– Если я не могу сказать в точности, сколько здесь сижу, так это потому, что день тут похож на ночь и наоборот.
– Это верно, – сказал узник со светлой бородой.
– Ближе к делу, – поторопил Карум.
– Я знаю в этом замке каждый переход и каждую лестницу.
Дженна, выйдя вперед, взяла повара за руку, и его пробрала дрожь. Скада взяла его за другую руку, и он задрожал еще пуще.
– Тогда скажи, куда ведет эта лестница.
– Наверх из Преисподней, госпожа.
– Говорю вам – это шпион.
– Пусть скажет еще что-нибудь.
– А куда открывается дверь? – Дженне было ясно, что повар из тех людей, из которых все нужно тянуть клещами.
– Она выходит к портьере.
– А это еще что за штука?
– Занавес, – пояснил Карум. – Портьера – это занавес.
– Шпион это. Коли его!
Дженна стиснула руку повара.
– Эти люди теряют терпение, и мы с Длинным Луком недолго сможем сдерживать их, если ты не будешь говорить прямо.
– Так ведь я же и говорю. Дверь выходит в Большой Зал, и она завешена портьерой.
Люди перестали роптать.
– Вот так-то лучше, – ослабила хватку Дженна.
– Гораздо лучше, – сказала Скада с другой стороны. Но повар, раз начав, уже не мог остановиться.
– Это тяжелый занавес. Один из красивейших в замке. На нем изображен Крес, пирующий со своими героями, и они…
– Бросают через плечо кости псам войны, – шепнула Дженне Скада.
Повар, не слышавший ее, продолжал своим тонким голосом:
– …плотно завешивают дверь. Но король Калас часто…
Все снова сердито загудели, будто пчелы, но Карум унял их, махнув рукой.
– …то есть лорд Калас. За обедом он часто велит убрать занавес, чтобы слышать крики, доносящиеся из Преисподней. Он говорит, что это хорошая приправа к еде.
Карум плотно сжал губы, но промолчал.
– Лорд Калас последнее время нечасто бывал в замке, но несколько дней назад спешно прибыл сюда, получив известие от одного из своих воевод.
– От Медведя! – сказал кто-то, взглянув на Дженну.
– Да он-то откуда может это знать? – спросил другой.
– От стражников, – быстро ответил повар. – Они пересказывали мне разные сплетни, чтобы помучить меня.
– Не нравится мне это, мой господин. Слишком уж все просто, – сказал кто-то, и другие поддержали его.
– Однако это правдоподобно, – заметила Дженна.
– Ну а кто охраняет этот твой занавес? – хриплым шепотом спросил Карум. – Сколько их и какое у них оружие?
– Эта дверь открыта, мой господин. Калас с похвальбой говорит, что из Преисподней никто не уходит живым. Иногда он показывает эту дверь дамам, чтобы попугать их немного.
– Каким дамам? – едва дыша, спросила Дженна.
– Пленницам, с которыми он спит. Некоторые из них совсем молоденькие – почти девочки.
Дженна содрогнулась, подумав об Альне и Селинде, о Май, невесте Джарета, о детях Ниллского хейма.
– Ты хочешь сказать, что дверь никем не охраняется?
– Но она выходит в Большой Зал, где всегда полно вооруженных людей, особенно когда Калас дома.
Люди, тесно сгрудившись, стали переговариваться:
– Ничего не выйдет.
– Гиблое наше дело.
– Лучше уж помереть сразу, чем гнить заживо тут.
– Погодите, – сказала Скада, вполне осязаемая при свете факелов. – Есть кое-что, чего вы не знаете.
Дженна кивнула.
– Сотня вооруженных женщин должна уже взобраться на стены замка.
– А у ворот стоят пятьдесят вооруженных мужчин.
– Между воротами и замком три подъемные решетки, – невесело засмеялся повар. – Им нипочем не пройти.
– Так или нет, а врага они отвлекут, – сказала Скада.