Обратный отсчет

Джек невольно задумался над тем, что они хотят услышать такого, о чем не спросил Сенатский комитет.

– Видите ли, – вступил в разговор вице-президент Миллард, – у нас появилась информация о серьезнейшей угрозе для безопасности страны и всего мира. Эксперты еще работают над ней, но…

– Джон, хватит ходить вокруг да около, – прервал его президент. – Покажите им снимки.

После недолгого колебания Миллард вынул из папки глянцевую фотографию восемь-на-десять и протянул ее Мии и Джеку.

Их глаза не сразу сфокусировались на нужном объекте, но через некоторое время они поняли, что смотрят на инопланетный корабль, очень похожий на тот, с которым они имели дело. Только этот не лежал на дне морском, а летел в космическом пространстве, вероятно, в пределах Солнечной системы.

– Где это? – спросил Джек, стараясь казаться спокойнее, чем был на самом деле.

Невысокая женщина с индейской внешностью в красном брючном костюме выступила вперед.

– С вашего позволения, господин Президент. Я доктор Дайен Литлфилд из NASA. Снимок сделан пять дней назад Вояджером-1. По данным астрономов, с учетом текущей скорости, расстояния и траектории объект встретится с Землей через четырнадцать дней, шесть часов и семь минут. Без вариантов.

– Понимаете теперь, в какой ситуации мы оказались? – морщины на лице президента стали глубже. – Необходимо понять, хотят ли наши новые гости поступить с человечеством так, как они поступили с динозаврами.

Вопрос был совершенно естественным. Джек почувствовал, что все собравшиеся смотрят на него. В тишине было слышно, как он проглотил скопившуюся во рту слюну. Миа тронула его за руку, как бы принимая на себя часть напряжения.

– В смысле: вы спрашиваете у меня, что на уме у инопланетной расы? Хороший вопрос, учитывая, что мы обычно не знаем, что себе думают северные корейцы или иранцы.

– Враги они или друзья? – Миа слабо улыбнулась. – Боюсь, сегодня никто не может сказать. Возраст корабля, найденного группой Джека Грира, насчитывает шестьдесят пять миллионов лет. Не будь этого корабля, никого из нас здесь бы не было. С другой стороны, его удар о Землю оказался плохой новостью для динозавров.

– Миа… ээ… доктор Вард хочет сказать, – принялся пояснять Джек, – что понятия хорошо или плохо зависят от того, с какой стороны ружья вы находитесь.

– Сейчас ствол смотрит нам прямо в лицо, – прокричал с другого конца кабинета госсекретарь Чейз. – Господин Президент, призываю вас немедленно применить весь наш ядерный потенциал, чтобы разнести эту штуку в пыль, пока она нас не угробила.

В помещении стало шумно от высказываемых и зачастую прямо противоположных мнений.

– Господин Президент, – взял слово министр обороны Майерс, – системы наведения наших ядерных средств полностью ориентированы на наземные цели. Чтобы иметь шанс поразить космическую цель, нужно будет перепрограммировать эти системы и установить на ракеты-носители семейства Atlas. Но дело даже не в этом. Если эти инопланетяне летят с миром, а мы их встретим ракетами, можно с уверенностью сказать, что мы развяжем галактическую войну, которую у нас нет никаких шансов выиграть.

– Честно говоря, господин Президент, – вступил Джек, – я не уверен, что наше оружие способно даже поцарапать этот корабль.

– Это, вероятно, так, – заметила директор NASA. – Я изучила отчет. Корпус корабля состоит из неизвестного композитного материала фантастической прочности.

Обычно спокойное лицо президента отразило гамму противоречивых эмоций:

– У меня тридцать процентов личного состава ВС выбыли их строя по причине внезапных заболеваний. Русские и китайцы уверены, что мы врем про исчезновение корабля. Они все сейчас рыскают по нашим электронным сетям в поисках секретов, которых мы сами не знаем. Тут еще кубинцы с их чертовыми искусственными островами. Страна напугана до потери сознания и готова взорваться. Представьте, что будет, когда мир узнает, что до конца света осталось две недели. Если ваши находки в Заливе говорят, что пришельцы намерены нас истребить, должен признать, мы не можем им помешать. Поэтому я подписал секретную директиву о переводе жизненно важных элементов управления в подземные бункеры. Я реквизировал все подземные убежища времен холодной войны. При худшем сценарии, может быть, хоть кто-то выживет, чтобы продолжить нашу цивилизацию.

Наступила гробовая тишина. Что хуже? Попробовать уничтожить пришельцев на подлете или ждать, что будет, когда они прилетят?

– Господин Президент, – прервал молчание Джек, – вы спрашивали моего мнения о враждебности инопланетян. У меня нет ни малейших аргументов ни за, ни против, но чутье мне подсказывает, что они не враждебны.

Высказывание было встречено громкими насмешками.

– При всем уважении, доктор Грир, – рявкнул вице-президент Миллард, – мы не можем основывать будущее человечества на вашем чутье, – он повернулся к Мии. – Доктор Вард, вы занимались генетической стороной проблемы. Бога ради, поделитесь с нами чем-нибудь более полезным, чем ваше чутье.

Джек почувствовал себя зернышком в курятнике. Ему случалось получать выволочки и от более неприятных людей, чем вице-президент Миллард, но сейчас он понимал, что единственное, что он может сделать, – это гордо выпрямиться да так и стоять. Это было не личное. Речь шла о выживании человечества.

– По правде говоря, нам сильно не хватило времени, – Миа развела руками. – Самый важный и самый опасный периоды в истории человека случились одновременно. Мы многое узнали о расе атинов. Как ни крути, они – наши создатели. По меньшей мере, они создали на Земле условия, благодаря которым появился человек. Мы также знаем, что ДНК людей и пришельцев удивительно схожи. В ДНК содержится ответ, почему все это происходит и, возможно, как это остановить. Я понимаю, что мои слова расходятся с тем, чему нас учили в школе и церкви о нашем происхождении и нашей сущности. Но, если мы не ошиблись в своих анализах, если мы – их творения, не думаю, что они готовы будут нас уничтожить не раздумывая. Их добрые намерения, мне кажется, подтверждаются тем фактом, что был обнаружен только один корабль.

– Это не совсем так, доктор, – прервал ее министр обороны.

– Простите?

– Наши спутники засекли еще одну волну. Слабую и однократную. Но мы смогли определить источник с точностью до пяти миль.

– Другой корабль? – у Джека отвисла челюсть.

– Точно не известно, – вмешалась директор NASA, явно желая помешать Майерсу выходить за пределы его компетенции. – Сила и качество сигнала отличаются. Он насыщеннее и сложнее. Источник находится на глубине двух миль под ледовым щитом Гренландии.

– Как давно стало известно? – Миа ощутила полную беспомощность. Она надеялась, что исчезновение корабля с его разрушительными разрядами давало ей шанс найти способы лечения синдрома. Две недели до армагеддона и новые разряды таких шансов не оставляли.

– Пять дней. Мы закрыли зону и направили туда инженеров строить базу и бурить лед. Название – Арктическая научная станция Северная Звезда. Гренландия не США, но датчане выразили готовность помочь как по военной, так и по научной линии.

– Инженерные работы практически окончены, – сообщил президент. – Еще одна причина, почему мы вас пригласили: мы хотим, чтобы вы приняли участие в исследовании. Вы единственные обладаете опытом в этой сфере, что бесценно.

– Руководить операцией будет адмирал Старк, – добавил вице-президент.

– Адмирал? – удивился Джек. – Не контр-адмирал?

– Уже нет, – коротко ответил Майерс.

Появилась помощница, чтобы проводить их к машине.

– Прошу запомнить, – президент протянул руку для прощания, – все, что здесь говорилось, – строго секретно. Возвращайтесь к вашей команде и готовьтесь: вы отправляетесь в Гренландию через двадцать четыре часа.

Глава 3

Большую часть пути до Объединённой базы Эндрюс Миа смотрела в залитое дождем окно. Проблесковый маячок джипа сопровождения заливал внутренности их лимузина то красным, то синим светом, словно стараясь привлечь ее внимание, которое и без того разрывалось между множеством вещей и событий. Она покосилась на Джека, мирно дремавшего, откинувшись на подушку, которую он соорудил из собственного пиджака. Он дышал ровно. Это стоическое спокойствие вызвало у Мии легкий приступ раздражения.

Встреча с президентом была тяжелым испытанием для нервной системы. Ни она, ни Джек не предполагали, что от них примутся требовать прямого ответа на вопрос, дружественны или враждебны атины (она никак не могла привыкнуть, что у пришельцев появилось имя). От неспособности ответить на вопрос Миа чувствовала себя беспомощной дурочкой. При этом чем дольше она размышляла, тем очевидней становилась бессмысленность постановки самого вопроса. Мало того, что странно было бы надеяться понять, какие намерения были у пришельцев, когда они влепили Земле этот синяк под глазом миллионы лет назад. Но то обстоятельство, что до появления существ, хоть отдаленно напоминающих человека, оставалось примерно шестьдесят три миллиона лет, делало разговор об отношении инопланетян к людям совершенно абсурдным.

Она все больше уверялась в том, что ответы надо искать в хроматиде Зальцбурга. Мию передернуло от вновь накатившего чувства вины: чем она занимается? Собирается в Гренландию, где, возможно, кроме льда они ничего не найдут, тогда как она должна была бы пытаться помочь огромному числу людей, страдающих от нового недуга.

Джек поедет. Это хорошо. Она смотрела, как он ворочается, устраиваясь поудобнее в своем углу машины. А что, если ответы ждут ее как раз подо льдом, а она вместо этого будет бессмысленно носиться по миру в своем донкихотском порыве?

Она почувствовала прикосновение к своей руке. Джек смотрел на нее, открыв один усталый глаз.

– Пожалейте себя. У вас уже дым из ушей идет.

– …Но нескончаем женский труд, – ответила Миа известной поговоркой.

– Если вы сейчас перегорите, то большой пользы от вас не будет, – Джек посмотрел на нее проницательным взглядом. – Зная вас, думаю, что вы всё наш разговор с президентом прокручиваете в голове и пытаетесь сообразить, удалось ли нам убедить их оставить в покое ядерный арсенал и дать нам возможность лучше понять, с чем мы имеем дело.

– Не думаю, что президент так глуп, чтобы запустить ракеты, – Миа не стала переводить разговор в шутку, – и разнести радиационное заражение по всей Солнечной системе. Он производит впечатление думающего и умного человека.

– Таких-то и следует опасаться, – насмешливо сказал Джек.