Взгляд в бездну

– А мне не велено вас в это посвящать, – заскрежетал голос под потолком, рыба-гуманоид как-то резко посинел и надул щеки. – Это прерогатива Тезериона и…

Тотчас левая ладонь зачесалась, вспыхнув белой точкой, даже через перчаточный брохром.

Тезерион!

А вот и он – собственной персоной, явился не запылился астероидной крошкой… Чтоб его в каракатицу! Возник призрачной фигурой перед раздосадованным Шадором и ободряюще кивнул ученому.

– Месье Пескубон, все в порядке…

Рыба-гуманоид сдулся.

– …Продолжайте.

Тезерион с улыбкой обратился к Шадору как ни в чем не бывало:

– Не перечь, Рерих, так надо. Я тебе потом объясню. А пока… Знай, что этот механизм расширит твои возможности и полномочия.

– Что это? – нахмурился Шадор. – Есть вещи, которые…

– Рерих, – мягко, но с нажимом повторил Тезерион, а капитан вскрикнул от неожиданного укола и схватился за мочку уха.

– Проклятье!

Боль нарастала и становилась невыносимой, а Тезерион по-прежнему улыбался.

«Изыди, сволочь!» – капитан так просто сдаваться не собирался и сжал кулаки, с трудом подавляя желание разнести эту треклятую лабораторию.

– Не думай о себе, Рерих, – зажурчал у него в голове Тезерион. – Подумай о КА-11, обо всех, кто там служит, о команде… Что с ними будет, если ты не выполнишь задание? А без этого ты не…

– Хорошо, – капитан выдохнул. Неведомый босс снова подловил его на слабостях, но подспудно это даже радовало. Все же в нем еще что-то осталось от прежнего Рериха Шадора. – Я готов!

– Вот, так-то лучше. Ты все понимаешь. Молодец. А теперь вложи ладонь в прорезь. Вреда не будет.

Шадор помедлил, прежде чем стащил перчатку.

– Могу я хотя бы узнать, как эта штука называется, – капитан поморщился и сунул руку в узкое отверстие, будто в капкан.

– Компас, – улыбка стаяла с лица Тезериона, как прошлогодний снег, и сам он мгновенно исчез, а Шадор стиснул зубы от сверлящего жжения в правой ладони… Уши на миг заложило, в глазах потемнело.

– Уже всё, – бесстрастно объявил роботизированный глас под потолком. – Можете изъять конечность, капитан.

Сектор 33-22-77, Пояс Риволка, ветвь Конклава, система Эризий, планета Эризея – столица Эризия

Следующий день выдался суетным и насыщенным. На конгрессе Мира упорно держалась рядом с докторами, хотя временами это было довольно сложно. Не в смысле держаться, а в смысле не чувствовать себя бледной тенью. У Дор-Гона оказалось множество друзей и знакомых среди участников, они со всеми общались, причем часто вступали в сугубо научные дискуссии. Мира мало что понимала, но от этого начинала уважать докторов еще больше, а себе давала одно обещание за другим… Учиться, учиться и еще раз учиться!

Днем в перерыве между докладами Мира прочитала сообщения с КА. Одно от Гая, совсем коротенькое, а второе от своей новой подруги Ариссы. Та спрашивала, что и как на Эризии, причем просила отвечать во всех подробностях.

Мира сумбурно и быстро изложила свои впечатления, а в ответ получила одну только фразу:

«”Мона”?.. Это от слова “монстр”?!!»

После чего дейгарка решила, что холдеянка очень емко отобразила всю прелесть ситуации. Мира и вправду все чаще себя чувствовала здесь какой-то не такой. И это несмотря на то, что ей удалось пообщаться с абитуриентами с других планет, а большинство из них были гуманоидами с одной головой и четырьмя конечностями…

Вечером Дор-Гон вместе с Мирой заехали в гостиницу принять душ и переодеться. Дейгарка для выхода в свет надела новое платье и чуть-чуть смущалась. Но увидев восторг в глазах Дора и удивление на лице Гона, Мира почувствовала себя почти счастливой. Почти, потому что платье с застежками по бокам казалось ей слишком пикантным по канонам дейгарской моды. Но постепенно девушка расслабилась и действительно наслаждалась вечером.

Дор-Гон привели Миру в чудесный ресторанчик на берегу моря. Столы стояли прямо на песке, и у самых ног шумел прибой. Пара солнц, клонившихся к закату, раскрашивала воду в розовато-сиреневый цвет, заказанные кушанья умопомрачительно пахли, а в выборе напитков докторам по-прежнему не было равных.

– Только здесь можно попробовать настоящие вина, – разглагольствовал Дор, – соки и коктейли…

– Да-да, – вторил ему брат. – Даже при соблюдении стандартов транспортировки во вкусе что-то меняется не в лучшую сторону.

– Попробуй фрукты и морепродукты, – Дор с двух сторон пододвинул к Мире тарелки.

– Эээ… Спасибо, – есть девушке не слишком хотелось. После пары глотков вина она мечтала лишь об одном, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.

Чуть погодя к берегу причалила платформа с музыкантами, четыре голоса – два женских и два мужских – спели несколько песен. Мира была очарована! Голоса звучали настолько сильно, звучно и слаженно, что она невольно чувствовала скрытый в чужих словах смысл. Наверняка там было что-то про любовь и мечты… Тем более во время исполнения последней песни певцы взяли друг друга за руки.

– О, – протянул Гон, – сейчас начнется…

И началось!

Зазвучала легкая и плавная мелодия, и тут же к их столу подошли две симпатичные стройные близняшки. Одна из них цапнула Гидеона за руку и потянула на себя. Доктора переглянулись и нехотя поднялись.

– Не скучай! – бросил Мире Дор.

Но дейгарке наоборот было интересно. Она никогда раньше не видела, как танцуют эризийцы, и этот парный танец оказался весьма необычным, но в то же время завораживал своей красотой. Движения близнецов были грациозными и четко скоординированными. Дор-Гон словно знали, когда стоит дать партнершам свободу, а когда поддержать.

Мира неожиданно поймала себя на том, что завидует девушкам-близняшкам, уж слишком привлекательными выглядели Дорвард и Гидеон, особенно Дорвард, или же все-таки Гидеон… Смотря с какой стороны посмотреть! Высокие, гибкие, темноволосые, с худощавыми смуглыми лицами, выдающимися прямыми носами и чуть выступающими вперед нижними губами. Они не были красавцами в прямом смысле слова, но прямо сейчас их внешность дейгарку очаровывала. Густые волосы близнецов, вьющиеся крупными завитками, смуглые шеи и выпуклые подбородки с проступающей дневной щетиной, уверенность в себе, длинные сильные пальцы, сжимающие в танце ладони партнерш. Мира смотрела на братьев во все глаза и восхищалась, втайне мечтая, оказаться в этих руках…

Танец закончился, и доктора вернулись к столу, но тут зазвучала новая мелодия.

– Потанцуем? – неожиданно предложил Мире Дор, протягивая правую руку.

– Но как… – встрепенулась она. – Я не…

– «Я не, я не», – беззлобно поддразнил ее Гон. – Ты что, боишься? Или стесняешься?

– Нет. Просто танцевать не умею.

– Положись на меня-меня. – Дор чуть притянул девушку к себе, а потом подтолкнул в сторону брата, чтобы выровнять положение в их «тройке».

И ошеломленная Мира доверилась чужим рукам.

Близнецы вели ее нежно, придерживали и чуть разворачивали при смене ритма то к Дору, то к Гону. Карие глаза обоих братьев блестели, на губах Дора блуждала легкая улыбка, а одна бровь была слегка приподнята, как будто он ее к чему-то подталкивал, и Мире казалось, что его руки держат ее за талию чуть крепче, и с каждым тактом все меньше готовы передавать Гону. Пальцы Дора несколько раз как бы невзначай касались боковой застежки, дейгарка краснела, смущалась, и под конец этого удивительного танца у нее подкашивались ноги. Но падать было попросту некуда, все-таки танец с эризийцами имел свои преимущества. К столу девушку отвел Гон, держа за запястье, а Дор после этого не дал брату присесть и заявил:

– Крошка, теперь можешь обращаться ко мне-мне на «ты-ты».

Заснуть в этот вечер Мире удалось с большим трудом.