие сил и рассудка, они для меня были в этой тупиковой и безрадостной ситуации. Я запретила себе думать о нем, так как мое бесконтрольное свечение вызвало бы нескончаемый поток вопросов у окружающих.

Скорее хотелось оказаться подальше от этих чуждых мне людей, являвшихся родными по крови, но абсолютно инородными по чувствам. Я хотела увидеть Алекса, потому что в логове эмоциональных роботов он был моим единственным другом, а мне требовалась настоящая поддержка. Алекс тоже синг, но я ощущала, что этот человек чуточку более экспансивный, чем все остальные вместе взятые. Хотя он никогда не признался бы в этом, но я видела в его глазах теплоту, а в его действиях дружескую привязанность. А если вспомнить момент встречи с братом…

Макс объединял нас даже при том, что мы оказались в безвыходном и очень печальном положении. Тем больнее было Максиму, который отнесся ко всему, как к заговору и предательству двух людей, которых любил. К сожалению, именно так для него все и выглядело. Я тут же остановила себя, находясь в опасной близости от нового приступа истерики.

– Рад, что Хорсы приняли положительное решение по вопросу Эрго системы. Солнечной системы, – уточнил отец, кивая на мой вопросительный взгляд.

– Я тоже, – я позволила улыбке скользнуть по лицу, не затрагивая глаз. Новость о Земле – единственный согревающий лучик солнца, надежды, во всей этой истории.

– Уже долгое время относительно нее идет наше судебное противостояние, – продолжил отец. – Мы достигли всех изначально ожидаемых результатов исследований, и, действительно, пришло намеченное в договоре время для Извлечения, но такой исход должен быть продиктован только в случае ее несостоятельности. Хорсы, к сожалению, считают именно так, но теперь у нас есть время доказать им, что они ошибаются. – Я сидела, опасаясь упустить даже толику из его неожиданного откровения.

– Ты понимаешь, что за пределы семьи эта информация выходить не может?