Алтарь Эдема

Глава 8

Лорне очень не хотелось захлопывать дверь перед жалобным взором Игоря, но ей предстояло раскрыть более важную тайну. И все же она ощутила укол сочувствия, пробившегося сквозь броню ее сугубо профессионального интереса.

Дверь изолятора со щелчком захлопнулась, и ее босс уже одолел полкоридора, целеустремленно двигаясь вперед длинными шагами. Он что-то говорил, но она поймала лишь хвост фразы.

– …и мы уже приступили к ПЦР-анализу[18 - Метод ПЦР – полимеразной цепной реакции – широко используется в генетических исследованиях, позволяя добиться амплификации – значительного увеличения малых концентраций определенных фрагментов ДНК.] для амплификации ключевых хромосом. Но, конечно, секвенирование ДНК продлится почти всю ночь.

Лорна поспешила вперед, чтобы нагнать Карлтона – и в прямом, и в переносном смысле. Вместе они прошли по следующему коридору и подошли к двустворчатым дверям анфилады генетических лабораторий, занимающих это крыло комплекса ОЦИИВ.

Главная лаборатория, длинная и узкая, похожа на этакий пенал, по обе стороны которого выстроились боксы биологической безопасности и рабочие места. Стеллажи и столы уставлены новейшим генетическим оборудованием – центрифугами, микроскопами, инкубаторами, аппаратурой для электрофореза, системой цифровых камер для визуализации ДНК, подставками для пипеток, лабораторным стеклом, весами, флаконами с ферментами и химреактивами для ПЦР.

Карлтон направился прямиком к двум исследователям, мужчине и женщине, уткнувшимся в компьютерный дисплей. Оба одетые в белые лабораторные халаты, они тесно стояли бок о бок, чем напомнили Лорне сросшихся обезьянок Хьюи и Дьюи.

– Изумительно! – возгласил доктор Пол Трент, искоса оглянувшись, когда она подошла к ним. Молодой, изящно сложенный, с волнистыми светлыми кудрями, зачесанными за уши, он больше смахивал на калифорнийского серфера, чем на ведущего нейробиолога.

Рядом стояла жена Пола Зоуи, испанка с коротко стриженными – короче, чем у мужа, – черными волосами, обрамляющими широкоскулое веснушчатое лицо. Ее лабораторному халату было не под силу скрыть ее шикарные формы.

Оба биолога из Стэнфорда – вундеркинды в своей области – защитились, когда им не исполнилось еще и двадцати пяти, и уже завоевали признание как специалисты. В Новый Орлеан они приехали, получив грант на два года для проведения исследований развития нервной системы клонированных животных, изучая структурные отличия между мозгами клонированных экземпляров и оригинальных особей.

Оба доктора определенно прибыли в подходящее место.

ОЦИИВ – одно из ведущих научных учреждений страны, занимающихся клонированием. В 2003 году они первыми клонировали дикого хищника – африканскую кошку по кличке Дитто. И хотя ее имя по-французски пишется как Ditteaux, все произносят его как Ditto[19 - Ditto (англ.) – заимствованное из латыни выражение, означающее «то же самое».] по вполне очевидным причинам. А в будущем году центр собирается приступить к коммерческому клонированию домашних любимцев, чтобы таким образом заработать средства для финансирования работ с видами, стоящими на грани вымирания.

– Лорна, ты должна это видеть, – Зоуи отступила от монитора.

Подойдя, та увидела на экране кариограмму, показывающую перенумерованный набор хромосом, выстроенный в виде таблицы.

Кариограммы строят, с помощью химических реагентов прерывая деление клеток на этапе метафазы. Далее хромосомы разделяют, окрашивают и с помощью цифровой съемки вводят в компьютер, выстраивая изображения в перенумерованную кариограмму. У человека сорок шесть хромосом, поделенных на двадцать три пары. Дисплей же показывал двадцать восемь пар.

Определенно не человеческие.

– Мы построили эту кариограмму из лейкоцита одной из обезьян-капуцинов, – пояснил Карлтон.

По всеобщему возбуждению Лорна догадывалась, что это еще ерунда, главное впереди.

– Обычно у капуцинов комплект из двадцати семи пар хромосом, – недоумевающим тоном произнес Пол.

Лорна вгляделась в кариограмму на экране.

– Но здесь их двадцать восемь.

– Именно! – поддакнула Зоуи.

Лорна обернулась к директору института.

– Карлтон, вы сказали, что еще хотите повторить анализ. Это наверняка лабораторная ошибка.

– Анализ уже проводится, но подозреваю, что он лишь подтвердит первоначальные выводы, – он кивнул на компьютер.

– Почему это?

Подавшись вперед, Карлтон схватил компьютерную мышку и прокрутил еще пять генетических карт.

– Следующая кариограмма от сиамского близнеца первой обезьянки. И снова двадцать восемь хромосомных пар, как и в первой. Далее – образцы ягненка, детеныша ягуара, попугая, а последний – от бирманского питона.

Питона?

Нахмурив брови, Лорна бросила взгляд через лабораторию туда, где в инкубаторе лежала кладка змеиных яиц. Должно, желая подтвердить первоначальные подозрения, Карлтон вскрыл одно из яиц, чтобы извлечь развивающийся там эмбрион и добраться до образца ДНК.

– Как правило, у питонов тридцать шесть пар хромосом, – продолжал Карлтон. – Смесь микро- и макрохромосом.

Лорна сверилась с экраном.

– Здесь тридцать семь.

– Правильно. На одну пару больше нормы. Как и во всех остальных. Вот почему я уверен, что мы получим те же результаты, если проведем генетический анализ снова. Чтобы лаборатория совершила одну и ту же ошибку шесть раз подряд, статистически невозможно.

У Лорны, пытавшейся уяснить, что же отсюда вытекает, прямо голова пошла кругом.

– Вы говорите, что у каждого животного с траулера проявляется один и тот же генетический дефект? Что у каждого лишний набор хромосом?

У людей подобные генетические аномалии периодически обнаруживаются. Одна лишняя хромосома ведет к рождению ребенка с синдромом Дауна. А при синдроме Клайнфельтера мальчик рождается с двумя X-хромосомами, образующими кариотип XXY. В редких случаях некоторые люди рождаются с лишней парой хромосом. Столь серьезные аномалии обычно приводят к уменьшению продолжительности жизни или серьезной умственной отсталости.

Сдвинув брови, Лорна вгляделась в экран. Ни одно из ее животных не выказывает подобных изъянов. Должно быть, ее замешательство было отчетливо написано на лице.

– По-моему, вы не ухватываете весь смысл того, что мы говорим, – заметил Карлтон. – Эта дополнительная пара хромосом – не результат генетической ошибки. Она появилась не вследствие случайного сбоя при митозе сперматозоида или яйцеклетки.

– Откуда у вас такая уверенность?

Поманипулировав мышкой, Карлтон снова пролистал все шесть кариограмм, указывая на последнюю пару хромосом в каждом из наборов.

– Образчики с траулера не просто несут дополнительный набор хромосом, – продолжал директор. – Они несут одни и те же хромосомы.

Лишь теперь до Лорны дошло, что лишняя пара хромосом у каждого экземпляра выглядит идентично. И как только значение этого факта дошло до сознания, мало-помалу стало возникать понимание. Будто некая могучая волна пошатнула устои мира у нее под ногами.

Не может быть!

– Это не ошибка природы, – постучал Карлтон по экрану компьютера. – Это дело рук человеческих. Кто-то ввел эту дополнительную пару хромосом всем этим животным намеренно.

– Кто?.. – пробормотала Лорна, потерявшая почву под ногами настолько, что закружилась голова, но притом ощущая от всего этого странный душевный подъем.

Карлтон обернулся к ней, задрав свои косматые седые брови высоко на лоб. Его широко распахнутые глаза горели чистейшей любознательностью.

– Куда более существенный вопрос, дорогая моя, – зачем.

Глава 9

В дебрях байю отец Дэнни Хемпла пробирался сквозь камыши.