Пациент

– Вчера она болтала с каким-то парнем в машине и выглядела вполне счастливой, – улыбнулась Виктория. – Расслабься ты хоть раз в жизни!

– С парнем в машине? – Я ощутила укол беспокойства, грозившего перерасти в панику. – Ты видела, кто это был?

– Только его затылок. Знаешь, в такой шапочке. Они, похоже, ничего не замечали, глядя друг на друга.

«Это кто-то из библиотеки? А может, они познакомились через Интернет?»

– Надеюсь, Лиззи будет осторожна, ведь она только что перенесла разрыв…

– Если бы твоя дочь до сих пор жила в Лондоне, ты бы понятия не имела, с кем она встречается. Так и должно быть. Следует радоваться, что у нее появляются новые друзья. Я позвоню ей, когда вернусь. В «Алмейде» идет новый спектакль, думаю, ей понравится.

Виктория стала крестной матерью Лиззи, они всегда были близки. Лиззи рассказывала ей то, чем не делилась со мной. Я не возражала и на самом деле даже была благодарна. В шестидесятые годы молодой женщине было непросто профессионально заниматься фотографией. Тогда в этой области доминировали мужчины. Виктория никогда не говорила об агрессивном сексизме, с которым сталкивалась, о неприязненных замечаниях и взглядах, но я видела все это сама даже в наши дни. Она знала все, что нужно, чтобы смело бороться за место под солнцем. Лиззи повезло с наставницей.

– Спасибо, Ви.

Обнимая подругу на прощание, я почувствовала острые очертания ее лопаток. Она была более хрупкой, чем казалась. Ее идеальный отдых представлялся мне полностью противоположным моему – ей следовало бы остаться дома и расслабиться, в то время как мне хотелось сбежать.

Прохладный вечерний воздух выветрил из моей головы все мысли. Я дважды пробежалась по дорожке вдоль реки. В первый раз мне еще встречались пассажиры, которые возвращались домой со станции с портфелями в руках. Во второй – все они уже исчезли. Я была на полпути между городом и «Старой мельницей», когда начался дождь. Заметив, что развязался шнурок, я остановилась и в этот миг услышала те шаги. Я быстро выпрямилась и огляделась с покалывающим чувством беспокойства. Я выбросила из головы воспоминания о прошлом случае, но теперь по коже от страха забегали мурашки. На этот раз тревога усилилась – я была вдалеке от дома, и уже почти стемнело.

На дорожке лежали тени, более темные между деревьями, выстроившимися живой стеной, вода в реке казалась черной. Я затаила дыхание, прислушиваясь, но теперь не было слышно ни звука. Неужели мне показалось, как в прошлый раз? Я снова побежала и тут же опять услышала звуки, похожие на старушечье шарканье позади меня. Мгновенно обернувшись, я заметила темную фигуру, исчезнувшую в тени за деревом.

От шока меня чуть не стошнило.

Секунду спустя я уже мчалась так, будто спасала свою жизнь. Ноги стучали по асфальту, воздух с хрипом вырывался из груди, страх захлестывал разум. Дорожка заканчивалась мостом, я пронеслась по нему мимо боковой стены «Старой мельницы», повернула за угол направо и налетела прямо на крепкого мужчину. Тот любовался через ограждение на пруд, стоя в нескольких ярдах от входной двери ресторана с зонтиком в руке. Он пошатнулся, затем выпрямился и одновременно протянул руку, чтобы меня поддержать, иначе я бы упала.

– Рэйчел!

Это был Люк. Его лицо озарилось улыбкой, будто он только и мечтал, чтобы я сломя голову выбежала из-за угла в этот дождливый майский вечер. На секунду я усомнилась, не вызвала ли его образ из своего подсознания, но рука, сжимающая мое предплечье, была очень теплой, а хватка крепкой.

– Простите, – выдохнула я.

– Вы от кого-то бежите или просто бегаете? – Люк окинул взглядом мое лицо, легинсы в брызгах грязи, мокрую футболку. Он выглядел заинтересованным, удивленным и обеспокоенным одновременно.

Я с трудом перевела дыхание.

– У вас все в порядке? – Его улыбка исчезла, он почувствовал неладное.

– За мной кто-то следил… – Я едва могла говорить.

– Вы уверены?

– Я услышала шаги, потом увидела кого-то. Или чью-то тень. – Мои слова звучали безумно даже для меня самой, но Люк серьезно кивнул. Он явно не считал, что мне почудилось.

– Ждите здесь. – Он вручил мне свой зонт и, побежав за угол «Старой мельницы», быстро исчез из виду. Когда звук его шагов затих, наступила тишина. Только дождь барабанил по куполу зонта. Я слышала, как под мостом журчит вода. Камыши у края пруда шуршали, будто кто-то дышал во мраке. От воды несло сыростью, чувствовался запах плесени и гниения. Тени под деревьями на берегу были достаточно глубоки, чтобы скрыть человека и даже группу людей. Внезапное кряканье утки заставило меня подпрыгнуть. Я начала дрожать.

Запыхавшийся Люк показался минут через десять.

– Я пробежал весь путь до конца дорожки и обратно. Кто бы там ни был, сейчас он исчез. – Люк взял меня за руку. – Вы замерзли. Пойдемте внутрь. Мы можем спросить, не шнырял ли кто поблизости, а потом позвонить в полицию.

– Нет. – Я убрала руку. Я не хотела заходить внутрь, не хотела звонить в полицию. Люк никого не обнаружил. Наверное, я снова все нафантазировала – в темноте легко поддаться беспокойству. Бывало, я наблюдала подобное, происходившее с другими: возвращаясь домой с поздних вызовов, мне иногда приходилось резко тормозить, чтобы не сбить одинокую женщину, перебегавшую на другую сторону улицы без видимой причины. Я понимала, почему так происходило – ей казалось, что ее преследовали, хотя, кроме нас, там не было ни души. Страх заставляет людей так себя вести.

– Вы видели его лицо? – спросил Люк.

– Он был слишком далеко. Возможно, я ошиблась. Это могли быть тени деревьев у тропы. – Я начинала чувствовать себя глупо, но было приятно стоять рядом с ним, успокаиваясь и смущаясь одновременно.

Люк был так близко, что тепло его кожи согревало мою.

– Что вы здесь делаете? – спросила я, отворачиваясь, якобы взглянуть на воду, – так было легче говорить.

– Мы с друзьями сидели в ресторане, и мне захотелось подышать свежим воздухом. Я стоял здесь довольно долго. Звуки над рекой по вечерам слышатся отчетливее, каждый как отдельная ясная нота. Прислушайтесь.

Я услышала тихое постукивание дождя по воде, далекое мычание коров, бредущих по полям, хлопанье птичьих крыльев в камышах. Теперь все это звучало вполне дружелюбно. Я могла бы стоять рядом с ним и слушать часами.

– Давайте зайдем, поужинаем вместе.

Я обернулась и взглянула на окна позади нас. Свечи горели на столах, сервированных хрусталем и серебряными приборами. На стенах плясали отблески пламени из камина. Там было тепло, в воздухе витали аппетитные ароматы.

– А Блейк с вами?

– Вы согласитесь только в этом случае?

– Он показался мне таким пофигистом, единственный не заметил бы, что я одета неподобающе.

– Никто не заметит.

– Разумеется, заметят все.

– Вы можете сесть рядом со мной. Я вас прикрою.

Я представила, что было бы, войди я вместе с Люком. Мысленно увидела Офелию, охваченную хорошо замаскированным раздражением, оживившихся друзей, их вскинутые брови и подавленные смешки. Люк посадил бы меня в угол рядом с собой и попытался оградить от любопытных взглядов, но мне все равно было бы неловко в их маленькой незнакомой компании.

– Меня все равно не пустят дальше двери.

– Тогда я провожу вас домой, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

В этот момент дверь ресторана открылась.

На пороге появилась Офелия. Ее светлые волосы, подсвеченные сзади, развевались на ветру, будто облако, парившее вокруг головы. Она была безупречна в облегающем черном платье и на высоких каблуках. Офелия достала телефон и набрала номер. Я услышала вибрацию в кармане Люка.

– Люк, где тебя черти носят? – Голос Офелии прозвучал взвинченно. Мы стояли всего в паре метров, но ее обзор с обеих сторон был ограничен дверным проемом. – Джеймс и Тилли умирают с голоду, нам уже принесли заказ!

Я не знала, почему мы молчали, как непослушные дети, прячущиеся от взрослых. У меня возникло абсурдное желание хихикнуть.

– Бога ради, поторопись! – Офелия спрятала телефон в карман, вернулась в ресторан и закрыла дверь.

– Мне пора, – прошептала я, снова наклоняясь, чтобы завязать шнурок. – Вам нужно вернуться к друзьям, а мне упаковать багаж.

– Багаж? Вы куда-то уезжаете?