Падение Евы

В молчании прошли несколько минут. Из приоткрытого окна доносились звуки проезжавших мимо машин и чьи-то голоса, иногда переходящие в смех. Михаэль вдруг поймал себя на мысли, что завидует простой жизни этих смертных, не знающих ни о них, ни о Древе, от которого зависит жизнь всего рода людского.

– Оно перестало приносить плоды… – прошептал Габриэль, вперив взгляд в свои руки, лежащие на коленях. – Ты знаешь, что это значит.

Ответа не последовало, и тогда ангел резко поднялся на ноги. Звук отодвигаемого кресла заставил Михаэля поморщиться и снова начать массировать переносицу.

– Это её наказание! Не тебе судить, насколько оно справедливо.

– Ты прав, – тихо промолвил Михаэль, будто обращаясь сам к себе. – Не мне.

– У тебя осталось три месяца на то, чтобы вернуть её. Только тогда ты сможешь возвратиться домой.

– Домой…

– Я скучаю по тебе, старший брат. Пожалуйста… не бросай нас.

Михаэль не ответил, а когда решился-таки перевести взгляд на Габриэля, того уже не было в кабинете.

***

«Сад Евы»

Как ей пришло в голову выбрать именно такое название? Возможно ли, что древняя память даёт о себе знать? И каково это, вспомнить прошлую жизнь?

Михаэль глядел на стеклянную дверь небольшого цветочного магазина, на обратной стороне которой висела табличка «закрыто». По ту сторону, в темноте помещения угадывались очертания множества растений, разных форм и размеров. В углах, словно гигантские стражи, стояли самые крупные из них. Их широкие листья накрывали собой изящные вытянутые вазоны с декоративными розами и георгинами. Она всегда любила цветы. И Эдем был первым садом, где она вырастила прекраснейшие растения, распускавшиеся от одного лишь прикосновения руки.

И которые были вырваны с корнями после её изгнания.

Михаэль помотал головой, прогоняя воспоминание. Он не имеет права судить. Как и не имел права идти против воли Отца тридцать лет назад. Если бы не его милосердие, ослушавшемуся приказа сыну тоже была бы уготована участь предателя.

«Порой ты ведёшь себя совсем как он»

Нет. Этому не бывать. Он никогда не пойдет по стопам высокомерного и гордого старшего брата. Он больше не ослушается того, кто создал его. Он больше не будет…

«Поступать по-своему?»

Насмешливый голос Самаэля прозвучал так близко, что Михаэль вздрогнул и резко обернулся. Что это было? Очередная попытка сбить с правильного пути? Любимое развлечение правителя Ада, разумеется. Как смеет он играть с ним так же, как с людьми?!

Они не похожи и никогда таковыми не будут. На то, чтобы доказать это, у Михаэля осталось три месяца. Вот только…

«Предавший один раз, предаст и второй»

Это были последние слова, что он слышал от Рафаэля, прежде чем тот захлопнул перед ним двери Дома. А потом были темнота и бесконечное падение, и холод, которого он никогда раньше не ощущал и не знал, что это такое. Так вот значит, что чувствуют отверженные? Навеки лишённые божественного тепла, изгнанники, осмелившиеся пойти против Его слова. Вот что испытал когда-то старший брат. Холод, что навсегда поселяется в душе. И сам он… станет таким же?

Но Михаэлю был дан второй шанс, как когда-то был дан и Самаэлю. Только тот отказался, вознесшись в своей гордыне настолько высоко, что создал собственный Дом, ставший приютом для таких же, как он. Множество ангелов ушло вслед за ним, ведь он был любим и почитаем, а речи его разжигали запретный огонь в сердцах, что должны были навеки оставаться бесстрастными. И маленькая искра того пламени коснулась и самого Михаэля, как бы яростно он этого не отрицал.

Налетевший будто из ниоткуда ветер заставил его вздрогнуть и очнуться от видений прошлого. Небо потемнело и где-то вдалеке раздались первые раскаты грома, как напоминание. Люди суетливо спешили найти укрытие от дождя, который вот-вот нагрянет. Михаэль не сводил глаз с тяжёлой тёмно-серой тучи, подобной гигантской кляксе от чернил. Она стремительно росла, поглощая редкие белоснежные облака и превращая их в себе подобных. Вскоре не осталось ни единого светлого пятнышка и тогда темноту прорезала ослепительная вспышка, отразившаяся в глазах Михаэля. Молнии сверкали одна за другой, разрезая небеса на части и рисуя странные узоры. Послание было слишком красноречиво.

Подняв повыше воротник пальто, Михаэль огляделся в поиске временного укрытия и поспешил к ближайшему. Оказавшись внутри ресторана, он занял самый дальний столик и заказал первое попавшееся на глаза блюдо, лишь чтобы спокойно переждать непогоду. Тогда-то он и увидел её.

Лита сидела в самом центре, неторопливо пила красное вино и делала вид, что ей интересно то, о чём так восторженно говорил её спутник. Иногда она обворожительно улыбалась ему или официанту, что слишком часто подходил к их столику уточнить, не нуждаются ли они в чём-либо. Михаэль отчётливо слышал каждое слово. Поэтому, когда атмосфера за их столом начала накаляться, он уже знал, чем всё закончится.

Замахнувшаяся на девушку рука была остановлена, и парень охнул от боли, когда Михаэль сильнее сжал пальцы. Лита глядела на него так, словно увидела призрака из прошлого, которым он и был для неё всё это время. Разумеется, она узнала его, ведь все эти годы облик мужчины оставался неизменным. Зелёные глаза вдруг заблестели, а губы дёрнулись в попытке что-то сказать, но Лита резко сжала их, снова обретая над собой контроль. Непролитые слёзы мешали, но она упрямо продолжала глядеть на того, кто защищал её все эти годы.

И Михаэль тоже не мог оторвать от неё взгляда, видя перед собой не маленькую дерзкую девочку, которая вечно попадала в неприятности. Лита выросла, став именно такой, какой она и должна была быть. Обольстительная прекрасная женщина, от одного взгляда на которую мужчины теряли голову. Гордая и непокорная, не изменившая себе даже в этой жизни. Слишком ценившая свою свободу, чтобы променять на что-то приземлённое. Её лицо было абсолютно таким же, каким оно было в прошлой жизни.

Маленькая упрямая девочка, которая нуждалась в его защите куда больше, чем её младшая сестра. Когда только она успела вырасти?.. И почему так сложно перестать смотреть на неё?

Она выскочила следом быстро, как только смогла. Стоя на противоположной стороне улочки, под широкой тенью вяза, Михаэль наблюдал, как Лита растеряно оглядывается по сторонам. Налетевший внезапно ветер безжалостно трепал её волосы, но девушка несколько минут не двигалась с места, замерев на месте и лишь обхватив себя руками за плечи. Тонкая чёрная блузка и такие же брюки не могли сберечь от пронизывающего насквозь холода. Литу начинала бить мелкая дрожь.

«Уходи. Ты же так легко простываешь, глупая…»

Он видел, с какой надеждой она заглядывает в лицо каждому прохожему и жалость острыми когтями сжимала его сердце. Нельзя было этого допустить. Нельзя было позволять ей так привязываться к нему. Но разве он мог подумать, что единственная встреча, единственный раз, когда он позволил ей снова увидеть себя – обернётся именно так?

От начавшегося неожиданно дождя её волосы снова стали волнистыми, и мокрыми кудряшками обрамляли бледное лицо. Задрав голову, Лита глядела на бесновавшиеся в небесах молнии, и сам Михаэль тоже последовал её примеру. Яркие вспышки отражались в их глазах, вселяя в сердца тревогу. Непонятную, смутную – для Литы. Полную обречённого осознания – для Михаэля. Когда же он перевёл взгляд обратно – девушки на месте уже не было.

Глава 5 Кровавый принц

Дерево, отражавшееся в зеркале, было прекрасно. Широкая крона приняла причудливо-изогнутую форму, словно склонившись в поклоне. Крепкие корни разорвали плоть земли и змеились по поверхности, как щупальца гигантского чудовища. Среди тёмных изумрудных листьев сияли кроваво-красные бутоны ещё не до конца созревших цветов. И, если приглядеться, можно было заметить, как они пульсируют в такт, подобно крохотным сердцам.

Протянутая рука осторожно и ласково коснулась холодной поверхности зеркала. Пробежавшая рябь на несколько секунд размыла изображение, а когда видение восстановилось – на ладони Самаэля лежал маленький, едва раскрытый алый цветок. Его собственная рука тотчас покрылась волдырями от ожогов, но это совсем не заботило правителя Ада. Цена была справедливой. В конце концов, именно благодаря ему древо теперь проклято.

– Мой господин…

Самаэль медленно отвернулся от зеркала, держа бутон в приподнятой руке так, словно то был бокал вина. Демон с почти такими же огненными волосами, как у него самого, покорно опустил голову. Самаэль легко распознал ауру тщательно скрываемого страха своего слуги. Новость, которую тот принёс с собой, могла дорогого ему стоить.

– Говори, Паймон.

Выпрямившись, демон приоткрыл было рот, но замер, увидев алый цветок в руке своего хозяина. Глаза слуги распахнулись ещё шире, и он неосознанно покачал головой.

– Так значит, слухи верны… Древо на самом деле погибает?

– Разве это похоже на смерть? – Самаэль отступил в сторону, чтобы Паймон смог увидеть то, что показывало зеркало. Демон сделал пару шагов вперёд и остановился, не решаясь подойти ближе. Принц мягко рассмеялся, и смех этот заставил зашевелиться в ужасе волосы на затылке слуги. – Оно прекрасно, как никогда. Полно новой жизни, взгляни.

Он протянул руку с цветком, но Паймон отшатнулся, словно бы маленький бутон был способен напасть на него. Самаэля эта реакция позабавила, но и раздражала одновременно. Они не должны бояться. Цветы станут символом новой Эры и нового порядка. Корни древа берут своё начало именно здесь. И здесь же раскинется новый Сад, когда придёт его невеста.

– Ты хотел мне что-то рассказать?

Демон перевёл взгляд на своего господина, заметив ободряющую улыбку на его губах. И если бы Паймон был совсем юн и впервые встретился с правителем Ада, то непременно бы купился на это. Теперь же он слишком хорошо знал, что чаще всего скрывалось за подобным дружелюбием. Но выбора не было, новость, какая бы она ни была, должна быть озвучена. Когда слуга снова заговорил, его голос почти не дрожал.

– Мы упустили её. Всё шло строго по вашему плану, но в последний момент ей удалось сбежать.

Самаэль молчал, и открытая улыбка на чуть полных губах всё больше и больше напоминала оскал. Паймон нервно сглотнул и покорно склонил голову. Трясущиеся руки он крепко сжал в кулаки, спрятав за спиной.

– Умоляю, простите нас, господин! Дайте один шанс исправиться, и мы приведем к вам девч… вашу невесту.

– Ах, Паймон, Паймон… Ты разочаровал меня. Я ожидал подобного от кого угодно, кроме тебя. Ведь ты знаешь, насколько мне дорог.

Покачав головой, Самаэль неторопливо обошёл кругом своего слугу, так и не посмевшего снова поднять голову. Сладкий цветочный запах смерти окутывал его, словно липкий кокон из паутины. Собственные ногти так сильно впились в кожу, что на пол упало несколько капель крови. Самаэль тотчас замер, заметив это.