Голубка для ворона

Охватившая меня безумная радость не дала сразу взять в руки птицу, но совладав с собой, пачкаясь в крови и тихо поскуливая от страха и захлебываясь слезами, подхватила тяжелую тушку на руки. Со стороны я, наверное, выглядела словно безумная, но мне было всё равно. Оглядываясь по сторонам в попытке увидеть сумку, прижимала, словно родного, черного, как смола ворона к груди. Пропажа нашлась невдалеке. Подхватив её, бросилась домой. Только одна мысль была в голове: “Боже, пусть Лёшка будет дома, а не на дежурстве!”

Не замечая того, что не снимаю пальца с дверного звонка, продолжала вжимать его в коробочку. Звук отпираемой двери стал для меня музыкой небесных сфер. Когда передо мной появилась лохматая и заспанная голова соседа я практически рыдала, одновременно смеясь от радости.

– Ты с ума сошла, малахольная? Я же только с дежурства, – зевая, парень убрал мой палец со звонка. – Хоть бы дала выспаться… – было видно, что Лешка, действительно, только проснулся. – Ты откуда такая? – его глаза стали квадратными, вновь оглядев меня, побледнел и схватив за руку, втащил в квартиру. – Тебя что, изнасиловали?!

Губы дрожали и не слушались, кривясь то в улыбке, то в гримасе слез. Говорить не получалось, поэтому отрицательно замотала головой и сунула в руки парня своего спасеныша.

– Это что? Птица? – удивление на лице парня стало просто бескрайним, и я закивала.

Лешка более внимательно оглядел меня и что-то понял для себя, потому что уже более осознанно велел:

– Пойдем на кухню там и поговорим!

Скинув грязные туфли пошла вслед за ним. Положив ворона на практически стерильный стол, сосед заставил меня сесть на стул. Сам же закружил по своей небольшой кухоньке. Через минуту мне под нос сунули стакан с водой в которой явно что-то было размешано. Принюхавшись и не поняв “что”, подняла на него заплаканные глаза.

– Пей, это просто успокоительное. Тебе сейчас надо, – больше немедля, стуча зубами по краю стакана, выпила все до дна. – О том, что с тобой произошло, расскажешь потом. Сейчас просто кивни: ты хочешь, чтобы я вылечил вот это? – и он ткнул пальцем в направлении ворона.

Кивнув так, что голова чуть не оторвалась, с надеждой уставилась ему в глаза. Какую-то долгую минуту парень вглядывался в моё лицо. Что он там хотел найти – не знаю. Наконец что-то решив про себя, повернулся к птице.

– Повезло тебе, что я ветеринар, – бросил он со вздохом, но тонкие длинные пальцы хирурга уже порхали над изувеченным телом.

Я никогда не видела как он работает, но любила его руки. Сейчас смотря на них, успокаивалась, веря, что он поможет. Или это лекарство уже начало свое действие?

Осмотр длился долго, и я начала уже волноваться, когда Лешка закончил и подошел к раковине вымыть руки. Его задумчивое лицо мне не понравилось. И еще больше не понравилось, как он хмуря брови и покусывая губу присел на корточки передо мной. Взяв мои подрагивающие руки в свои, даря тепло и утешение, поднял глаза.

– Свет, вот скажи честно: зачем оно тебе? Птица почти мертва. Выходить её будет очень тяжело. Я уже не говорю о цене на лекарства, которые ты потратишь для её лечения. Проще и гуманнее будет её усыпить. Укол, так и быть, только для тебя, я сделаю бесплатно и очень хорошим лекарством. Он просто тихо и без боли уснет.

У меня было чувство, что моё лицо окаменело, но из глаз нескончаемым потоком полились слезы, которые я не могла даже задержать. Да я даже моргать не могла, молча смотря на Лешку. Видя мою неадекватность, он тихо сжал мои пальцы.

– Так что ты решила? – веселый смешливый парень сейчас говорил тихо, сочувствуя мне.

Мне с трудом удалось разлепить губы, словно склеенные горем.

– Нет, – слово еле смогла выдавить, но он понятливо кивнул.

– У тебя деньги-то есть?

– Да, я сегодня получила за массаж.

– Тогда так… – Лешка на секунду задумался. – Ты мне будешь ассистировать, – поймав мой испуганный взгляд, быстро поднял руки вверх. – Нет, нет, ничего сложного, просто иногда подавать то, что попрошу или подержать там, где нужно.

Я кивнула: а куда я денусь? Конечно, буду помогать, и попыталась утихомирить дрожь в руках. Удивительно, но это получилось. Пока я обрабатывала руки – Лешка приготовил все необходимое. Благо, его чемоданчик для экстренных вызовов к четвероногим пациентам всегда был собран и укомплектован.

Уже далеко за полночь все рваные раны были сшиты, мелкие продезинфицированы, крыло зафиксировано, уколы сделаны, а весь ворон, это оказался мальчик, превратился в мумию из-за повязок с мазями.

Мы с Лёшкой жили на одном этаже и давно дружили. Я знала, что нравлюсь ему, но дальше дружеских поцелуев не заходило. Также понимала, что парень был бы совсем не против поднять наши отношения на новый уровень. Но меня всегда что-то останавливало.

– Свет, может быть сегодня у меня переночуешь? Обещаю, – дурашливо поднял руку в жесте скаутов, – не приставать к тебе.

Я слабо улыбнулась на его попытку подбодрить меня.

– Нет, Леш, спасибо, но я хочу домой.

Театрально вздохнув и показав, что у него разбито сердце, сосед помог обустроить “постельное” место нашему пациенту.

– Так, Светик, вот тебе рецепты. Завтра сходишь – всё купишь. Что делать, во сколько и как – я расписал. Ну, давай… – он запнулся на пороге и медленно повернулся ко мне. – Хотя, нет, сиди дома. Говорят, у нас на районе какие-то уроды завелись, обижают девчонок. Я сам завтра за лекарствами схожу, а потом покажу как делать уколы, накладывать повязки и обрабатывать раны, – я была безумно благодарна парню за всё.

Честно говоря, у меня не было ни физических, ни моральных сил ходить по аптекам.

– Спасибо. Сейчас тебе деньги дам… – залезла в сумку и вытащила помятые и страшно выглядящие пирожные.

Глядя на мое обескураженное лицо, парень заржал. Он так задорно смеялся, что я не выдержала и расхохоталась. Вытирая выступившие от смеха слезы, Лешка простонал:

– Ну, мать, ты мне задолжала чай с этими бесподобными пирожными!

Пожалуй, он прав. Развернувшись, пошла кипятить чайник.

Чаепитие не задалось. Сперва Лешка выспросил у меня что же произошло на самом деле со мной, с вороном и пирожными. Он слушал внимательно, иногда задавая наводящие вопросы. Не сочувствуя и не ругаясь. Его поведение понравилось, но эмоционально пережив воспоминания, я вновь чуть не расплакалась.

Лешка пытался меня смешить, и я понимала, что это не просто дружеская поддержка. Но сейчас я не была готова к новым отношениям, памятуя как закончились предыдущие: один посмел поднять на меня руку, а второй нашел мамины фамильные драгоценности и с ними сбежал.

– Ладно, мелкая, тебе поспать надо, а то совсем расклеилась со своим птицем. Да и мне не помешает уже вздремнуть, – наконец невесело улыбнулся сосед.

– Почему мелкая? – вяло поинтересовалась, оглядывая высокую поджарую спортивную фигуру парня с длинными ногами. – Я ненамного ниже тебя.

– Потому что ты девочка, а значит, априори, мелкая, – все же на его лице появилась широкая добродушная улыбка. – Иди, ложись спать, я сам закрою дверь, и помни, процедуры и перевязки начинаются с шести утра.

– Да помню, помню, – пробубнила, еле сдерживая зевок.

Прежде чем забраться в кровать, подошла к ворону. То, что птица еще жива было видно по подрагивающему горлу. Приоткрыв клюв влила несколько капель воды. Не хватало еще, чтобы после таких мучений с ним, он сдох от обезвоживания. Уже собиралась уходить, но почему-то продолжала стоять, а затем, сама не понимая зачем я это делаю, растерла ладони друг о друга до ощущения покалывания и огня в них. Обычно, именно с этого начинался сеанс массажа для моих маленьких пациентов. Мне всегда хотелось, чтобы им было комфортно, вот и разогревала руки. А сейчас начала оглаживать пернатого больного, не прикасаясь к нему, просто делясь теплом своих рук. Только после того как желание продолжать такое странное занятие прошло, пошла спать, удивляясь сама себе: что это было?

Сон был муторным, я никак не могла вырваться из кошмара, переживая вновь и вновь нападение стаи. Будильник прозвенел непозволительно быстро. На полном автомате сделала, что велел Лешка и вновь завалилась спать. А через три часа меня подняла с постели трель дверного звонка. Нещадно зевая и кутаясь в халат, направилась ко входу. В дверях стоял выбритый и свежий как огурец сосед, словно это не мы с ним полуночничали, спасая ворона. Оглядев меня и хмыкнув, оттер плечом и прошел в квартиру, бросая через плечо:

– Привет. Ты с утра такая милая, теплая и заспанная.

Улыбаясь прошел на кухню и принялся выгружать на стол мази, лекарства, шприцы и кучу еще чего-то лечебного. Чем больше он доставал из пакета, тем больше округлялись мои глаза и пропадал сон: “Мама дорогая, что мне со всем этим делать?” Под конец он вытащил такую же коробку с пирожными, какую покупала я и которые мы этой ночью отскребали от упаковки, чаёвничая.

– Я решил, что тебе для поддержания нервной системы и хорошего настроения просто необходимо сладкое, – это было неожиданно и я не нашлась, что ответить, а он оглядев меня, иронично улыбнулся. – Ну и чего стоим? Кого ждем? Марш умываться!

Куда велели, туда и поплелась, тихо бормоча: “Марш, марш… И когда только успевает высыпаться?” Включив воду, подняла взгляд на зеркало, разглядывая свое отражение. Ну и где он увидел “милую”? На меня смотрела растрепанная девица с вороньим гнездом на голове, с темными кругами под глазами и опухшим со сна и от слез лицом. Да уж, красавица! Быстро приведя себя в порядок холодной водой и разодрав расческой колтун на голове, вышла уже почти человеком. Почти, ну это потому, что в организме не хватало капли крепкого утреннего кофеина. Вот его-то запах я и учуяла, открыв дверь.

– Ты и кофе варить умеешь? – очумело осматривая накрытый для завтрака стол, спросила парня.

– Во мне масса скрытых талантов, – сверкнул улыбкой Лешка, разливая свежесваренную робусту. – Садись, позавтракаем и займемся твоим болезным.

Сирион Карголс

Я приближался к грани. В этом мире её никто не охранял, да и вид она имела не сумрака, как у нас, а темной плотной завесы, сквозь которую было тяжело проходить как в одну сторону, так и в другую. Я осознавал, что где-то там лежит моё уже фактически мертвое тело и проклинал себя за несдержанность и горячность.