Книги Великой Альты

Мать Альта кивнула.

– Не раз я думала, что я и есть Анна – ведь мои волосы полностью побелели за одну ночь, когда мне было восемнадцать.

И стоило посмотреть на меня, чтобы понять, что Альта отметила меня своей тяжкой дланью. Мы ждали долго, но ничего так и не случилось, и, наконец, сестры стали жалеть меня как жалкую, уродливую калеку. Но меня никогда не оставляла надежда, что я окажусь как-то причастна к пророчеству. Пусть я не Анна – я могу быть ее предтечей, ее провозвестницей, той, что воспоет ей хвалу. И вот Анна здесь.

– Нет, Мать. Это не я, – вскричала Дженна: – Никакое я не белое дитя – я просто Дженна из Селденского хейма. Когда я простужаюсь, у меня течет из носа. Когда в жарком попадаются бобы, я пускаю ветры. Я не Анна – я обыкновенная девочка.

– Знамения налицо, дитя мое, как бы тебе ни хотелось, чтобы было иначе. Правда, что и раньше встречались девочки с тремя матерями, а также беляночки с волосами, как снег, и глазами, как разбавленное вино. Но Гончий Пес склонился перед тобой. Нельзя забывать об этом.

– Он не склонился, он умер – с моим мечом в глотке и ножом Пинты в бедре.

– Можно ли склониться ниже?

– Напророчить можно что угодно. К примеру, что у богини будут рыжие волосы и что коза и конь склонятся перед ней.

– Это верно, – проворчала Пинта.

Мать Альта засмеялась тихо и ласково.

– Пророчества следует читать вприщурку, дитя.

– Читай их сама. Я не стану.

Карум, все это время сидевший с отсутствующим видом, обратился к жрице:

– Мать Альта, в пророчестве также сказано, что белое дитя положит начало новому миру. В этом вся суть и заключается, правда? Но чтобы сделать это, сначала нужно… сначала нужно…

– Смелее, мальчик!

– Сначала нужно уничтожить старый, а я не могу представить себе, как Дженна это совершит,

– Ах, Длинный Лук, смотри на мир вприщурку… – И жрица вдруг уснула с улыбкой на лице, словно малый ребенок.

Трое друзей переглянулись и разом, не сговариваясь, вышли в темный коридор.

За дверью караулила Армина.

– Ну, что она сказала? Она все еще спит?

– Она расспрашивала нас о нашей жизни, а потом уснула. Но успела сказать, что меня… нужно проводить в убежище, – сказал Карум.

Дженна и Пинта промолчали, как будто в знак согласия. Озадаченная Армина с шумом выдохнула воздух и улыбнулась.

– Убежище? Хорошо. Но сначала нам всем надо поесть – путь предстоит долгий. Я снова отведу вас в мою комнату и принесу еду туда. Никто больше не должен знать о наших намерениях. Выйдем, когда стемнеет, чтобы Дармина могла меня сопровождать. Нынче последняя ночь перед полнолунием.

Все последовали за ней вниз по лестнице. Светильник на стене отбрасывал тени. В полном молчании, чувствуя себя заговорщиками, трое друзей вошли в комнату Армины и пристроились на краешке кровати. Армина улыбнулась им с порога.

– Я скоро вернусь и принесу поесть. – Она закрыла дверь, и вслед за этим раздался странный скрежещущий звук.

Дженна, бросившись к двери, попыталась открыть ее и с пораженным видом повернулась к остальным.

– Она нас заперла. Дверь не открывается. – Дженна за молотила в дверь, крича: – Армина, что ты делаешь? Открой сейчас же.

Армина ответила глухо из-за дубовых досок:

– Вы сказали мне неправду, сестрички. Мать не отправила бы вас куда-то в убежище, не сказав об этом мне. Я поговорю с ней, когда она проснется – а до тех пор сидите тихо. Чем не убежище? Ничего худого с вами тут не случится.

Дженна прислонилась спиной к двери.

– Ну и что же нам теперь делать?

Они не стали делать ничего. Дверь была неприступна, а в окошко могла пролезть одна только Пинта. Кроме того, до земли было слишком высоко, даже если связать вместе все простыни Армины и несколько пар ее штанов. Второй этаж на поверку оказался четвертым, ибо задняя стена хейма выходила на утес, стоящий над бурной рекой. Плавать девочки не умели.

Армина вернулась затемно, когда луна уже заглядывала в оконную щель. Они с темной сестрой приоткрыли дверь, загородив ее мечами, и ногами затолкали в комнату поднос с едой. – Мать все еще спит, – сказала Армина. – Увидитесь с ней утром. Разговор с вами ее утомил – так что ешьте досыта и отдыхайте.

– В кровати хватит места для двоих, – улыбнулась им Дармина, – да и для троих тоже, если на то пошло.

Армина взглянула на окно, где еще висели связанные вместе простыни.

– Вижу, вы времени даром не теряли, – засмеялась она. – Когда я была моложе, то вылезала вот так из окна и раскачивалась над рекой. Мы все это проделывали до того, как нас допустили к игре в прутья. Тогда мы, правда, жили внизу, где было не так высоко…

– Но была у нас одна девочка Мара, – подхватила Дармина, – дурочка с вечно влажными руками и слабым сердцем…

– Таким же, как ее подбородок. Она сорвалась и долго летела вниз с криком, пока вода не накрыла ее с головой.

– Она не умела плавать, – добавила Дармина, и сестры завершили хором:

– И тела ее так и не нашли.

– Еще одна страшная сказка? – спросил Карум.

– Пусть она послужит вам уроком. Кроме того, там часовые.

– Зачем все это, Армина? – спросила Пинта. – Почему ты не хочешь нас отпустить?

– Дважды за этот вечер к нашим воротам приходили Люди Короля и спрашивали о Длинном Луке. Они называли его по имени и перечисляли все его родимые пятна.

Карум покраснел.

– Дважды мы отсылали их прочь, говоря, что ничего не знаем, – продолжала Армина. – Они не только к нам являлись – те же вопросы они задают во всех селениях. Но Длинный Лук обратился за помощью к нам, и наш долг его защитить.

– Он обратился к нам! – возразила Дженна.

– Это значит, что мы все за него в ответе, – сказала Дармина. – Разве Мать Альта вам этого не сказала?

– Но ведь… ведь тебя не было в комнате, когда она говорила с нами, – произнес Карум, глядя то на Дармину, то на Армину. – Это ведь была ты, да? – спросил он Армину, и она улыбнулась. Дармина повторила ее улыбку и ответила:

– Ты разве не понял еще, ученый, что все, что знает моя светлая сестра, знаю и я?