Одуванчик в тёмном саду

Как всегда, во всем оказались виноваты мужики. А конкретно – один излишне осторожный и стеснительный арахнид и один ни с того ни с сего воспылавший страстью к прогулкам властелин.

Повелитель вот уже третье утро шлялся по саду вокруг озера и своим присутствием злостно мешал посещениям вкусного паучка.

На этом месте я поперхнулась, слегка зависла и уточнила: «Какого-какого?!» Оказалось, что я не ослышалась. Вкусного, питательного и вообще со всех сторон полезного. Потому что каждая русалка знает, насколько волшебное семя у восьминогих. Почти панацея и манна небесная в одном флаконе. Но не всем так везет – попасть в гарем, где этих нужных в хозяйстве существ так много, практически на любой вкус!

О?Рения его долго и тщательно выбирала из охраны гарема, потом приручала и подманивала… Даже соблазнила влезть в холодную воду, чего пауки, как выяснилось, не любят. И вот, когда все так отлично устроилось и наладилось, принесло, понимаешь, любителя природы! А глупый восьминог его стесняется. Близко к озеру не подходит третий день!

Хотя стеснительность кавалера показалась мне спорным аргументом, я не стала разубеждать русалку. И вот из каких соображений: во-первых, я действительно толком не знаю пауков вообще и этого паука в частности. Может, они и стесняются властелинов и прочих зрителей. Во-вторых, пусть лучше О?Рения грешит на его стеснительность, чем подозревает в том, что паук еще какую-нибудь другую русалку подкармливает. Мы, женщины, прекрасно умеем надумать себе страшилок и трагедий.

Чтобы перевести разговор на более позитивные темы, я стала расспрашивать, чем же таким особенным отличаются пауки на вкус. И в чем их необычайная полезность, особенно на фоне других рас.

И выяснила, что на вкус они просто самые-самые… тут О?Рения затруднялась объяснить нюансы. Вкусные, и все. А еще в их семени есть какое-то… «р-р-р-буль-буль-хрюк». Это оно так по-русалочьи называется, а как переводится на всеобщий, О?Рения не знала. Этот «буль-хрюк» есть у всех, но у пауков – особенно концентрированный и качественный.

Я хихикнула, припомнив случай из прошлой жизни. Яркий пример маразма, но такой показательный… Лет десять назад у меня была приятельница, моя ровесница. Она счастливо прожила с мужем тридцать лет. И на тридцать первом году жизни неосмотрительно дала ему почитать статью в журнале «Здоровье». Там было написано, что есть такой особенный витамин, не помню, как называется. Так вот, он синтезируется только в мужском организме и поступает в сперму. И этот витамин конечен, рано или поздно вырабатывается весь, подчистую.

Смех смехом, а муж приятельницы, когда это вычитал, перестал с ней спать. Витамин берег.

Тут у меня в памяти всплыла еще одна подруга, которая делала маски для лица из спермы мужа, и я окончательно оставила вопрос химического состава паучьего семени. Полезная. Поверим на слово.

О?Рения тем временем закончила описывать сугубо практическое использование паука и перешла к вопросам романтики. Хм, а я уже подумала, что зря так расчувствовалась, наблюдая за шалостями в воде.

Оказалось, что паучок очень красивый, расцветка у него такая завлекательная, ухаживать умеет – приласкать, малинки принести или других каких ягод и фруктов. И на ощупь очень даже ничего, а еще так чувственно реагирует, если ему лапки погладить… и так забавно дрыгает ими, когда кончает!

– Это у него инстинкт, – пояснила русалочка, хихикая.

Паучьи дамы раньше, до того как стали цивилизованной расой, имели привычку закусить разомлевшим кавалером. Так что у пауков моторчик сам включается – кончил и давай делать ноги.

Короче, я узнала много нового о пауках и русалках. А две горсти малины, поспешно собранные в ближайших кустах, вполне примирили хвостатую жалобщицу с действительностью, и она согласилась признать, что все не так безнадежно. Либо властелину надоест тут шататься, либо арахнид перестанет стесняться, но дело так или иначе разрешится.

О?Рения повеселела настолько, что даже сама предложила мне универсальную озерную валюту – пиявок. Я, конечно, радостно согласилась и вскоре уже бежала в домик Ришшики с добычей в заранее припасенном горшке. Время к ужину, надо подоить склизких паразиток, добавить слюни в крем и успеть в столовую.

И я бы успела! Если бы не персиковое дерево.

Решив срезать угол, я сошла с тропинки и рванула напрямик, но как-то незаметно отклонилась от нужного направления. Не заблудилась, но пробираться пришлось через заросли, в которых я еще не бывала. И дорожка, на которую я в конце концов выбралась, тоже была незнакомой. А на повороте росло ОНО!

Я обожаю персики. Я могу слопать сразу ведро, и мне не станет плохо. Я чую их запах за километр, могу сразу определить, зеленые они или спелые, сочные или сухие, сладкие, с кислинкой или безвкусные…

Крупные золотисто-розовые плоды на верхних ветках совершенно точно были восхитительно спелыми и умопомрачительно вкусными. Эх, была не была, дело… то есть тело молодое! К тому же эльфийское. И тоже любит персики.

И я полезла на дерево. Довольно ловко, надо сказать. Без страха перешагивала с ветки на ветку, совсем по-обезьяньи цеплялась за подходящие сучья и упорно подбиралась к вожделенным плодам. Вот уже осталось только протянуть руку… и тут меня подвела моя гастрономическая страсть. Мне бы набрать персиков – да хотя бы в подвязанный подол, – спокойно спуститься и уже потом закусить. Нет, я не утерпела, выбрала самый сочный на вид и впилась в него зубами.

Ой-ей! Он оказался гораздо более сочным, чем я рассчитывала: сладкая жидкость брызнула мне в лицо, попала в глаз… Уй! Доремифасоляси!!! Липкая сладость потекла по подбородку, по груди, по рукам…

– Кхм! – раздалось откуда-то снизу, прямо оттуда, куда с меня капал вкусный персиковый нектар. Я дернулась от неожиданности и потеряла равновесие…

Глава 11 – Виланд

Некоторое время назад…

– Морра арргросс, вот ваше расписание на завтра. – Рридфферт протянул мне традиционный шаблон – большой круг, разделенный на доли, в каждой из которых было вписано, что мне предстояло свершить в данный временной отрезок. – Спокойной ночи, морра арргросс.

И хитрый арахнид быстро зашагал прочь, чтобы успеть скрыться до того, как я начну возмущаться, найдя в расписании незапланированную встречу или… целую делегацию?! Нет, ну это уже наглость, черт побери!

Ладно, понимаю, отказать аррграу собственного гнезда Рридфферт не мог. Это единственное существо, которого мой секретарь хотя бы из уважения побаивается. Хотя мне иногда кажется, что чувство страха у него атрофировано с детства!

Рид родился, еще когда арахниды жили в пещерах. В то время самец, не успевший сбежать от самки, иногда с аппетитом съедался из-за страшной эпидемии, медленно уничтожающей разум у целого вида.

Вообще, арахнидки очень гордятся тем, что смогли побороть в себе инстинкт уничтожения своих партнеров, причем много сотен лет назад. Но страшное проклятие, изъявшее артефакт Аррахшшир из тела прежнего морра арргросса и этим ослабившее связь между ними, словно повернуло время вспять. К счастью, ненадолго.

Внезапно всплывшая мысль о том, как было бы ужасно, если бы такая гордая раса потихоньку деградировала и превратилась в обычных чудовищ, которыми матери пугают детей, царапнула, как коготь по коже. А ведь появись новый морра арргросс чуть позже, этим все и закончилось бы.

Как и их младшие братья, арахниды откладывают множество яиц, заботливо заматывая их в отдельные мешочки по восемь штук в каждом. Через какое-то время из яичек вылупляются личинки.

До эпидемии эти создания совместными усилиями съедали несколько слоев паутины, прогрызая путь на свободу, заодно из крошечных слепых лысых существ превращаясь в маленьких арахнидов с нежными пушистыми ворсинками на лапках и брюшке.

Но проклятие начало сказываться и на них, заменяя приоритеты у инстинкта освобождения на более древний.

Численность арахнидов и так постоянно уменьшалась вследствие снижения количества откладываемых яиц, сражений с другими видами и между собой, болезней, несчастных случаев из-за не очень удачного места проживания. Черт побери, эти создания и так уже достаточно страдали, но проклятию было мало.

В нескольких гнездах с самками, ослабленными болезнью или старостью, уже начались случаи каннибализма именно на стадии личинок. И Рридфферта должен был загрызть кто-то из более сильных собратьев-соседей, но парню повезло: он вылупился из яйца значительно позже всех, когда битва среди новорожденных паучков уже закончилась и объевшийся победитель сладко спал, переваривая шесть своих братьев. Но Рридфферт был голоден, внезапен и агрессивен. И до сих пор злой, когда голодный… Так что из кокона после первой линьки вывалился именно он, а не позволивший себе почивать на яичных ошметках более сильный собрат.

А по законам арахнидов – выжил в первой битве, значит, имеешь право жить дальше. Даже если ты мельче своих сверстников в полтора раза, у тебя светло-голубые глаза, бледная кожа, белые волосы и от твоего вида нервно морщится даже мать – аррграу гнезда.

Когда же Рридфферт дорос до возраста воина, ему повезло еще раз… Или мне? Адъютант в военное и секретарь в мирное время из него получился очень ответственный. А еще, благодаря постоянной травле ровесников, у него было множество полезных умений и знаний, помогающих выжить. Только чувство страха полностью исчезло.

Осталось лишь уважение перед своей морра аррграу, которую он до сих пор, засранец восьминогий, ставит выше собственного господина.

Ладно уж, встречусь… завтра.

Мой второй советник, Рремшшург, отпросившийся чуть ли не в отпуск, наблюдать за правильным ходом военных действий между двумя довольно большими северными государствами, сегодня днем вернулся, довольный, посвежевший и полный впечатлений. По этому случаю на вечер у меня был запланирован «мальчишник» в купальне, с девочками…

Для Рремшшурга я специально подобрал трех русалок и двух нагинь, чтобы тот уж точно расслабился. А то у арахнидов нормальный секс по-прежнему ассоциируется с желанием сбежать, быстро перебирая всеми оставшимися лапами. Нагини, конечно, ползают довольно быстро по сравнению с человеком, но не с восьминогим парнем, у которого драпать после хорошего траха заложено на уровне инстинктов. Поэтому арахниды и предпочитают развлекаться с дамочками, у которых скорость передвижения низкая, а нервная система – крепкая.

Вот у Илуватора страсть к темным эльфийкам и ночным леди, в простонародье – вампиршам. Любит мой советник «плохих» девочек…

В апартаментах меня уже ждала стайка будущих «выпускниц» и парочка проверенных ранее девушек, заказавших таких женихов, что не вдруг-то сразу найдешь. Последних я взял для спокойствия, чтобы, даже если в стайке вообще ни одного самородка не найдется, все равно не пришлось бы скучать этой ночью.

Едва я вошел, девчонки подлетели ко мне, помогли переодеться в халат. Сапоги я стащил сам – по устилающему пол пушистому ковру хотелось ходить исключительно босиком.

В кресле неподалеку от моего устроились две близняшки-иллитари, а рядом с ними – ночная леди Кларисса. Эта троица считалась моими гостьями, даже не воспитанницами и тем более не наложницами. И Илуватора они ублажали исключительно по собственному желанию.

Да и русалки с нагинями против Рремшшурга ничего не имели, пусть он и не был таким красавчиком, как эльф. У арахнида были другие достоинства.

Когда заявился Илуватор, на мне сверху уже сидела и крутила бедрами одна из красоток, пока другая старательно разминала мои плечи, пристроившись сзади. Ил хмыкнул, привлекая внимание, и помахал двумя бутылками эльфийского розового. Я промычал, что согласен…

К эльфу никто не кинулся, наоборот, его подружки ждали, пока он сам разденется, чтобы только потом окружить и начать тереться о голое гладкое тело. Уверен, наедине эта компания развлекается еще более… хм… оригинально. Но на все наши подшучивания Ил лишь приподнимал левую бровь и рекомендовал завидовать не так бурно. Да я с вампиршей даже в пьяном угаре не лег бы!.. И, черт побери, мне всегда было интересно, где именно она его кусает, потому что на видимых частях тела не оставалось никаких следов.

Рремшшург в обнимку с нагинями объявился, когда мы допивали первую бутылку. Судя по довольной роже моего второго советника, развлекаться они начали где-то в кустах. Одна из девиц, заметив, что я посматриваю в их сторону, улыбнулась и несколько раз высунула свой тонкий раздвоенный язык и пошевелила им.