Наездники

Мелиз покачал головой. – Его невозможно отстоять. Макулай не более трудная лошадь, чем Змееныш. Со всеми другими он же вел себя нормально. А с детьми Ловелла он вообще как ягненок.

– Ладно, тогда значит Джейк научил его этому. Ты видел, как он отозвал этого ублюдка, когда захотел? Он пытался убить меня прошлой ночью, пытался убить и сейчас.

Репортеры жадно записывали каждое слово.

– Соревнования еще не закончились, Руперт. – Мелиз понизил голос. – Джейк еще должен скакать на Кларе.

– К черту Джейка! – прорычал Руперт. – Если жюри не примет протест, я все равно привлеку его к суду за попытку убийства. – И он гордой походкой двинулся к своему грузовику.

Джейк выехал на Кларе, держа высоко руки и сидя в седле очень прямо, пытаясь тем самым копировать стиль езды Людвига.

– Мне стыдно просить тебя выиграть у твоего хозяина, – проговорил он.

– О, Клара, пожалуйста, сделай все чистенько, – попросила Фен.

Зрители уже были свидетелями почти трагедии, а потом веселой комедии. Коментатору пришлось напомнить всем положение дел. У Людвига было шестнадцать штрафных очков после четырех заездов, Дино имел тридцать пять, Руперт Кемпбелл-Блек снят с соревнований. У Джейка после трех заездов было на половину очка штрафа меньше, чем у Людвига, и если он собирался победить, то не мог себе позволить сбить хоть одно препятствие. Он пустил Клару в легкий галоп. Она плавно перелетела одно препятствие, второе, третье. Параллельные жерди она с легким щелчком все же зацепила, но бревно не пошевелилось. Людвиг, яростно куря, стоял спиной к полю, а остальные члены немецкой команды комментировали ему происходящее.

Плотно зажмурив глаза, Фен стояла и беззвучно шевелила губами.

– Что ты делаешь? – спросил Дино.

– Прошу бога помочь Джейку, – ответила Фен, не открывая глаз.

– Это несправедливо по отношению к Джейку. Полагаю, он и сам может справиться.

Мелиз неожиданно повернулся к Дриффилду. – Ради всего святого, прекрати ты продавать эту свою лошадь и посмотри.

Один на поле Джейк словно находился в другом мире. Он только ощущал радость от езды на этой прекрасной, прекрасной лошади и порой думал, что на ней он смог бы преодолеть любое препятствие, пусть даже Эйфелеву башню. Он сделал поворот к яме с водой.

– Ну, давай Lieberlen или Dummkopf. Я забыл как это по-немецки.

Клара сделала огромный скачок, счастливая, что у нее на спине мастер своего дела. Джейк буквально ощущал, как под ним проносится и проносится голубая вода, и длится это вечно Он даже видел озабоченные задранные вверх лица фоторепортеров. Но найдя правильный ход, он благополучно приземлился. Зрители не смогли удержаться от криков приветствия, но тут же сами зашикали друг друга. Три элемента комбинации, затем огромное тройное препятствие, и он дома. Весь на нервах он перед первым элементом заставил Клару взлететь слишком рано, и она едва-едва прошла над ним. Повернув ее влево к следующему элементу и давая ей пространство для лишнего шага, он идеально вышел на последний элемент.

Он закончил.

– Прекрасная езда! – заревел во все горло Мелиз. – Давай, Джейк.

Уже неспособная сдерживаться толпа зрителей разразилась оглушитальными криками. Казалось, тройное препятствие понеслось прямо на него. Он поднимал и поднимал в воздух кобылу, жерди летели под ним. Его охватило чувство экстаза.

– Все, сделано. Я чемпион мира, – пронеслось у него в голове.

Вся громоподобно орущая арена стадиона Юнион Джекс махала в приветствии руками, когда он выезжал с поля, любовно похлопывая галантную кобылу снова и снова.

– Он победил! – закричала Фен, крепко обнимая Тори, а затем обвила руками Дино и поцеловала.

Тот, воспользовавшись моментом, ответил. – Это почти стоит того, чтобы прийти третьим, – проговорил он.

Вся английская команда, за исключением Руперта, буквально сходила с ума от радости. Мелиз и полковник Роксборо подбрасывали в воздух свои шляпы. Джейк выехал с арены и соскользнул с Клары в руки Тори. На мгновение они прижались друг к другу, не говоря ни слова. Он почувствовал на щеке ее горячие слезы и гром поздравительных аплодисментов со спины.

Ему сунули в руки огромную бутылку шампанского. Он открыл ее и облил всех окружающих, а затем все они сделали по большому глотку.

В этот момент не было видно только Мелиза и Руперта. Они заперлись вместе с членом международного жюри, при этом Руперт кричал на очень слабом французском, а Мелиз пытался его утихомирить. Тут нет повода для разбирательства, говорил француз. В правилах ничего не говорится о том, что нельзя заявлять трудных лошадей. Макулаю явно не нравился Руперт, но он работал с другими наездниками. Змееныш тоже был для всех, кроме Джейка, далеко не простой лошадью. Так что Джейк несомненно победитель, и им лучше пойти на награждение. Бормоча, что он подаст рапорт на Джейка в Британскую ассоциацию по преодолению препятствий на лошадях, Руперт стремительно вылетел из судейской палатки.

– Куда ты идешь? – спросил Мелиз.

– Ну уж не назад на поле, чтобы получить утешительный приз, – выпалил Руперт.

– Мой мальчик, – тихо сказал Мелиз, отводя его в сторону, – Извини, тебе не повезло. Ты испытал великое разочарование и вероятно натерпелся страху.

– Черт побери! Меня обокрали!

– Чтобы Макулай повел себя подобным образом, ты должно быть неоднократно избивал его.

– Это была моя лошадь. Кому какое дело?

– Для начала этим заинтересуется общество по охране животных, потом Международная федерация конного спорта, не говоря уже о Британской ассоциации по преодолению препятствий на лошадях. К твоему образу это не добавит ничего хорошего, да и еще эта куча эмоционального дерьма о продаже Макулая на Ближний Восток, где он голодал и заканчивал жизнь в каменоломнях.

– Ты веришь этой в эту историю?

– Я верю, и она может погубить тебя. Пресса только и ждет, чтобы добраться до тебя, а ты сам знаешь, как англичане любят истории о грубости по отношению к животным. Так что хоть это и потребует много мужества, но лучше возвращайся на поле и держи рот закрытым. Готов поспорить, ты получишь хорошую рекламу.

Снова вернулись оркестры, но на этот раз лошади были слишком уставшими, чтобы их беспокоили барабаны и тарелки. Людвиг пожал Джейку руку. – Хорошо сделано, мой друг, хорошо сделано.

– Клара была самой хорошо обученной лошадью. Ты должен был победить, – сказал Джейк.

– Ты отыгрался после ужасный старт. Это важнее.

К Джейку подбежал Дадли Диплок. – Превосходно, великолепно, – прокричал он, обходя Макулая стороной. – Можно я возьму у тебя интервью после награждения?

Руперт выехал на поле последним. Зрители от сочувствия одарили его чуть ли не самыми продолжительными приветствиями Он был красивее Руперта Редфорда, отпрыгал три заезда чисто, и наверняка большинство женщин среди зрителей хотели его победы.

Джейк выехал вперед, оставив других наездников стоящими в линию позади него, и снял шапочку, когда оркестр заиграл национальный гимн. Его волосы были насквозь промокшими от пота, а на лбу остался красный круг от шапочки. К его удивлению ему надавали такое количество разнообразных розеточек, что из-за лент нельзя уже было увидеть белую морду Макулая. Был также фиолетовый пояс, который совершенно не гармонировал с алым френчем Джейка, и огромный лавровый венок на шею Макулаю, который тот попытался съесть. Затем, совершенно смутив Джейка, начали подходить красивые девушки в подобранных зеленых костюмах и вручать приз за призом: золотую медаль, севрскую вазу, лиможский чайный сервиз, серебрянный поднос, огромную бутылку шампанского, совершенно ненормальных размеров серебрянный кубок и, наконец, чек на 10 000 фунтов.

Остальным дали только по одной награде и чек на значительно меньшую сумму.

– А нельзя нам каждому по одной этой девушке в качестве утешительного приза? – поинтересовался Дино.

Когда к нему подошел принц Филипп и пожал руку, Джейк все еще находился в таком взволнованном состоянии, что даже не испугался и ухитрился, запинаясь, выдавить несколько предложений в ответ. Осознав, что место полно фоторепортеров и телевизионных камер, Макулай выставил свой член и отказывался спрятать его обратно.

– Совсем как Руперт, – сказала Фен.

Когда Джейк выехал с поля, его тут же зажал в угол Дадли Диплок. – Могу я лично пожать копыто Макулаю? Как тебе удалось заставить его сделать это? – добавил он понижая голос. – Я уже десять лет жду, чтобы кто-нибудь задал взбучку этому дерьму Кемпбелл-Блеку. Весь мир прыгунов сложится и даст тебе медаль.

Постепенно до Джейка дошло, что, похоже, большинство людей наслаждались именно тем, что Руперт проиграл, а не тем, что он выиграл. После телевизионного интервью, которое было не очень членораздельным, но настолько полно эйфорией и благодарностями Макулаю, Тори и всей семье, Мелизу, что все были очарованы. Во время интервью к ним присоединился Мелиз. Ни он, ни Джейк не любили демонстрировать свои чувства, но и они на секунду крепко обняли друг друга.

– Ты был великолепен, – проговорил Мелайз странно охрипшим голосом. – Извини, что я не добрался до тебя раньше, но мне пришлось быть с Рупертом. Он хотел подать протест

– Для протеста нет повода, – сказал Дадли.