Искупление

– Держись! – крикнул Дамон Фионе, встряхивая головой, чтобы избавиться от гривы существа и разобраться, что происходит.

Мантикора закричала еще раз, и Грозный Волк понял, что прежде никогда не слышал столь ужасающего звука. Рев синих драконов на поле битвы не шел с ним ни в какое сравнение. Стиснув зубы, он вложил меч в ножны, закинул руку за спину и сгреб в кулак подол туники соламнийки.

– Фиона, держись! – завопил Дамон снова и подумал: «Я не хочу добавлять к списку погибших товарищей еще и твое имя».

Мантикора выла не переставая. Дамон уже с трудом дышал, голова у него раскалывалась от боли – для человека с его теперешним тонким слухом подобные звуки были невыносимы. Тысяча иголок превратилась в тысячу раскаленных кинжалов, а поскольку существо продолжало подниматься все выше и выше, Грозному Волку к тому же казалось, что на груди у него каменная плита, которая с каждым мгновением тяжелеет.

– Я не могу дышать!

Дамон чувствовал, как глаза заволакивает туман, словно он выпил лишнего, как стучит в висках кровь, и понимал, что вот-вот потеряет сознание. В отчаянии Грозный Волк закусил губу, пытаясь вызвать другую боль, которая бы позволила перетерпеть терзавшую его муку. Он изо всех сил вцепился в гриву мантикоры и в тунику Фионы. «Какой ужасающий звук – думал бывший рыцарь. – Неужели это существо хочет таким образом прикончить потомков, а заодно – и нас?»

– Прекрати! – закричал он мантикоре. – Иначе мы погибнем!

Но существо не слышало, и Дамон снова с силой прикусил губу и почувствовал вкус собственной крови.

Для потомков рев мантикоры также был крайне неприятен. Двое поменьше попытались прикрыть головы когтистыми лапами в надежде, что так они не будут слышать этого грохота. Дамон, превозмогая боль, поднял голову, повернулся и бросил взгляд на самую крупную тварь – ту, что была ближе всех к нему и представляла наибольшую опасность. Но существо выглядело скорее беспомощным, нежели опасным. Оно корчилось в воздухе, беспорядочно било крыльями, затем неожиданно замерло и словно окаменело. Некоторое время потомок парил в воздухе, а затем – Грозный Волк успел заметить это краем глаза – камнем рухнул вниз, к водам Нового моря, и исчез из виду.

– Прекрати это! – снова попробовал Дамон докричаться до мантикоры, яростно ударяя существо пятками по бокам. – Прекрати выть, или мы все умрем!

Но крылатый лев не обращал на негр никакого внимания.

Рагх чувствовал себя не многим лучше, чем Дамон. Он прижал подбородок к груди, что есть силы вцепился в шкуру мантикоры и думал только о том, как бы не расцепить лапы и не соскользнуть вниз. Фиона пыталась сохранять самообладание и терпеливо ждала, когда же прекратится эта ужасающая какофония.

Два оставшихся в живых потомка болтались в воздухе, раскрыв пасти. Дамон был уверен, что они стонали от боли, хотя и не мог слышать этого из-за непрекращающегося воя. У одной твари изо рта и носа текла кровь, глаза были выпучены, зрачки не двигались, она едва шевелила крыльями. Наконец у потомка, по-видимому, остановилось сердце, и он последовал за своим вожаком в воды Нового моря. Оставшийся монстр держался изо всех сил. Прищурив глаза, он переводил взгляд с одного седока мантикоры на другого, пока не остановился на Дамоне. Пасть потомка распахнулась в крике, он несколько раз взмахнул крыльями и приблизился к объекту своей ненависти. Оставалось сделать последний рывок. Тварь метнулась вперед, бросилась на крыло мантикоры и тут же отскочила назад, отвратительно скривив челюсти. Луна высветила струи крови, текущие по крылу гигантского существа, Грозный Волк заметил, что рана большая и довольно глубокая. Зрелище было не из приятных. Крылатый лев продолжал бить крыльями и дергаться самым нелепым образом, его вой становился все громче по мере приближения к обидчику. Наконец мантикора зарычала, взмахнула хвостом и вонзила в потомка острые шипы.

Возмущенная тварь попыталась плюнуть в ответ, но раны оказались смертельными, и потомок, взорвавшись, сам исчез в облаке кислоты. Мантикора еще раз ужасающе взвыла – жгучие капли ударили в нее, спалив часть гривы, и начали с шипением разъедать кожу на передних лапах, на лице и внутренней стороне крыльев. Удары крыльев существа стали значительно реже, вой – много тише. Дамон почувствовал, как кровь перестает биться в висках, и смог вздохнуть полной грудью. Он отпустил тунику Фионы, обернулся, чтобы посмотреть, все ли с ней хорошо, и увидел, что девушка уже вложила меч в ножны.

– Фиона! – окликнул Грозный Волк. Она не услышала, и он повторил громче: – Фиона!

– Со мной все хорошо, – ответила она на этот раз и обняла его онемевшими руками за пояс.

За спиной соламнийки Рагх что-то ворчал себе под нос. Он еще тревожно посмотрел вниз, желая убедиться, что ни одного потомка поблизости больше нет, затем осторожно извлек когти из спины мантикоры – они были окровавлены, настолько сильной оказалась хватка сивака.

Три только что убитых потомка были лишь ничтожной частью сил Шрентака, изобилующего этими тварями. Дамон был уверен, что они были подосланы, чтобы отомстить ему за обиды, которые он нанес Шрентаку несколько дней назад. В тот день он, Рагх и его лучший друг Мэлдред нашли место, где жила старая чародейка, которая, как они полагали, могла бы излечить недуг Грозного Волка – удалить с его бедра вросшую драконью чешуйку, которая временами причиняла бывшему рыцарю невыносимые муки. Целительнице удалось избавить Дамона от небольших чешуек, которые с недавних пор начали появляться вокруг основной пластины, но большую чешуйку она убрать не смогла. В конечном итоге чародейка исчезла, оставив Грозного Волка и драконида одних в подземельях своей башни – с Мэлдредом они расстались еще раньше. Пытаясь выбраться, Дамон и Рагх заплутали в подземных коридорах и оказались в темнице черной драконицы. Среди узников, которых им удалось освободить, оказались Фиона и Риг – их старые товарищи, которые попали сюда по собственной глупости. С боем покидая город, Грозный Волк выпустил из клетки на рынке двух мантикор, одна из которых и несла их сейчас. Спасая свои жизни, они вынуждены были бежать без Мэлдреда.

– Я оставил Мэла, – тихо пробормотал Дамон. – Возможно, его уже нет в живых…

Он мысленно подсчитал, что, несмотря на сильный ветер, мантикора сможет пересечь Новое море и достичь берегов Абанасинии за два часа – и оказался прав. Когда они пролетали над горами, начало светать. Неуклюжее существо на удивление мягко приземлилось в долине, прилегло, но тут же вскочило на лапы – недавно прошел дождь, и земля была сырой. Грозный Волк попытался осмотреть рану мантикоры, но существо дало понять, что помощь ему не требуется, – оно вылизало крыло, затем свернулось клубком, как большой кот, и мгновенно заснуло. Рагх устроился поблизости и мрачно воззрился в небо, затянутое низкими тучами, которые прорезали тонкие нити молний.

Дамон был в мрачном расположении духа, и окружающий ландшафт словно бы отражал его настроение. Редкий кустарник с иссохшими ветками, мертвая сухая трава, одинокие безжизненные деревья, ютящиеся между скалами. Из всех цветов – только бурый и серый, и все проникнуто каким-то леденящим холодом. Они находились в довольно глубокой котловине. Грозный Волк знал, что этот угнетающий уголок – не показатель и что страна, в которую они прибыли, совсем не безжизненная. Он помнил, что, если спускаться вниз по долине, увидишь деревни и что к северу расположены крупные города. Там уютные сухие жилища, в которых топят камины, там их встретят горячий обед и приятная беседа. Там есть жизнь.

– Но почему-то я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти, – тихо сказал Дамон.

Он стоял в нескольких ярдах от своих спутников и беспокойно наблюдал за поведением Фионы. Грозный Волк видел, что кожа на ее правой руке вся в волдырях и трещинах от кислоты, что ее роскошные волосы обгорели. Брызги кислоты изуродовали шею и лицо девушки, и Дамон понимал, что прежняя красота никогда уже к ней не вернется, но Фиона по-прежнему была в полубезумном состоянии и пока не замечала собственных ран.

– Дамон, ты думаешь возвратиться в Шрентак, не так ли? – спросил Рагх после долгого общего молчания. Он увидел, как в глазах бывшего рыцаря сверкнула молния, и добавил: – За своим другом Мэлдредом…

– Да, – откликнулся Грозный Волк. Он взглянул на Фиону, которая присела у подножия скалы – земля там была посуше. – Я хочу вернуться, и как можно скорее. Мэлдред ждет, что я приду его искать… – Бывший рыцарь на мгновенье запнулся, потом закончил: – Конечно, если он жив…

– Тебе еще надо разобраться с Нурой Змеедевой, – предупредил Рагх. – Возможно, она все еще в городе.

– Что ж, если она попадется мне на пути, – ответил Дамон.

Нура Змеедева, нага, верная приспешница черной драконицы, в последние месяцы особенно досаждала Дамону. Рагх в прежние времена был ее рабом, и она без конца использовала его кровь для создания отвратительных монстров. Драконид и сейчас был бы ее рабом, если бы Грозный Волк не освободил его.

– Я уверен, Дамон, что Нура обязательно еще перейдет нам дорогу. Мы убьем ее вместе! – Сивак посмотрел на бывшего рыцаря в ожидании его реакции, но тот ничего не ответил.

Длинные черные волосы Грозного Волка под дождем облепили лицо, подчеркивая бронзовый загар. На исхудавшем лице темные выразительные глаза казались огромными, и на дне их плескалась тайна; волевой подбородок был напряжен, как и каждая мышца стройного, но мускулистого тела, едва прикрытого изорванной одеждой. Большая прореха в штанине позволяла видеть на его правой ноге черную драконью чешуйку с серебристой полосой. Кожа вокруг нее была розовой, лишенной загара. Рагх присутствовал при обряде, во время которого старая чародейка удалила мелкие чешуйки. Дамон лежал без сознания, когда целительница гордо заявила, что может убрать большую чешуйку и полностью вылечить Грозного Волка, но только при условии отдельного вознаграждения. В качестве платы за это она потребовала самого Рагха. Разъяренный драконид убил чародейку, спрятал ее труп, а очнувшемуся Дамону сказал, что старуха бросила их и сбежала. Сивак говорил убедительно, и бывший рыцарь поверил ему.

Рагх не очень сожалел о том, что солгал. Он старался быть осторожным с людьми.

Драконид сознавал, что они не очень-то нравятся ему, и говорил себе, что он не то чтобы терпит их, но, скорее, допускает сотрудничество с ними. Дамон привлекал его как сильный союзник, и сивак старался держаться рядом с ним на случай столкновения с Нурой Змеедевой.

– Мы, без сомнения, еще повстречаем ее, Дамон. – повторил Рагх уверенно. – Я тебе обещаю. И мы убьем ее.

Сказав это, драконид лег и, несмотря на моросящий дождь, тут же уснул.

Через несколько часов недовольный Грозный Волк пинком разбудил его:

– Ночевка под открытым небом! Как только я, глупец, это допустил! – Оказалось, что дождь усилился. Дамон еще раз пнул сивака: – Шевелись! Быстрее!

Рагх вскочил на ноги и, мельком взглянув на ногу бывшего рыцаря, заметил, что вокруг большой чешуйки опять появились мелкие.

– Дамон… – окликнул Рагх.

– Я сказал – быстрее!

Драконид обратил внимание, что, пока он спал, вокруг него образовалась лужа и весь бок был у него теперь в грязи. Расстроенный, он принялся было счищать грязь со шкуры, но в следующий момент Дамон повторил свой приказ и жестом указал Рагху на мантикору. Фиона, бледная и промокшая до нитки, уже сидела на спине существа. Грозный Волк мотнул головой в сторону Нового моря, на восток – там виднелось множество черных точек, словно кто-то забрызгал мрачное небо чернилами.

Драконид посмотрел туда и покачал головой:

– Думаешь, это потомки? – В его горле зародился клокочущий рык. – Но, может быть, это просто птицы? Стая больших птиц? – Рагх посмотрел вверх и тут же почувствовал знакомую боль в затылке.

– Это именно потомки! Не вынуждай меня применять силу! – крикнул Дамон и еще раз указал сиваку на мантикору.

– Я предпочел бы сражаться с противником на земле, – произнес Рагх.

Грозный Волк также считал, что лучше было бы встретить тварей на твердой поверхности, а не в воздухе – если бы с ними был Мэлдред и если бы Фиона сохранила свой меч и рассудок. Когда он несколько минут назад заметил потомков, первой мыслью, которая пришла ему в голову, было поскорее сесть на мантикору, улететь отсюда и укрыться в ближайшем городе. Но в следующий момент он осознал: никакой город их не защитит, так они только подставят под удар его жителей. Нет, единственный их шанс – пусть маленький, но шанс – в том, чтобы скрыться в небе и избежать битвы. Принять бой было самым худшим, что можно себе представить при таком распределении сил.

– Мы не можем снова сражаться с ними, сидя на спине этого существа! – продолжал Рагх.

Дамон хмыкнул в ответ, мгновенно вскарабкался на мантикору и уселся впереди Фионы.

– Я насчитал их. Как минимум три дюжины, мой серебристый друг. А у нас на всех один меч. Скоро все эти твари будут здесь, так что если хочешь присоединиться к нам, то поспеши. А если не хочешь то оставайся на своей мокрой, грязной земле и встречай их в одиночку.

Несколько мгновений Рагх пребывал в смятении. Он попытался спрятаться в какую-нибудь щель в скале, подумав, что потомки его не заметят и полетят дальше, преследовать Грозного Волка, ведь в самом деле им нужен именно он – после всего, что он устроил в Шрентаке. Но драконид тут же сообразил, что, пожалуй, некоторые из тварей могут лететь позади других и ненароком застигнуть его одного. В конце концов, он не мог позволить себе умереть прежде, чем отомстит Нуре Змеедеве. А если они выживут в битве с потомками, то Дамон пригодится ему для борьбы с ней.

Грозный Волк тем временем ухватился правой рукой за эфес меча, а в левую взял остатки гривы мантикоры. Существо расправило крылья и стало похоже на огромную летучую мышь.