Шпион, или Повесть о нейтральной территории

Френсис откинула со лба пышные золотистые волосы, подняла глаза, заблестевшие при мысли о родине, и, лукаво смеясь, спросила:

– А вы уверены, что генералу Бергойну позволят войти в город?

– “Позволят”! – подхватил полковник. – А кто может ему помешать, моя милочка, мисс Фанни?

Френсис была как раз в том возрасте – уже не ребенок, но еще и не взрослая, – когда юные девушки особенно ревниво относятся к своему положению в обществе. Фамильярное обращение “моя милочка” покоробило ее, она впустила глаза, и ее щеки залил румянец.

– Генерал Старк взял немцев в плен [14 - Американский генерал Старк в битве у Бенингтона (1777) взял в плен пятьсот немцев. Немецкие солдаты, которых английский король Георг III покупал у владетельных немецких князей, составляли около трети английского войска, посланного в Америку подавлять восстания колоний.], – вымолвила она, сжав губы. – Не сочтет ли и генерал Гейтс англичан слишком опасными, чтобы оставлять их на свободе?

– Но ведь то были немцы, как вы и сказали, – возразил полковник, раздосадованный, что ему приходится вступать в объяснения. – Немцы – всего лишь наемные войска, когда же врагу придется иметь дело с английскими полками, конец будет совсем иной.

– Ну конечно, – вставила Сара, ничуть не разделяя недовольства полковника ее сестрой, но заранее радуясь победе англичан.

– Скажите, пожалуйста, полковник Уэлмир, – спросила Френсис, снова повеселев и подняв на него смеющиеся глаза, – лорд Перси, потерпевший поражение при Лексингтоне [15 - При Лексингтоне в 1775 году произошло первое крупное Сражение, принесшее победу американским борцам за независимость.], не потомок ли героя старинной баллады “Чеви Чейз”?

– Мисс Фанни, да вы становитесь мятежницей! – сказал полковник, пытаясь за улыбкой скрыть свое раздражение. – То, что вы изволили назвать поражением при Лексингтоне, было лишь тактическим отступлением… вроде…

–..сражения на бегу… – прервала бойкая девушка, подчеркивая последние слова.

– Право же, молодая леди…

Но раздавшийся в соседней комнате смех не дал полковнику Уэлмиру договорить.

Порыв ветра распахнул двери в маленькую комнату, примыкавшую к гостиной, где беседовали сестры и полковник. У самого входа сидел красивый юноша; по его улыбке можно было видеть, что разговор доставил ему истинное удовольствие. Он тотчас поднялся и, держа шляпу в руках, вошел в гостиную. Это был высокий, стройный молодой человек со смуглым лицом; в его блестящих черных глазах еще таился смех, когда он поклонился дамам.

– Мистер Данвуди! – с удивлением воскликнула Сара. – А я и не знала, что вы здесь. Идите к нам, в этой комнате прохладнее.

– Благодарю вас, – ответил молодой человек, – но мне пора, я должен отыскать вашего брата. Генри оставил меня, как он выразился, в засаде и пообещал вернуться через час.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Данвуди вежливо поклонился девушкам, холодно, даже надменно кивнул головой полковнику и покинул гостиную. Френсис вышла за ним в переднюю и, густо покраснев, быстро проговорила:

– Но почему… почему вы уходите, мистер Данвуди? Генри должен скоро вернуться.

Молодой человек взял ее за руку. Суровое выражение его лица сменилось восхищением, когда он произнес:

– Вы славно его отделали, моя дорогая кузиночка! Никогда, никогда не забывайте свою родину! Помните: вы не только внучка англичанина, но и внучка Пейтона.

– О, – со смехом отозвалась Френсис, – это не так-то легко забыть – ведь тетя Дженнет постоянно читает нам лекции по генеалогии!.. Но почему вы уходите?

– Я уезжаю в Виргинию, и у меня много дел. – Он пожал ей руку, оглянулся и уже у самой двери добавил:

– Будьте верны своей стране – будьте американкой.

Пылкая девушка послала ушедшему воздушный поцелуй и, прижав красивые руки к горящим щекам, побежала к себе в комнату, чтобы скрыть свое смущение.

Явная насмешка, прозвучавшая в словах Френсис, и плохо скрываемое презрение молодого человека поставили полковника Уэлмира в неловкое положение; однако, не желая показывать при девушке, в которую был влюблен, что он придает значение таким пустякам, Уэлмир высокомерно проронил после ухода Данвуди:

– Весьма дерзкий юноша для человека его круга – ведь это приказчик, присланный из лавки с покупками?

Мысль о том, что изящного Пейтона Данвуди можно принять за приказчика, и в голову не могла прийти Саре, и она с удивлением взглянула на Уэлмира. Меж тем полковник продолжал:

– Этот мистер Дан… Дан…

– Данвуди! Что вы… он родственник моей тети! – воскликнула Сара. – И близкий друг моего брата; они вместе учились и расстались только в Англии, когда брат записался в армию, а он поступил во французскую военную академию.

– Вот уж, наверное, его родители зря выбросили деньги! – заметил полковник с досадой, которую ему не удалось скрыть.

– Будем надеяться, что зря, – с улыбкой сказала Сара, – говорят, он собирается вступить в армию мятежников. Он прибыл сюда на французском корабле, и его недавно перевели в другой полк; быть может, вы скоро с ним встретитесь с оружием в руках.

– Ну что ж, пусть… Желаю Вашингтону побольше таких героев. – И полковник перевел разговор на более приятную тему – о Саре и о себе самом.

Спустя несколько недель после этой сцены армия Бергойна сдала оружие. Мистер Уортон уже начал сомневаться в победе англичан; желая снискать расположение американцев и доставить радость себе, он вызвал дочерей из Нью-Йорка. Мисс Пейтон согласилась поехать с ними. С той поры и до событий, с которых мы начали наше повествование, они жили все вместе.

Генри Уортон шел с главной армией всюду, куда бы она ни направлялась. Раза два под охраной сильных отрядов, действовавших вблизи усадьбы “Белые акации”, он тайно и ненадолго навестил своих родных. Прошел год с тех пор, как он виделся с ними, и вот порывистый молодой человек, преобразившись вышеописанным образом, явился к отцу как раз в тот вечер, когда в коттедже нашел приют незнакомый и даже внушающий недоверие человек, – хотя теперь у них в доме чужие бывали очень редко.

– Так вы думаете, что он ничего не заподозрил? – взволнованно спросил капитан, после того как Цезарь высказал свое мнение о скиннерах.

– Как он мог заподозрить что-нибудь, если даже сестры и отец тебя не узнали! – воскликнула Сара.

– В его поведении есть что-то загадочное; сторонний, наблюдатель не вглядывается в людей с таким вниманием, – задумчиво продолжал молодой Уортон, – и лицо его кажется мне знакомым. Казнь Андре [16 - Андре – майор Андре, адъютант английского главнокомандующего; в 1780 году был повешен американцами за шпионаж.] взбудоражила обе стороны. Сэр Генри [17 - Сэр Генри – генерал Генри Клинтон, главнокомандующий английской армией на территории Северной Америки с 1778 но 1781 год.] грозит отомстить за его смерть, а Вашингтон непреклонен, словно покорил полмира. Попадись я, на свою беду, в руки мятежников, они не преминут воспользоваться этим в своих интересах.

– Но, сын мой, – в тревоге вскричал отец, – ведь ты же не шпион, ты не находишься в расположении мятежников… американцев, я хотел сказать… здесь нечего выведывать!

– Я в этом не уверен, – пробормотал молодой человек. – Когда я шел переодетый, я заметил, что их пикеты продвинулись к югу до Уайт-Плейнс. Правда, у меня безобидная цель, но как это доказать? Мой приход сюда могут истолковать как маскировку, за которой скрываются тайные намерения. Вспомните, отец, как обошлись с вами в прошлом году, когда вы послали мне провизию на зиму.

– Тут постарались мои милые соседи, – сказал мистер Уортон, – они надеялись, что мое поместье конфискуют и они по дешевке скупят хорошие земли. Впрочем, Пейтон Данвуди быстро добился нашего освобождения – нас не продержали и месяца.

– Нас? – удивленно повторил Генри. – Разве сестры тоже были арестованы? Ты не писала мне об этом, Фанни.

– Кажется, – вспыхнув, сказала Френсис, – я упоминала, как с нами был добр наш старый друг майор Данвуди; ведь благодаря ему освободили папу.

– Это верно. Но скажи, ты тоже была в лагере мятежников?

– Да, была, – с теплотой сказал мистер Уортон. – Фанни не хотела отпускать меня одного. Дженнет и Сара остались присматривать за усадьбой, а эта девочка была моим товарищем по плену.

– И Фанни вернулась оттуда еще большей бунтаркой, чем раньше, – с негодованием воскликнула Сара, – хотя, казалось бы, муки отца должны были излечить ее от этих причуд!

– Ну, что скажешь в свое оправдание, моя красавица сестренка? – весело спросил Генри. – Не научил ли тебя Пейтон ненавидеть нашего короля больше, чем он сам его ненавидит?

– Никого Данвуди не ненавидит! – выпалила Френсис и, смущенная своей горячностью, тут же добавила:

– А тебя он любит, Генри, он не раз говорил мне об этом.

Молодой человек с нежной улыбкой потрепал сестру по щеке и шепотом спросил:

– А говорил он тебе, что любит мою сестренку Фанни?

– Глупости! – воскликнула Френсис и принялась хлопотать около стола, с которого под ее наблюдением быстро убрали остатки ужина.