Кровавое Евангелие

Прежде чем они смогли что-то начать, громоподобный раскат швырнул всех на пол.

Арочный потолок над их головами прорезала трещина.

Джордан вскочил на ноги, схватил Эрин и протолкнул ее в отверстие в стене. Пробираясь через него, она в кровь ободрала локти. Протащив через лаз ноги, посветила фонариком на Джордана.

– Сейчас вы, падре, – велел Джордан. – Вы тоньше, чем я.

Согласно кивнув, преподобный просунул голову в узкий проем, затем протащил свое тело; вкатившись в проход за стеной, стал на колени рядом с Эрин и сразу же обвел проход быстрым взглядом. Что он ожидал там увидеть?

Эрин снова повернулась к Джордану. Он приветствовал ее торопливой улыбкой. За его спиной весь потолок рухнул вниз одним большим куском, раскрошив на куски саркофаг.

Джордан бросился в проем. Просунув в него одно плечо, стал быстро протискиваться дальше. Лицо его побагровело от натуги. Усыпальница позади него продолжала рушиться, проседая под массой горы. Голубые глаза Стоуна встретились с ее глазами. Эрин поняла то, что они выражали. Он не сможет пролезть. Джордан кивком указал вперед в сторону темного прохода, давая понять, что она должна оставить его.

Внезапно до невозможности сильные пальцы Корцы ухватились за свободную руку Джордана и дернули ее с такой силой, что блоки по обеим сторонам лаза слетели со своих мест, освободив проход для тела. Джордан свалился на священника, задыхающийся, с лицом, выражающим что-то среднее между агонией и облегчением.

Корца поднялся и помог встать Джордану.

– Спасибо, падре, – Стоун учтиво пожал ему руку. – Хорошая работа, я даже и не пускал в ход второе плечо.

Священник жестом руки указал на темный, ведущий вниз проход. Перед ними был крутой спуск – лестница из грубо вырубленных ступеней. Гора продолжала сотрясаться, и им было ясно, что опасность еще не миновала.

– Пошли! – сказал он.

Эрин сейчас было не до возражений. Она бросилась вниз по туннелю, перепрыгивая через ступеньки, в слабеющем луче своего фонарика с трудом различая, куда поставить ногу. Гора продолжала сотрясаться. Эрин уже не ориентировалась, где право и где лево, где верх, а где низ. Она стремилась только вперед.

Оступившись, она подвернула правую лодыжку и упала бы, если бы падре не подтолкнул ее вперед и не взвалил ее тело себе на плечи, как это делают пожарные, когда переносят травмированных людей в безопасное место. Рука, обхватившая ее тело, была железной, перекатывание его мышц во время бега походило на поток расплавленной каменной массы.

Спустившись на один ступенчатый пролет перехода и оказавшись в более-менее безопасном месте, Корца внезапно остановился и поставил ее на ноги.

Переведя дыхание, Эрин ощупала лодыжку. Больно, но терпимо. Она направила вперед слабый луч своего фонарика. Луч уперся в стену, выложенную из известняковых плит и преграждающую дальнейший путь.

Джордан, догнавший их, прохрипел:

– Тупик.

18 часов 33 минуты

Рун провел рукой по плоской стене, преграждающей им дорогу, ощупал ее поверхность в поисках возможного выхода из этого смертельного тупика. Была уже ночь, но каменная кладка еще сохраняла остатки солнечного тепла.

Закрыв глаза, Рун представил себе крупный камень, который, будучи установленным в каком-то месте в стене, преграждал выход из туннеля. Он уже чувствовал, что в углах нижнего ряда кладки между блоками имеются зазоры.

Затем Корца, приложив ухо к грубой поверхности камня, прислушался к тому, что происходит в мире, расположенном по ту сторону каменной кладки. Затаив дыхание, он вслушивался в звуки, доносившиеся оттуда: мягкая поступь когтистой лапы по песку, еле слышное биение сердца шакала…

– Может, пойдем назад, падре? – спросил Джордан, его голос сопровождался гулким эхом. – Поищем другой проход?

Но этот американец, конечно же, знал, что никакого другого прохода не существует.

– Мы почти на свободе, – объявил Рун, выпрямляясь и поворачиваясь лицом к своим спутникам. – Это последнее препятствие.

Но время неумолимо текло, как песок в песочных часах.

В данном случае это соответствовало тому, что было на самом деле.

Гора над их головами не прекращала сотрясаться. И сейчас песок сыпался сверху на крутые ступени прохода, сыпался через расселины и трещины, образовавшиеся выше, и скапливался в этой, самой нижней, части туннеля. И для того, чтобы заполнить его полностью, требовалось не так много времени.

Джордан, присоединившись к Руну, тоже приложил ладонь к каменной кладке.

– Будем толкать?

Другого выбора не было.

Эрин, закинув за уши пряди своих белокурых волос, присоединилась к ним.

Рун налег всем телом на ближайший к ним каменный блок, сразу же осознал тщетность своих усилий, но продолжал давить вместе с ними на стену, пока по звуку биения их сердец не понял, что они выдохлись; кроме того, он почувствовал запах крови из их расцарапанных о камень ладоней. Этих общих усилий было явно недостаточно.

А Масада тем временем сотрясалась. Песок уже доходил до середины икр.

Его спутники, стоя по обе стороны от него, облокотились спинами на недвижные камни.

– А как насчет гранаты, висящей у вас на поясе? – Женщина кивком указала на нее. – Может, она, взорвавшись, сделает пролом в стене?

– Гранатой эту стену не разрушить, – вялым голосом ответил Стоун. – Осколки полетят прямо в нас. Даже если бы у меня еще оставалась взрывчатка из запасов Маккея, сомневаюсь, что нам удалось бы взорвать эту стену и не превратиться при этом в котлеты для гамбургеров.

Сильный толчок потряс гору. Лицо Эрин побелело. Джордан пристально смотрел на камень, словно решил попытаться сдвинуть его с места усилием воли. Гримаса отчаяния перекосила его лицо, неодолимое желание жить, хотя бы еще один час, еще один день.

Стоун, обхватив рукой женщину, привлек ее ближе к себе. Она всем своим обмякшим телом прильнула к нему, пряча лицо у него на груди. А он нежно поцеловал ее в макушку, возможно, так нежно и осторожно, что она даже и не почувствовала его поцелуя. Как легко они перешли к объятиям… Священник задумчиво смотрел на естественное успокоение и поддержку, которые обеспечивают контакт, прикосновение, утешение, обретаемое лишь при взаимном сближении.

Его пронзила сильная душевная боль, желание быть такими, как они.

Но это была не его роль. Он отвернулся и стал рассматривать большой валун, решив не мешать им своим присутствием.

Песок сыпался ему на брови и ресницы. Он, не поворачиваясь в их сторону, закрыл глаза и застыл в молитвенной позе.

Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей[28 - Псал. 118:105.].

Строки Священного Писания всплывали в его памяти, когда надо было найти ответы на поставленные вопросы и когда надо было на чем-то сосредоточиться. Он подчинился воле Господа, отдал себя в Его руки.

Песок медленно покрывал его ноги, а он ждал – но ответа не было.

Пусть будет так.

Он обретет свой конец здесь.

Рун взял в руку нагрудный крест, и вдруг строка из Священного Писания вспыхнула золотым сиянием перед его мысленным взором: Иосиф, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею и положил Его во гробе, который был высечен в скале; и привалил камень к двери гроба…[29 - Мк. 15:146.]

Ну конечно же!..

Глаза его широко раскрылись, и он стал внимательно рассматривать один из камней. Корца ощупал его поверхность, представил себе точно такую же поверхность этого камня с другой, наружной, стороны. Он припомнил зазоры между блоками в углах нижнего ряда кладки, припомнил, что края одного из камней были закругленными. Он представил себе, что это закругление тянется по всему периметру камня, образуя окружность.