Предвестие Вихря

– Им понадобилась моя помощь, потому что я знакома с ним дольше всех, – не умолкала кендерша. – Ну, хорошо, дольше, чем наши общие знакомые. Я знала его еще до Золотой Луны. Темный Чародей задавал мне самые разные вопросы о Дамоне. Даже о шрамах на руках, я их видела. О цвете глаз, манере говорить, походке, обо всем. Им действительно нужна была моя помощь в его поисках.

Вода замерцала зеленым, на изображении появилась листва, обрамляя вспотевшее от напряжения лицо Дамона. С него на землю капала дождевая вода, смешиваясь с дорожной грязью. Он ловко перепрыгивал через лужи и полусгнившие пни.

– Он на болоте, – пояснял Палин. – Быстро движется в том же направлении, что и Риг с остальными, опережая их. Они практически следуют за ним по той же тропе, хотя и не знают этого.

– Куда он идет? – спросила Аша, отодвигаясь от стола.

Темный Чародей провел бледной рукой над водой, и видение исчезло.

– По направлению к руинам деревни людоедов. Все дальше и дальше от нас.

– К Малистрикс, – предположила Блистер.

– Она завладела его душой, – сказал Темный Чародей.

«Откуда ему это известно?» – недоуменно подумала Аша.

Глава 5

Муки совести

– Нет! – раздался крик над болотом. – Дальше я не пойду, будь ты проклята!

Дамон Грозный Волк уронил алебарду и упал на колени, прижав обожженные ладони к груди. Он раскачивался взад-вперед, глядя прямо перед собой и скрипя зубами. На его руках не было ожогов, тем не менее, они горели от соприкосновения с магическим оружием. От них боль, словно пожар, распространялась во все части тела. В груди жгло.

– Нет сил!

Он не чувствовал, как по щекам текут слезы, куда большую боль причиняло осознание, что он убил Золотую Луну, Джаспера, ранил Блистер, Рига и Ферил… любимую Ферил, теперь потерянную для него навсегда.

– Это стоило мне друзей и всей моей жизни!

Дамон уронил руки на колени. На ноге в лучах заходящего солнца блестела красная чешуйка. Золотая Луна пыталась освободить его от этой тяжкой ноши, позволявшей красной драконице контролировать любое его движение. Дамон дрожащими руками дотронулся до вросшей в кожу пластины и попробовал подцепить ногтем край, но чешуйка не поддавалась. По телу Дамона прокатилась еще одна волна боли, он стиснул зубы, чтобы не закричать, и продолжал свои попытки. Хлынула кровь, но намертво приросшая чешуйка оставалась на прежнем месте.

– Будь ты проклята, Малис! – выдохнул Дамон и устало лег на сырую землю. – Ты сделала меня убийцей! Ты вселила в меня демона! Вот почему так жжет меня моя собственная алебарда! Она выжигает из меня твоего демона! – Он рыдал, глядя на оружие, лежащее рядом.

Дамон бросил алебарду, когда почувствовал приближение красной драконицы в тусклом свете заходящего солнца. Южная ночь быстро спускалась на болото.

Неужели ему удалось окончательно освободиться от власти Малистрикс? А может, она лишь переключила внимание на другие дела? В конце концов, отсутствие драконицы было не так важно. Важно, что теперь он свободен. Он свободен после бесконечных дней скитаний по болоту, когда приходилось питаться лишь фруктами и пить гнилую воду. Он свободен после убийства Золотой Луны, знаменитой целительницы Кринна, женщины, которая нашла его за Усыпальницей Ушедших Героев и убедила поднять восстание против драконов. Он убил ту, которая когда-то сказала, что сердце его чистое и благородное. Он был свободен после того, как потопил «Наковальню Флинта». Свободен, потеряв Ферил.

«Свободен? Я не могу вернуться на Шэлси, – думал Дамон. – Я не могу снова смотреть в глаза Ригу и Ферил. Я убийца, хуже убийцы. Я предатель, лицемер, я убил пожилую женщину и гнома, которых называл друзьями».

Грозный Волк закрыл глаза и какое-то время тихо слушал стрекотание кузнечиков и биение своего сердца, чувствуя, как боль в руках ослабевает. Он размышлял: «Может, стоит вернуться? Риг, конечно же, убьет меня, и это не так уж плохо, ведь так? Это намного лучше, чем быть игрушкой в лапах дракона».

– Смерть – это лучшее, что я заслуживаю, – прошептал Дамон. – Смерть за убийство Золотой Луны.

Рядом хрустнула ветка. Он открыл глаза и, не делая резких движений, посмотрел перед собой. Алебарда лежала там же, куда он ее бросил, поблескивая в сумерках.

Она была подарена Дамону бронзовой драконицей, спасшей ему жизнь. Магия оружия заключалась в том, что держать его в руках мог лишь человек безупречно честный. Алебарда начала жечь руки Грозного Волка, когда драконица завладела его разумом, когда он впустил в свое сердце демона. На лезвии засохла кровь Золотой Луны и Джаспера. Дамон решил, что не станет ее смывать. Пусть кровь служит напоминанием о его отвратительном поступке.

«Как я слаб, – думал он. – Я слаб духом, поэтому позволил Малис взять надо мной верх. Моими руками она уничтожала своих врагов». Дамону удавалось противиться воле драконицы, как он думал, пока они не пришли в Цитадель Света к Золотой Луне. «Возможно, я был слаб все это время, а она лишь терпеливо ждала подходящего момента, чтобы овладеть моей душой.

Может, драконице это удалось, потому что сердце мое запятнано службой Рыцаря Такхизис. Наверное, я обманывал сам себя, заглушив в душе голос темных сия и заведя в то же время дружбу с Ферил я Палина. Может, я притворялся, что нахожусь на их стороне. Этот голос во мне лишь ждал возможности сдаться на милость красной повелительницы и пролить праведную кровь. Кто справедливее Золотой Луны?»

– Будь я проклят!

Снова хрустнула ветка, и где-то поблизости с поверхности воды с диким криком вспорхнула болотная птица.

«И что же теперь делать? – продолжал размышлять Дамон. – Лежать здесь, пока какое-нибудь болотное животное не осмелится напасть и я не стану его обедом? Найти дорогу обратно к Рыцарям Такхизис? Они меня убьют: рыцарь, предавший Орден, приговаривается к смерти. Заслужил ли я нечто большее? Что мне осталось, кроме смерти? Смею ли я молить о спасении?»

– Ферил… – вздохнул он.

Стайки мелких мошек куда-то исчезли, и вокруг стало необыкновенно тихо. Дамон приподнялся с земли и стал внимательно вглядываться в тени между деревьями. Там что-то было, почти у земли, пропитанной болотной водой, где-то у нижних веток деревьев, стоящих так близко друг к другу, что образовывалась сплошная стена. Разглядеть можно было лишь верхушки елей, четко прорисовывавшихся в тусклом лунном свете. Однако этого было достаточно, чтобы различить три фигуры, подходившие к тому месту, где он находился.

– Потомки, – прошептал Дамон. Приближающиеся черные тени своими резкими очертаниями напоминали мужчин. За их спинами виднелись зубцы крыльев, как у летучей мыши, которые легкими бесшумными взмахами поднимали их над землей. Потомки подходили все ближе. Их морды с бесчисленным количеством зубов походили на морды ящериц, тела были черного цвета, и лишь зубы да глаза мерцали унылым желтым.

Скоро Дамон уже чувствовал их запах – резкий запах болота, зловоние разлагающейся растительности и застойной воды.

– Челове-е-ек, – прошипело существо побольше. – Мы нашли для нашей высочайшей повелительницы человека.

– Человек станет слугой повелительницы, как и мы, – ответило другое. – Онисаблет Темнота благословит человека.

Твари стали расходиться, окружая Грозного Волка.

Дамон рассмеялся, глядя на слуг черной драконицы. С таким трудом освободиться из плена красной владычицы, чтобы снова попасть в тиски смерти? Смешно. Он понял, что никогда не станет полностью свободным, никогда не искупит свою вину. Смерть – вот единственный выход. Он заслужил это, и лучше умереть, чем стать потомком. Дамон снова мрачно рассмеялся.

– Этот человек сумасшедший? – спросил большой потомок. – Есть ли разум в его телесной оболочке?

– Нет, – ответил Дамон, вздохнув, и поднял алебарду. – Я в своем уме, но проклят.

Алебарда была теплой, держать ее было неприятно, но не так болезненно, как прежде. Оружие уже не жгло руки так сильно, как в то время, когда его разумом управляла драконица.

– Может, еще есть у меня надежда, – прошептал Дамон. – Если я выжил после всего этого… – Он резко взмахнул алебардой, заставив трех потомков попятиться, и закричал: – Я не стану одним из вас!

– Тогда ты умрешь, – прошипел большой, подпрыгивая в воздухе выше смертоносного оружия.

Дамон бросился на ближайшего противника. Лезвие волшебной алебарды с легкостью распороло толстую кожу чудовища и врубилось в мощную грудную клетку. Потомок покачнулся и упал на спину, истекая ядовитой черной кровью.

«Кислота», – подумал Дамон и инстинктивно закрыл глаза. Испарения от кипящей крови жгли ему лицо и руки, под веками щипало. Грозный Волк чуть было не уронил оружие.

– Ты умрешь мучительной смертью! – услышал он над собой свистящий голос предводителя.

Дамон пытался открыть глаза, но кислота жгла, словно огнем. Вслепую он поднял алебарду, чтобы отразить новое нападение, направляя оружие туда, где, как он считал, находится враг, но стоило Грозному Волку повести оружием, как чудовище глубоко впилось когтями в его плечо. Дамон собрал все силы, чтобы устоять на ногах и вытерпеть жуткую боль.

Другой слуга черной драконицы подошел спереди и вырвал алебарду из рук бывшего рыцаря. Болотный воздух прорезал душераздирающий крик.

– Как жжет! – взвыл потомок.

Дамон услышал, как враг выронил алебарду, и она с приглушенным звоном упала на землю.