Исчезающий гном

– Лампа! – крикнул Профессор.

Ахав, яростно лая, прыгал взад-вперед у края ямы.

– Брось в него этой чертовой лампой! – крикнул Профессор. И Джонатан, не ожидая третьего приглашения, распрямил руку, подхватил лампу, соскользнувшую ему на ладонь, и швырнул ее в кромешную тьму внизу. Последовала вспышка горящего жира, а затем – жуткий завывающий вопль, после чего снизу донеслись шлепки и плеск, и нога Джонатана вновь оказалась на свободе. Он выскочил из ямы, как чертик из коробочки, и, прежде чем скрыться в темноте туннеля, обернулся вместе с Профессором, чтобы посмотреть на тварь, бьющуюся на дне ямы. Она состояла, казалось, из одной головы с розовыми слепыми выпученными глазами, похожими на глаза розовых летучих мышей. Длинная щель ее рта подергивалась, пуская слюни, и она била себя пятнистыми синими щупальцами, словно пытаясь погасить пламя, которое ощущала, но не могла видеть. Сзади, в глубине туннеля, из которого она появилась, виднелась дюжина пар бледных глаз, горящих в свете лампы. Джонатан с Профессором решили отсюда бежать.

Когда вопли обожженной твари наконец стихли, они немного замедлили шаг. Джонатан шел первым, постукивая перед собой тростью, словно слепец, а Профессор просто следовал за ним, положив руку ему на плечо. Ахав, похоже, не нуждался ни в трости, ни в руке на чьем-либо плече, и когда Джонатан осознал это, он наконец остановился. Они решили не зажигать факел, поскольку знали, что он понадобится им позже, особенно если учитывать возможность вновь натолкнуться на такие ямы, как та, из которой они только что выбрались. Свечи не годились, потому что их слабенький огонек гас бы не переставая. Так что вместо того чтобы освещать дорогу, Джонатан привязал поводок к ошейнику Ахава, Профессор оставил руку на плече Джонатана, и оба они шли за псом, пока туннель не привел их наконец обратно в огромный подвал под захлопнувшимся люком. Здесь они зажгли пару свечей и обсудили свои дальнейшие планы.

В конце концов они решили исследовать туннель, который, согласно карте, вел к пещере Мальтиуса. Джонатан рассудил, что кем бы ни оказался этот Мальтиус, он, вероятно, будет лучшей компанией, чем те чудовища, которых они только что посетили. Это решение, как выяснилось чуть позже, было правильным.

Ведущий к пещере коридор был относительно коротким. Прежде чем попасть в нее, им пришлось четыре раза останавливаться и заново зажигать свечи, но, когда они наконец дошли, спотыкаясь, до выхода из туннеля и оказались в огромной, заполненной свисающими сталактитами пещере, перед их глазами предстало изумительное зрелище.

Пещера поражала своей шириной, глубиной и удивительно высоким потолком. Через щели и трещины в этом потолке сияло солнце. Щелей и трещин в потолке было столько, что казалось чудом, как он вообще еще держится. Свечи были здесь не нужны. Однако больше всего потрясала воображение расставленная повсюду мебель. Ее здесь было не счесть. Вдоль стен стояли громадные шкафы и длинные обеденные столы, посеревшие от пыли и потемневшие от времени. Были там и ломившиеся от одежды сундуки, и бессчетное количество старинных стульев, массивных резных кресел с обрывками истлевшей кожи, свисающими с позеленевших бронзовых гвоздей.

В одном углу, в полумраке, находилась целая коллекция чучел, нечто вроде настоящей страны чудес; у них был такой вид, словно они пребывали в таком положении уже пару сотен лет. Слон с длинными изогнутыми бивнями и пучками шерсти вдоль хребта разглядывал незваных гостей зелеными стеклянными глазами. Рядом с ним располагались огромный гиппопотам и три крокодила, которые в свое время, должно быть, составляли в длину – от головы до хвоста – не меньше двадцати футов. В этом собрании присутствовали зебры, антилопы, огромные кошки и жутковатый буйвол с провалами вместо глаз, ростом почти со слона. За их спинами, в темноте, сбились в кучку четыре белые обезьяны. Среди всех этих странных, покрытых пылью животных высились беспорядочные кучи стульев, шкафов, столов, канделябров и всего прочего.

Пещера казалась запасником музея истории естествознания и одновременно складом древностей. Джонатана на мгновение посетила тревожная мысль – что все чучела находятся на волосок от того, чтобы ожить, и что, возможно, когда наступает ночь, старые лампы и канделябры начинают светить. Полуразвалившиеся клавикорды – наигрывать, и обезьяны собираются вокруг стола на призрачный обед, в то время как крокодилы нежатся на продавленных диванах.

Однако все это было маловероятно. Джонатан с Профессором начали рыться в стоящих повсюду сундуках, надеясь обнаружить там сокровища, но по большей части не находя ничего, кроме старой одежды. Содержимое тех сундуков, что стояли под трещинами в потолке, превратилось в нечто вроде влажной черной паутины, но те, что были защищены от непогоды, пребывали в гораздо лучшем состоянии. В них грудами лежали расшитые блестками платья, шелка, кружева, изящные жилеты и цилиндры. Один сундук был битком набит дешевыми украшениями: искусственными бриллиантами, стеклянными бусами, фальшивыми жемчугами, которые валились через край и рассыпались по полу. В общем, и Джонатан, и Профессор были потрясены не столько самой этой мебелью – сундуками, набитыми старой одеждой, или даже жутковатым сборищем чучел, – сколько сочетанием всех этих вещей, спрятанных здесь в пещере под землей. Это было похоже на то, что описывалось в книгах Дж. Смитерса.

Однако никаких сокровищ тут не оказалось. Джонатан и Профессор набрали себе целые кучи старинных нарядов и только после этого сообразили остановиться и подумать, что вряд ли найдут способ вытащить все это из-под земли и взять с собой. Решение оставить все здесь было немыслимым, но в конце концов это было единственно разумное решение. Профессор обнаружил несколько сундуков со старыми маскарадными костюмами – их было достаточно, чтобы нарядить обитателей целого замка. Среди шляп с перьями и резиновых рук оказался лохматый костюм обезьяны, полностью закрывающий все тело. Джонатан надел было маску от него себе на голову, но тут же снял ее, потому что от нее начали отваливаться куски шерсти, бумаги, резины и кожи.

– Я должен взять это с собой, – сказал он Профессору, который тем временем нашел огромную полую голову аллигатора.

– Надень его, когда мы пойдем в гости к Лонни Госсету. Лонни увидит его и улетит в четвертое измерение.

Джонатан улыбнулся:

– Я подумал, что мог бы ходить в нем по городу. Меня принимали бы за человека, ведущего праздную жизнь.

– Вполне возможно. Во всяком случае, Дули наверняка бы принял. Дули и Бизл. Этот костюм слегка напоминает некоторые из продаваемых им образчиков портновского мастерства.

– А она очень похожа на настоящую обезьянью голову? – спросил Джонатан, поворачиваясь, чтобы взглянуть на четырех белых обезьян, стоящих за слоном. Но обезьяны почти полностью скрылись в тени. По мере того как солнце снаружи опускалось за верхушки деревьев, в пещере постепенно темнело.

– Мы что, собираемся провести здесь ночь? – поинтересовался Профессор.

– Нет, – решительно ответил Джонатан, оглядываясь на колышащиеся тени, отбрасываемые мрачной, увешанной паутиной мебелью. И на стеклянные глаза несусветного сборища чучел. – Как ты думаешь, мы сможем выбраться отсюда через одну из тех трещин в потолке?

– Змея смогла бы, если бы ею выстрелили из пушки, – буркнул Профессор. – Впрочем, у нас остался неисследованным еще один туннель. Давай зажжем факел и попытаем счастья там. В самом худшем случае мы сможем вернуться обратно в подвал.

Его план не вызвал возражений у Джонатана, которому было практически безразлично, когда исследовать эти туннели – в полночь или в полдень. Он ничуть не сомневался, что лучше уж провести ночь исследуя пещеры в поисках выхода, чем пытаться уснуть. Та атмосфера, что царила под Башней, не могла не отразиться на снах самым дурным образом.

– Давай возьмем с собой эти два костюма, – предложил он. – Подарим их Сквайру.

– Замечательная мысль, – одобрил Профессор. – Они как раз в его духе.

Джонатан нашел широкий кусок прочной ткани, расстелил ее на каменном полу, сложил на нее костюмы обезьяны и аллигатора и только тут обнаружил, что у аллигатора не хватает одной лапы. Он не видел смысла таскать с собой неполный комплект, поэтому оба путешественника начали рыться в грудах костюмов и в конце концов обнаружили недостающую деталь на самом дне одного очень плохо сохранившегося сундука. Под резиновой лапой крокодила лежал сложенный кусок внутренней обшивки – старый, пожелтевший квадрат пергамента, покрытый беспорядочными линиями и выцветшими надписями. В одном углу виднелись руны эльфов. Профессор вытащил пергамент из сундука, а Джонатан тем временем нашарил у себя в рюкзаке пару свечей. Груда деталей от костюмов обезьяны и аллигатора была быстро забыта.

– Похоже, это карта, – заметил Профессор, указывая на стрелку у верхнего края рисунка, сразу под словом «север». Он нагнулся над пергаментом, понюхал его, а затем, держа уголок над свечой, внимательно присмотрелся к чернилам. В просвечивающем сквозь пергамент пламени свечи они оказались темно-пурпурными, и Профессор, к удивлению Джонатана, объявил, что это осьминожьи чернила.

– Это пиратская карта, – убежденно сказал он. – Ошибиться невозможно. Кто еще пользуется осьминожьими чернилами? Никто. Это не подделка.

– Однако она довольно старая, – сказал Джонатан. – Все эти вещи, должно быть, лежат здесь уже сотню лет.

– Эта карта не могла пролежать столько времени, – возразил Профессор. – Она не выдержала бы сотню лет. Кто-то спрятал ее здесь, и, держу пари, я знаю, кто это был.

– От этих свечей никакого толку, – пожаловался Джонатан, стряхивая с ладони расплавленный воск. – Они уже наполовину сгорели. Давай сворачивай эту штуку и пойдем отсюда.

Профессор аккуратно скатал карту в трубку и перевязал ее полосками ткани. Джонатан взял лежащее на полу полотнище за углы, стянул его вместе с деталями костюмов в узел и завязал сверху еще одной полоской ткани. Профессор взялся за рюкзак, а Джонатан с натугой взвалил на плечо свой узел. В угасающем свете двух свечей они покинули странную пещеру и опять вернулись в подвал, где, не теряя времени, зажгли факел. Освещенные его дымящим, потрескивающим пламенем, они зашагали следом за Ахавом по третьему туннелю, ведущему к Пещере Троллей.

Глава 5. Гоблины

Этот туннель, похоже, не поднимался и не опускался, а шел прямо вдоль хребта, возвышающегося над башней. Джонатану пришло в голову, что если это так, то они с каждым шагом удаляются от поверхности земли. Вскоре, однако, туннель круто свернул влево и отклонился в сторону низовьев реки. Джонатан с Профессором прошагали по нему, должно быть, с милю и за все это время не заметили ни спусков, ни подъемов, которые могли бы дать повод для беспокойства. В одном месте он настолько сузился, что им пришлось чуть ли не двадцать ярдов ползти на четвереньках, отчего брюки на коленях покрылись рыжей глиной. Профессор, обнаружив, что пол туннеля больше не представляет собой сплошной камень, воспрянул духом, а еще где-то ярдов через двадцать ему на глаза попался изогнутый конец древесного корня, просовывающийся сквозь потолок.

Сразу же впереди туннель начинал спускаться вниз, и Джонатан с Профессором начали спорить при мерцающем свете факела – идти ли им дальше или же вернуться туда, где они нашли корень, и вырыть выход наружу. Однако ни у того, ни у другого не было настроения копать, поэтому они пошли дальше, следуя всем изгибам блуждающего под землей туннеля. Джонатан внезапно осознал, что он чудовищно устал. Ему казалось, что костюмы, которые он тащил на спине, весят все больше с каждой минутой, и он начал обдумывать, не разумнее ли просто надеть их. Однако мысль о том, что они с Профессором будут разгуливать по подземным переходам наряженные обезьяной и аллигатором, была совершенно нелепой, поэтому он от нее отказался.

Как раз в это время туннель расширился и превратился в пещеру примерно вдвое меньше пещеры Мальтиуса. Профессор шепнул, что это, должно быть, пещера Двух Троллей. И хотя они знали, что те тролли, которые могли обитать здесь сотню лет назад, уже давным-давно куда-то переехали, тем не менее дальше они пошли осторожно, внимательно вглядываясь в открывающиеся впереди темные проемы. Наконец они оказались у дальней стены пещеры и увидели в глубине уходящего вперед туннеля сияющее в темноте пятнышко света. Ошибиться было невозможно. Двумя часами раньше путешественники решили бы, что это луч солнца, и бросились бы к нему. Но на карманных часах Джонатана было почти восемь вечера, и солнце быстро садилось еще час назад. Более того, свет, казалось, то сжимается, то становится больше и пляшет на стенах пещеры, в точности как свет мерцающего пламени костра, – возможно, костра, разожженного парой троллей, компанией гоблинов или бандой грабителей.

Джонатану с Профессором было совершенно незачем объявлять о своем присутствии, прежде чем они узнают, что именно ждет их впереди, поэтому они потушили факел, затем при свете единственной свечи они развязали узел и натянули на себя костюмы. Джонатан сунул полотнище в рюкзак и надел на голову маску обезьяны. Профессор проделал то же самое с головой аллигатора. Джонатан, обливаясь потом в своем костюме, вскинул рюкзак на плечо, и они с Профессором крадучись пошли по туннелю в сторону костра. Ахав следовал за ними по пятам. Кудахтающий, безумный смешок эхом прокатился по туннелю, и Ахав зарычал в ответ. Затем до них донесся резкий звук флейты гоблинов и глухое гудение медного гонга, по которому ударяли каменным молотком. Джонатан с Профессором укрылись во мраке туннеля и оттуда принялись наблюдать за компанией гоблинов, которые сидели вокруг костра и жарили на нем рыбу. Один из них постоянно совал рыбьи хребты в пучки того, что при желании можно было принять за волосы на голове его соседа. Тот, не очень-то довольный, что его причесывают рыбьими скелетами, в конце концов отвесил шутнику хорошую оплеуху, как показалось Джонатану, речным кальмаром, а потом начал колотить им своего недруга до тех пор, пока кальмар не разлетелся на куски. После этого они принялись молотить друг друга кулаками, к огромному удовольствию своих приятелей.

– Давай набросимся на них, – прошептал Джонатан сквозь свою обезьянью маску.

Профессор кивнул, и они с воплями ринулись на немногочисленный отряд гоблинов. Двое зачинщиков рыбной войны, которые катались по полу пещеры, кусая и царапая друг друга, очевидно, предположили, что эти новые вопли просто жизнерадостные одобрительные крики их товарищей. Те, однако, при виде надвигающихся на них из темноты обезьяны и аллигатора прекратили хихикать, завизжали и со всех ног бросились в примыкающий туннель. Двое драчунов закатились в костер, расшвыривая горящие ветки. Тот, что так вольно обращался с рыбьими хребтами, вскочил на ноги в охваченной пламенем драной рубашке и помчался прочь. Его противник устремился следом, и в конце концов их пронзительные крики затихли вдали.

Джонатан с Профессором, не тратя времени даром, сбросили с себя костюмы и опять спрятали их в самодельный мешок. Оба почти сразу заметили, что в туннеле дует прохладный, свежий ветерок. В пятидесяти футах дальше их глазам предстал темный проем, за которым виднелась глубокая пурпурная синева ночного неба; и наконец они выбрались на теплый вечерний воздух посредине крутого, поросшего дубами склона.

Примерно в миле к северу возвышался каменный замок, венчающий Гряду Высокой Башни. Под ним виднелись крошечные пятнышки света, горящего в окнах лачуги на болоте, и темная лента Ориэли, медленно вьющаяся по дну долины. Прямо у них под ногами сверкали огни деревни у Высокой Башни и, как не замедлил указать Джонатан, одноименного трактира, где можно было найти не только горячие пирожки с мясом и выловленным браконьерами лососем, но и бутылки с элем.

Ахав, похоже, почувствовал, что устами его хозяина глаголет истина, ибо он тут же побежал вниз по залитому лунным светом склону, пробираясь через кусты и вокруг валунов по направлению к огням деревни. Джонатан с Профессором Вурцлом последовали за ним, и темный вход в пещеру исчез в тени дубов у них за спиной.

– Знаешь, – заметил Профессор, – возможно, нам не следует особенно торопиться.

– Да нет уж, лучше поторопиться, – возразил Джонатан, – если мы хотим что-нибудь поесть. Трактир, вероятно, закрывается довольно рано. Кроме того, мне надоело бродить по пещерам.

Профессор кивнул в знак согласия:

– Я сам сыт этим по горло, хотя жаль, что у нас не было возможности осмотреть верхние этажи Башни. Впрочем, у нас еще есть завтрашний день.

– Именно это я сказал себе, когда тот спрут схватил меня за ногу, – отозвался Джонатан. – И раз уж мы говорим про завтра, я бы не прочь провести спокойный денек на реке, занимаясь наблюдением за птицами или, может, ловлей устриц – чем-нибудь таким, чему присущ дух приключений.

Профессор остановился, присел на огромную глыбу гладкого гранита и вытащил из-за пазухи блокнот с ручкой.

– Когда я говорил о торопливости, – изрек он, щурясь на реку поверх своего большого пальца, – я имел в виду, что было бы глупо потерять дорогу к тому месту, где находится вход в пещеру. У меня такое чувство, что мы еще и не начали по-настоящему исследовать эти туннели. Я бы хотел как-нибудь вернуться в замок с торговой баржей и вытащить оттуда того слона.

– А как ты думаешь его оттуда вытащить? – спросил Джонатан. – Ты собираешься разрезать его на куски и поднять по ступенькам?

– В этом-то все и дело. Эта пещера не так проста, как нам кажется. Если слона туда спустили, значит, там должен быть какой-то парадный вход, о котором мы ничего не знаем. А как насчет этих гоблинов, удиравших по боковому туннелю? Куда они бежали? А дверь? Нам еще нужно сообразить, как ее открыть. Думаю, будет вполне оправданным послать сюда научную экспедицию, и я планирую предложить это Исследовательскому Обществу на осеннем симпозиуме.

Джонатан кивнул, чувствуя облегчение оттого, что Профессор не предложил, чтобы они предприняли эту экспедицию собственными силами. Через минуту Профессор Вурцл набросал грубую карту с привязками на местности и приблизительными расстояниями.