Падение Евы

Самаэль слышал шёпот за спиной, испуганно прерывавшийся каждый раз, когда он оборачивался. Разумеется, они боялись его. Те, кто был с ним с Первых дней рассказывали младшим истории об их господине, поднявшем мятеж против Отца. Неистовый, непокорный, несломленный даже после поражения. Множество ангелов последовало за ним, и такое же множество пало, отказавшись. Обагрив Небеса кровью своих братьев и сестёр, Самаэль заслужил прозвище «Кровавый принц», навсегда потеряв шанс вернуться.

Райские земли были выжжены дотла. Прошло много лет прежде, чем они снова зацвели, вскормленные плотью погибших ангелов. Сад стал ещё прекраснее. Лишь одно дерево оставалось мертво.

Тонкие проворные пальчики скользнули вдоль спины Самаэля, прежде чем их обладательница со вздохом прижалась к нему грудью.

– Мой господин снова грустит. Мне не нравится видеть вас таким.

– Вот как? Каким же тебе нравится видеть меня, милая?

Махаллат сделала вид, что задумалась. Поглаживая спину своего хозяина, она случайно дотронулась до лопаток и испуганно замерла, когда тот напрягся. Касаться места, где когда-то росли его крылья, было запрещено.

В следующую секунду он уже держал её за подбородок, запрокинув голову так высоко, что Махаллат стало больно. В уголках карих глаз заблестели слёзы.

– Так каким же? Таким, может быть? Таким я тебе нравлюсь больше, моя сладкая?

– П-п-простите, мой принц…

Медовые глаза с ненавистью глядели на неё, а затем Самаэль моргнул и выражение его лица расслабилось. С мягкой улыбкой на губах, он коснулся чёрных волнистых волос Махаллат, поглаживая её по голове, как ручного зверька.

– Больше никогда так не делай, поняла?

Демоница кивнула, безуспешно пытаясь перестать плакать. Самаэль небрежно смахнул с щеки одну капельку.

– А мне не нравится видеть тебя такой. Слёзы тебе не к лицу, милая. Ты ведь пришла ко мне не для того, чтобы плакать?

Махаллат покачала головой, проглотила обиду и улыбнулась Самаэлю так, как раньше.

***

Перебирая пальцами завитки рыжих волос, демоница вдруг вспомнила слова Паймона.

«То, что ты греешь его постель, не сделает тебя невестой. Принцу нужна… другая»

Рука замерла, и Махаллат едва поборола желание впиться ногтями в шею своего господина и сжимать её до тех пор, пока тот не признается, что это не так.

Жалкий демон хочет рассорить их. Может, он ревнует? Может, он сам хочет занять её место?

Она склонилась над Самаэлем, разглядывая умиротворённое лицо. Подобие сна, обрывки воспоминаний, вот и всё, что позволено им. Что же видит сейчас Кровавый принц? Махаллат никогда не заставала его таким. Прежде всегда надменные черты смягчились, а лёгкая полуулыбка больше не казалась фальшивой. Махаллат поняла, что впервые видит Самаэля-ангела, и испугалась, что он узнает об этом. В тот же момент тот открыл золотые глаза, и демоница затаила дыхание, не зная, что теперь её ждёт. Но принц равнодушно смотрел на свою фаворитку и вскоре она успокоилась.

Но когда попыталась коснуться его щеки, Самаэль удержал руку, а затем легонько отбросил в сторону.

– Уходи.

Щёки покраснели от обиды, но Махаллат уже соскользнула с кровати. У самых дверей она обернулась, чтобы поклониться. Самаэль не глядел в её сторону, вместо этого разглядывая свою правую ладонь, словно бы там что-то лежало. Не сдержавшись, Махаллат хлопнула дверью, но правитель Ада этого не заметил.

***

Паймон понимал, что рискует. Обнаружив беглецов и самолично дав им шанс исправиться, он подверг себя серьёзной опасности. Если Самаэль воспримет самоволие как измену – это будет стоить демону жизни.

Даже успех не гарантировал прощение. Но позволить принцу сейчас наказать троицу – значит, лишить его лучших ищеек, что у него есть. Паймон не мог этого допустить. Он надеялся, что сможет убедить Самаэля проявить милосердие и тем самым вызвать в слугах ещё большую преданность своему господину.

И всё же его не покидало ощущение, что он сам занёс меч над своей головой.

Проходя мимо небольшой группы демонов, Паймон услышал обрывок разговора.

– Он бы никогда так не поступил! Рисковать всеми нами ради девчонки?..

– Что тогда произошло? Почему их всех убили, по-твоему?

– Откуда мне знать? Но зачем ему делать это?

– Затем же, зачем и много лет назад. От скуки.

Заметив рядом Паймона, все трое резко умолкли. Они знали, что именно его Самаэль приблизил к себе больше, чем остальных. Никто не выносит чужих любимчиков.

Видя их настороженность, демон усмехнулся и подошёл ближе.

– Вместо того, чтобы крысятничать за спиной своего хозяина, могли бы лично спросить у него самого.

– Обязательно, как только решу, что достаточно пожил. – Огрызнулся один. – Не у всех есть такие привилегии, как у тебя.

– Привилегии? Ты о преданности, наверное? Иначе я не совсем тебя понимаю. – Серые глаза Паймона опасно прищурились. Молодой демон, споривший с ним, насмешливо фыркнул.

– Не знаю, как именно ты проявляешь свою «преданность», но у тебя неплохо получается. Махаллат стоит побеспокоиться, как бы её место не занял кто-то более…

Схватившая за шею рука помешала договорить. Парочка демониц вскрикнула, когда Паймон швырнул дерзкого мальчишку об пол. Каменная плитка покрылась трещинами. В следующий миг демон навис над ним с таким пугающим выражением лица, что паренёк едва не захныкал.

– Да, у меня неплохо получается. Хочешь, обучу тебя навыкам?

Мальчишка замотал головой. Насколько позволяло его нынешнее положение.

Паймон выпрямился, отряхивая осевшую на кожаных брюках пыль. Обернувшись, бросил взгляд на наблюдавших за ними демониц. Те тотчас опустили головы, признавая его власть.

Среди молодых демонов в последнее время всё чаще встречались бунтари. Им хотелось воевать, чувствовать на своей коже и губах священную кровь ангелов, и одна лишь мысль об этом приводила их в экстаз. Они грезили днём, когда Самаэль соберёт войско и пойдёт против Отца, как в былые времена. Ведь это неизбежно. Ведь это уже было и будет снова, ибо история всегда повторяется.

Многие считали, что этот день давно настал и бездействие правителя Ада раздражало их. То и дело вспыхивали мелкие восстания, которые Паймон с лёгкостью подавлял. Он поклялся защищать Самаэля любой ценой, даже если однажды это будет стоить ему собственной жизни. Такая преданность – редкость среди демонов, чья верность в большинстве своём держалась на страхе. Но Паймон любил своего принца. Не той любовью, над которой насмехались самодовольные мальчишки вроде того, кому он преподал урок. Восхищение, а не страсть. Очарование светом, который излучал Самаэль до того, как пал.

Паймон не заметил, как оказался у берегов озера Печали. Над поверхностью клубился невысокий туман, искрящийся, словно состоял из миллиарда призрачных звёзд. По берегам росли ликорисы, красные с одной стороны и белые с другой. Подойдя ближе, Паймон склонился над водой, но дымка мешала разглядеть собственное лицо. Он вдруг почувствовал ужасную сонливость. Опасное место, даже для демонов в их собственном краю.

Но именно сюда любила приходить Лилит, подолгу сидя у самого края. Казалось, что на неё одну не действуют чары. Она склонялась над водой так близко, что у Паймона замирало сердце, когда он видел это. Он боялся, что чудовище с глубин заберёт и её. Но Лилит лишь смеялась, когда слышала подобное.

«Она не тронет меня.Она никогда не причинит мне зла»

Паймон скучал. Очень сильно.

Его госпожа. Его возлюбленная. Первая жена Самаэля.

Принц знал об их связи. В конце концов, любовники были у них обоих. А брак – лишь необходимость, которую нужно соблюдать.